Я его достану!
Шрифт:
— Ты мне нравишься. Но есть одна проблема.
— Какая? — Я подалась вперед и случайно задела пустой бокал. Он чудом не упал.
— Конфликт интересов, — повторил Кощей. — Если ты хочешь дальше продолжать мне нравиться, то больше никаких интервью, статей, ничего, что связано со мной, или с «Буяном», или с моими партнерами.
Я онемела.
— Я всегда разделяю личные отношения и бизнес. Ну так как? Согласна?
Глава 44
— Ты не хочешь, чтобы я писала о тебе? О твоем бизнесе? — переспросила я на всякий случай.
— Правильно. — Он согласно кивнул. — Ты не сможешь использовать в профессиональных целях наши с тобой отношения. Если они будут.
Я молча переваривала его слова. То есть… он хочет отношений? Со мной? Но у меня больше не будет никаких эксклюзивов о Бессмертном.
— Но мы можем просто отметить твое интервью, оно и правда получилось довольно качественным. Я готов с тобой работать и дальше, Василиса. Сейчас от вашего издания у нас «закреплен» Елисеев, но это легко исправить. Я ска…
— Нет! — воскликнула я.
Слишком громко, наверное, потому что сидящие за соседним столиком люди обернулись на нас.
— Не надо никому ничего говорить, — добавила я чуть тише. — И тем более не надо трогать Ваню, он и так бедный…
— Вот чего мы точно не будем делать, так это помогать бедному Ване! Он, кстати, совсем не бедный! — Бессмертный завелся сразу же, его глаза превратились в сверкающие угли. Еще чуть-чуть, и Кощей задышит огнем и станет Змеем Горынычем. Я невольно улыбнулась глупой мысли, которая на несколько мгновений помогла избавиться от напряжения.
— Ладно, давай что-нибудь закажем, — уже более спокойным тоном проговорил Кощей и уткнулся в меню. — Принимать решения лучше на сытый желудок. А у тебя глаза голодные. В плохом смысле.
О да! Значит, меня не будут пытать ответом сразу, а сначала накормят. Милосердно. Моему желудку явно до фени было мое душевное состояние, организм требовал еды. Много и прямо сейчас.
Я не могла долго выбирать, не знаю, кто придумывает такие названия непонятные. Хотя то, что мне надо, я разобрала и уже через пару минут диктовала официанту заказ. Кощей не отставал, но в отличие от меня ограничился лишь одним блюдом.
— Приносите, пожалуйста, по мере готовности, — велел он официанту, и тот снова исчез.
Мы молчали, я в голове уже по сотому кругу прокручивала каждое его слово. Ощущения смешанные, противоречивые. Треснуть его чем-то тяжелым хочется. Чурбан бесчувственный! Нравлюсь, значит? А как…
— У тебя есть невеста? Да или нет? — Я смотрела прямо в его глаза и пыталась вырвать из них правду. — Скажи только одно слово, и все. Я не буду писать об этом, даже…
— Нет, — коротко ответил он.
— Нет?! — взвизгнула я. Нет, завизжала. Сама не знаю, то ли от радости, то ли от возмущения. — Нет?! Тогда почему…
— Ты думала, я тебе буду что-то предлагать, собираясь жениться? Смысл? — Он пожал плечами. — Нормальной любовницы из тебя все равно не получится.
— Почему это не получится?! — Не очень поняла, что это значит, но на всякий случай почувствовала себя оскорбленной.
— Почему? — Он усмехнулся. — Потому что ты упрямая, требовательная, принципиальная, взрывная, еще и максималистка. Хочешь построить карьеру в журналистике, где одни прощелыги добиваются успеха, а сама неисправимый романтик.
Вот это мне уже больше нравится. Я с шумом, не стесняясь, выдохнула.
Но возбуждение не проходило, потому что в глубине души я не могла поверить в серьезность происходящего. И что сам Олег Бессмертный, который почти три месяца не выходит из моей головы, самый недоступный мужчина из всех, кого я знаю и не знаю, вот так вот говорит мне, какая я на самом деле замечательная. И что нет у него никого. Да он любую может… даже пальцем манить не надо, взгляда одного хватит. Это я по себе знаю.— Я ответил на твой вопрос? — терпеливо спросил Кощей. — Ты довольна?
— Да! Но мне интересно… — Похоже, я снова вхожу в раж. — Откуда тогда эти слухи? Дыма же без огня не бывает?!
— Не бывает, — признался Кощей, а у меня в груди все ходуном заходило.
— То есть?! Значит, все-таки правда? У тебя была невеста? — Не успокоюсь, пока не выпытаю все до конца.
Он промолчал, но бросил на меня такой взгляд, что я поежилась и уткнулась взглядом в тарелку — еду, оказывается, принесли только что, а я тут допрос ему учинила.
— Приятного аппетита, Василиса, — негромко сказал Кощей, наблюдая за тем, как официант разливает шампанское. У самого Бессмертного никакого блюда с едой не наблюдалось.
— Я тебя подожду, — неловко предложила я под возмущенное урчание живота. — А то как-то…
— Ешь. — Потом он вдруг протянул руку вперед, мягко коснулся моей щеки. — Какая ты прекрасная, Василиса.
Я судорожно сглотнула подступивший комок к горлу. Его взгляд гипнотизировал, заставлял забыть о реальности, я даже запах свежих листьев салата не ощущала, которые, я знала, лежали на моей тарелке. Только запах мяты. И его глаза. Черный графит.
Черт с ней, с едой. Пока он так на меня смотрит, глаза точно не опущу. Я чувствую, как он наполняет меня нежностью и уверенностью, что все будет хорошо. Как будто взглядом нажимает на какие-то известные только ему кнопки в моей душе, и я расслабляюсь, становлюсь мягче.
Сейчас он совсем другой, не такой, как в начале разговора. Меня всегда бесили фразочки типа «я таю, растекаюсь лужицей». Но сейчас именно это и происходило со мной, в теле не осталось ни капли напряжения.
Хотелось глупо улыбаться, смотреть на него, затаив дыхание, и чувствовать, как подушечки его пальцев нежно гладят мое раскрасневшееся лицо.
— Так что ты мне скажешь, Василиса? — негромко спросил он, не отводя от меня гипнотизирующего взгляда.
— Я… ты мне нравишься, очень, и снишься всегда по ночам, — скорее прошептала, чем проговорила я. — Только не представляю, как… как я могу выполнить твое условие. Мне нужна эта работа, очень! Я только сейчас, с огромным трудом завоевала уважение к себе, со мной начали считаться… Это важно для меня, очень!
— Я понял. — Он мягко откинулся на спинку своего стула, магия взгляда исчезла. — Понял.
— Что ты понял?!
Я не понимала, что со мной происходит, я просто тонула в эмоциях. Счастье, эйфория от того, что я ему действительно нравлюсь, что он свободен и не собирается жениться, огромное облегчение заставляли слезы литься из глаз. Его требование, мои слова… Господи, он, наверное, решит, что мне важнее вытягивать из него эксклюзивы, чтобы…
— Ни черта ты не понял! — Не знаю, на кого я больше злилась: на себя или на него. — Я сама себя не понимаю! А ты будто понял!