Я его люблю
Шрифт:
Я притворилась, что у меня болит голова.
Папа предостерег, чтобы лежа на кровати я не перенапрягла зрение, постоянно пялясь «в это чертово зеркало».
Я сказала:
– Если у меня будет в мозгу опухоль, я обращусь к тебе первому как к человеку, полному доброты и сострадания.
16.20
Я на грани голимого отчаяния. Решила прогуляться.
Эрроу попытался попасти меня. Чтобы его порадовать, я разрешила ему позагонять меня до живой изгороди. Потом я направилась в долину. Никакой жизни! Птички поют. Хорьки, наверное…
Хм. Искушение.
Таксофон приманивал меня: «Ну иди ко мне, ты знаешь, что со мной делать».
Я тренировала выдержку и не звонила Богу Любви. Казалось, целая жизнь прошла с тех пор, как он в последний раз прижимал меня к себе и все такое. Мои губы изнывают в беспоцелуйной ломке. Прошлой ночью я практиковалась в технике поцелуев на подопытной Барби в акваланге. Ну не печально ли? Интересно, права ли Рози? У нее есть теория: если ты много целуешься-обнимаешься, твои губы вроде как набухают и разрастаются.
Я решительно направилась к таксофонной будке.
16.30
Ту-ту. Ой, только бы не подошли его родители! Боже, сделай так, чтобы мне не пришлось изображать хладнокровие.
Ой, повезло! БЛ самолично взял трубку…
– Привет, - сказал он сексбожественно.
– Ох!
Потом он снова сказал:
– Привет.
– А-а-а…
Потом я догадалась: если ты кому-нибудь звонишь, то должна что-нибудь сказать. И это что-нибудь не «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ» и не «иа-м-ы-иа». Итак, я взяла быка за рога и выдала: (Очень хорошо получилось, я даже имя свое не перепутала!)
Судя по тону, ему было реально приятно, что я позвонила:
– Клево. Как ты там, птенец? Здорово, он… я… позвонила… Здорово. Я… Мне…
(Джорджия, соберись с мыслями. Соберись.' Заткнись, заткнись!) Он снова сказал:
– Ничего себе.' Ты все еще там? Нормально отдыхаешь?
– Фантастика, если кому нравится обитать в Долине нудности, что во Вселенной Скукотени.
Он рассмеялся. (Ура!) О, как классно было с ним разговаривать! Я рассказала ему все. Ну, кроме того, как ко мне приставал собственный кузен. Бог Любви похвастался, что на следующем выступлении «Стифф Диланз» должны появиться ловцы талантов. Потом он сказал:
– Знаешь, жаль, но мне пора идти. Я проговорил бы с тобой весь день, но мне надо на репетицию, и я уже опаздываю.
Не беда. Что ж, это, наверное, цена, которую я должна платить за свое положение ПОДРУГИ БОГА ЛЮБВИ - ПОП- ЗВЕЗДЫ!!!
Й-есс!
Он сказал своим божественным голосом:
– Увидимся. Мне хочется зацеловать тебя до полусмерти. Я тебе позвоню, когда ты вернешься.
УУУххххх!
После того как он отключился, я поласкала свою футболку трубкой, воображая, что это его рука. Но потом я заметила, что на меня пялится какой-то Джок МакТэвиш, стоящий перед телефонной будкой, и притворилась, что протираю трубку.
16.45
Уф! Чтобы избавиться от этого Джока, я наврала, что приду вечером к «Алдейз». Он, похоже, повелся, потому что сказал то ли «ава», то ли «нуу хуутс акиимбо» - что-то по-местному.
Проехав
на одном заднем колесе (!), он скрылся из виду, а я снова юркнула в будку и позвонила Джаске.– Джас, это я! Как клево тебя слышать! Какие там у вас новости?
– У меня замечательный мусс с золотниками, которые когда падает свет…
– Спокойно, Джас. Помолчи. Я должна тебе кое-что сообщить.
Я рассказала ей о своем разговоре с Богом Любви:
– Это был такой КАЙФ. Он наверняка станет ВЕЛИКОЙ поп-звездой, и тогда я буду мажорная-премажорная. Но все равно я останусь тебе лучшей подругой, Джас!
Она заметила:
– Том хочет пойти на экологические исследования.
Я чуть не выпалила: «Кому это интересно?» Но с Джас надо быть осторожной: если ей покажется, что она тебя не интересует, она может стать очень вредной. Я постаралась выдавить из себя то, что пришлось в кассу:
– Хм… Э… Экология. Это круто. Экологии здесь много. На самом деле здесь одна экология и есть…
Потом я рассказала, как Джеймс ко мне подкатывался.
Она воскликнула:
– Иди ты! А ты его не завлекала? Может быть, ты подавала неправильные сигналы?
– Джас, я не расхаживала в нудиках.
– Ну, может, он просто подумал, что может подержать руку на твоих ананасах. Отчего бы это? Он ведь никогда не протягивал руки к моим ананасам.
– Ты на что-то намекаешь?
– Просто напоминаю, это ведь не впервые с тобой происходит. Помнишь Марка Большую Варежку…
– Да, но…
– Ты говоришь, это ни с того ни с сего случилось. Просто раз - и его рука на твоих ананасах! Вокруг же никого не было, так что нам никогда не узнать правды…
– Я не… Это было…
– А может, Джеймс слышал про тебя какой-нибудь художественный свист? Может, он думает, что потискать твои ананасы - это то, что надо?
Ненавижу Джаску! Я шваркнула трубку. В жизни не стану с ней разговаривать! Я обид не забываю. Если решу, это все. Дружбе - финиш. Она издевается над репутацией моих нунга-нунгас - и моей тоже. Я скорее съем Либбины использованные подгузники, чем снова заговорю с Джас.
Она мне экс-лучшая подруга. Она для меня умерла. Намертво. Мертвецки. Форевер.
Телефонная будка
Пять минут спустя
16.35
– Джас, ты хочешь сказать, что я - эстафетная палочка?
– Не знаю. Может, и так.
– Что значит «может, и так»?
– Может, и так, но я не знаю, что ты подразумеваешь под «эстафетной палочкой».
Как будто говоришь с неизлечимым тормозом! Я растолковала ей как можно доходчивее:
– Ты помнишь, у нас были соревнования по легкой атлетике? Ты еще участвовала в спортивной ходьбе, два раза споткнулась, раз навернулась и приковыляла последней. Тебе еще потом целую неделю предлагали, кто - костыли, а кто - стариковские ходунки?
– Ты знаешь, меня выпихнули больной, у меня был критический день. До спорта ли тут?
– Не переводи стрелки. Я не о том. Там еще была эстафета четыре по 330 футов.
– Помню. Керри проскочила мимо палки и ей не зачли.