Я его достану!

— Но они же у меня как на ладони?

— Уверена? А где твоя ладонь была вчера?

Я промолчала. Ну не могли Ваня или Лариса рыться у меня в ноуте! Никто не знал о заметке.

Олег держал меня за руку и явно не злился, сам спокойный, волосы на голове себе не рвет. Еще и тендер хочет удержать. Мне очень хотелось узнать и про те столичные компании, которые, по слухам, также претендуют на «Покровский», и про тех людей, которые не должны были знать об участии Бессмертного в этом тендере. Вопросов в голове крутилось немало.

— Я не знаю точно, но, возможно, мне придется уехать на один или два дня в Москву. Это касается тендера, — признался Олег, когда мы уже подъезжали к «Игле».

— Когда? — Я пыталась не показывать своего разочарования, но оно все равно слышалось в голосе.

— Скорее всего, сегодня вечером.

Я молча кивнула. Пора учиться просто верить ему. И не говорить, что мои главные подозреваемые теперь — это его драгоценная Изабелла и подруга Катя Мамаева, раз уж любовница Елисеева ни при чем.

Машина остановилась у нашей редакции. Я видела, как в паре метров от нас стояли и курили мои коллеги. Идти в ньюсрум категорически не хотелось. Некстати я еще вспомнила про заметку, которую надо писать. Какая может быть работа в такой ответственный момент!

— Вася, посмотри на меня, — негромко позвал Олег. Я повернула голову и поймала взгляд черных внимательных глаз. — Я счастлив, что ты рядом! И я хочу, когда вернусь, увидеть тебя в своей квартире.

Глава 76

На работу влетела радостная, в полной уверенности, что все будет хорошо. Потому что Олег так сказал. Да, он тоже ошибается, часто ведет себя так, словно знает все лучше других. Это иногда бесит, но я очень хочу, чтобы у него получилось.

Я не знаю, с кем именно он будет договариваться в Москве и как собирается спасать ситуацию, но я в него верю.

На работе все как всегда — будто и не выпустили несколько часов назад бомбу: кто-то бегает по ньюсруму, кто-то ругается, кто-то кофе распивает. На меня народ поглядывает как-то то ли удивленно, то ли подозрительно. Да и бог с ними — за почти четыре месяца работы в «Честном слове» я чего на себе только не ловила. Может, наконец, броней начинаю обрастать? Или просто настроение хорошее?

— Привет! Ты читала? — Я еще не успела включить свой комп, как перед глазами нарисовалась Катя Ивлиева, довольная такая стоит.

— Что именно? — Я смотрела ей в глаза. Катя не могла не понимать, что эта статья ударит по Олегу. Чего она хочет? Позлорадствовать?

— Я всегда знала, что нечисто что-то со всеми этими слухами вокруг него, — авторитетно заявила Ивлиева, присаживаясь на край моего стола, точь-в-точь, как это делал Ваня. — И про тендер это же так очевидно, что он должен был в нем участвовать!

Да неужели?! Что же молчала об этом и сама не написала, раз все понятно?

— «Буян» официально не подтверждал информацию, что участвует в тендере. И сейчас тоже. Уверена, что правду написали?

— Не веришь собственному изданию?! — Катя возмущенно закатила глаза. — У Вани стопроцентные источники!

— У Вани? Уверена? Лариса сказала, что не он принес эксклюзив.

Ивлиева фыркнула.

— Нашла кого слушать! Я думаю, он эту дурочку к статье привлек, чтобы тебе нос утереть! Все же видят, вы раньше как шерочка с машерочкой, а после пресс-тура так что-то изменилось.

До чего же внимательные коллеги! Хотя кто бы сомневался!

— Ну если ты все знаешь, — протянула я. — Расскажи, мне интересно!

Да, я обещала Олегу не выяснять, но только у Елисеева и Ларисы. А это Катька Ивлиева.

— И побежишь тут же Бессмертному рассказывать? — хмыкнула она. — Ну не знаю… Могла бы сама написать, тогда бы ты спецкором стала, а не Смольская.

Я промолчала. Катя по-своему поняла мои слова.

— Он не хочет, чтобы ты была спецкором, что ли?

— Так что за источники у Вани и почему ты так уверена в том, что он прав?

— Слушай, поговори сама с ним, если хочешь. Я не сплетница, чтобы чужие слова пересказывать! Только поторопись — может, он уже ушел.

— А что у него? Мероприятие?

— Ваня уволился. Сегодня утром пришел и сразу же заявление написал. Как гром среди ясного неба для всех. Хотя он же пытался уже уйти осенью, но на этот раз вроде точно.

— Как уволился? — не поверила я. — Елисеев? Уволился?! Но… как? Ему же отработать надо… И что — вот так одним днем?

Я ничего не понимала. Зачем ему увольняться? После такой статьи, когда все подтвердится, он станет просто самым крутым журналистом у нас. Да его любое издание с руками оторвет! Или уже оторвало?

— А где он?

— Вроде в бухгалтерии был. Ему там расчет сделать обещали. Главный его все утро уговаривал остаться, но тот ни в какую. Говорит, личные обстоятельства.

Я чуть ли не бегом отправилась к нашему бухгалтеру. Прости, Олег, но я не могу. Вот только сейчас все выясню, в последний раз, и больше в твои дела лезть не буду. Обещаю! Ни как журналистка, ни как твоя девушка.

До бухгалтерии не добежала, столкнулась с Елисеевым в коридоре.

— Прощай, Василиса! — Ваня хлопнул меня по плечу и добавил: — Было неприятно познакомиться с тобой! Ни прекрасной, ни тем более премудрой ты здесь не стала, да и не станешь, но зато Кощея к рукам прибрала. Правда, не думаю, что надолго. Но это уже совсем другая сказка будет! Пока.

Я ошалело смотрела на Елисеева и не сразу опомнилась. В спину ему уже крикнула:

— А ты как будто бегством спасаешься? От кого бежишь? От Альмиры или от Кощея? Или еще кому дорогу перешел?

Он резко обернулся, на лице застыла злобная гримаса.

— Дура ты, Стрельцова! Так ничего и не поняла. Да клал я на Шабанову, она только здесь королева, а в Москве она никто! Да и Бессмертный твой пальцем меня побоится тронуть: если со мной что случится — сразу на него подумают. Непроходимая тупица!

— Ну если тупица, так просвети, если ты такой умный!

Он прищурился, помолчал немного, а потом вдруг согласился:

— Да, давай! Почему бы и нет? Только не здесь, не в редакции же!

Я напряглась, подумала, что позовет в какое-то непонятное место, но Ваня предложил пойти в… «Иглу», на первый этаж, где расположилось несколько кафе и ресторанов.

— Я думаю, это символично, — сказал он, когда через десять минут мы сели за столик уютного кафе. — Говорить про Кощея в его логове, а?