Я ем города, морями запиваю

— Ну это ты, положим, загнул, — недоверчиво покачал головой седой, как лунь, старик с внушительной колодкой орденских ленточек на потрепанном пиджаке. — Данилка хоть и мальчишка совсем, но будущее имеет. Я даже и не скажу, кто с ним в Союзе может сейчас поспорить на длинном рывке. Особенно, когда малец раскочегаривается — ноги длинные, хрен догонишь. Опять же, финтит отменно. Кто нынче так может? Папаев из «Спартака», разве что. Так про него давно известно, что он в переполненном автобусе с мячом между рядами пройдет и не поморщится. А бразила твой, если будет Малому хорошие передачки на выход давать, тоже много пользы принесет. Командно надо играть, командно!

— Ёл-па! — вылезла вдруг из толпы странного вида женщина. Неряшливо одетая, она напоминала своим внешним видом Бабу-Ягу. Сходство усиливала хоккейная клюшка, которой женщина воинственно размахивала. — Внимание! Мельник спит с Малявиной. А надо о футболе думать! Вот поэтому классным игроком он никогда и не станет!

Данила дернулся, словно от удара током. Напоминание о Валентине больно царапнуло сердце. Натянув поглубже кепку, чтобы не узнали, он легонько тронул за локоть стоявшего рядом молодого парня, который раскрыв рот, заворожено слушал авторитетных обитателей «трепаловки».

— Слушай, не знаешь, что это за чудо?

— А? — непонимающе повернулся к нему юноша. — Кто?

— Да вон, — Мельник показал на вошедшую в раж, брызгающую слюной и кричащую что-то нецензурное женщину.

— Так это ж Машка-цеэсковка, неужели не узнал? — удивился парень. — Вот ты валенок. Она лет двадцать, говорят, на футбол и хоккей исправно ходит. Ее все игроки ЦСКА и тренеры знают, контролеры на игры без билета пропускают, — юный болельщик завистливо вздохнул. — Говорят, что даже в автобусе клубном ездит, когда захочет. В общем, она все и про всех всегда знает. Погоди, лицо мне твое знакомо, ты, часом, не из гальванического?

— Обознался, друг, — криво улыбнулся Данила и поспешил уйти. Не хватало еще объяснений с фанатами. И так настроение ниже плинтуса, вякнет кто-нибудь что-то вроде той чуши, что несла эта Машка и ведь можно не сдержаться, полезть в драку. А потом замучаешься перед спортивными чиновниками оправдываться. Нет, перед финалом еврокубка такие приключения и даром не нужны!

Странно, но вернувшись домой после долгого шатания по улицам, Данила завалился на тахту и сразу же отрубился. А ведь думал, что промучается все ночь. Так вот ни хрена! Спал, как младенец. И на утреннюю тренировку приехал свеженьким и отдохнувшим.

Лезть с предъявами к бразильцу, который держался в стороне от Мельника и поглядывал на него с изрядным смущением, Данила сразу не стал. Успеется. По несколько помятому виду Ривелино было заметно, что погулял южноамериканец на славу. Показалось, или на шее у него алел свежий засос? Да, по фиг.

— Малой, — окликнул его в конце тренировки какой-то смутно знакомый пацан из «бубликов», что занимались на другой половине поля. — Скажи своему бразиле, что его на проходной спрашивают. Дядя Гриша проходил, велел сказать. Женщина,мол, какая-то заявилась. И когда только этот черт нерусский успел у нас уже кого-то закадрить?

— Так это как в анекдоте, — рассеянно ответил Мельник, прикидывая, уж не Малявина ли заявилась в Новогорск. К нему, помнится, ее сюда и на аркане было не затащить. — Долго ли умеючи?

— В каком анекдоте? — сразу же оживился одноклубник, подходя ближе. — Расскажешь?

— Иди, работай, — отмахнулся от него Данила. — А то Таракан нам с тобой сейчас вместо анекдота хорошенький фитиль вставит. Вон, уже поглядывает.

Некрасиво, конечно, но в итоге Мельник все же решил незаметно проследить за Ривелино. Как бы невзначай, с деланно равнодушным видом передал тому в раздевалке, что кто-то ждет на проходной, не уточняя про женщину. А после, спустя несколько минут после того, как бразилец подорвался, судорожно оделся и стремглав умчался, не торопясь направился следом со скучающим видом праздношатающегося.

Что и требовалось доказать. Даже не скрываясь особо, сладкая парочка самозабвенно целовалась на заднем сиденье внутри такси, пока несколько смущенный водитель курил на улице, отвернувшись. Данила стиснул зубы, аж желваки заходили, но сдержался. Постоял минутку, а потом круто развернулся и ушел. Дошел до номера и, как был, прямо в тренировочном костюме, завалился поверх покрывала на кровать.

Ривелино просочился в комнату тихой мышкой минут через сорок. Неплохо так пообщался шустрый бразилец с актрисой. Интересно, на каком языке они общаются? А, погодите, Малявина же как-то вскользь обмолвилась, что когда каталась с Тарковским по заграничным кинофестивалям и показам с «Ивановым детством», то немного нахваталась расхожих фраз. Впрочем, не все ли равно.

— Пойдем, выйдем, — предложил Данила, поднимаясь. — Поговорить надо. Ривелино дернулся, но затем воинственно вскинул голову, с вызовом посмотрел на Мельника и молча пошел на улицу.

Отошли в небольшую рощицу за тренировочным полем. Мельник огляделся по сторонам. Вроде никого.

— Драться будем? — Ривелино глядел исподлобья. — Что ж, давай. Я ни о чем не жалею.

— Нет, кулачных боев у нас с тобой не будет, — сплюнул в сторону Данила. — Я лишь поговорить хотел. Понимаешь, если бы ты мне просто и открыто сказал, что, мол, понравилась Валентина и ты ей тоже, то, поверь, препятствовать не стал бы. Встречайтесь себе на здоровье.

— Ты хочешь сказать, что так легко отказался бы от нее? — изумленно вытаращился Ривелино. — Никогда не поверю! Такая женщина! — он мечтательно закатил глаза.

— Слюни подбери, рубашку закапаешь, — грубо посоветовал ему Данила. — Давай начистоту. Мне восемнадцать, а ей двадцать восемь. Какое у нас может быть будущее? Жениться я пока не собирался, детей заводить тоже. А вот она о полноценной семье с оравой голопузых чумазых ребятишек давно мечтает. Ты в курсе, что она год назад потеряла дочь? И с тех пор, чтобы забыться, всерьез прикладывается к стакану? А еще лечилась в клинике от нервного расстройства?

— Замолчи! Не смей говорить о Валье гадости! — Ривелино побелел и, сжав кулаки, двинулся к Мельнику. — Иначе, клянусь Девой Марией, я убью тебя!

— Дурак ты, — с сожалением вздохнул Данила. — Причем здесь гадости? Я тебе толкую об этом, чтобы понятно стало: мы с ней не пара. Ей после всего, что было, другой мужчина нужен. С серьезными намерениями и чтобы по жизни ее повел уверенно. Так, чтобы она за ним, как за каменной стеной была. Тогда и метаться, дурить перестанет. Ну, по крайней мере, я так думаю.

— Ты поэтому к той блондинке в ресторане у нее на глазах ушел? — нахмурился Ривелино, задумавшись. — Пытался нарочно поссориться?

О, как! Вот это поворот. Выходит, Мельник сам спровоцировал расставание с Валентиной? Кто бы мог подумать. И ведь не признаешься, что все дело исключительно в неумеренном возлиянии. А еще в полнейшем неумении пить одного молодого идиота. Да, правильно говорят: водка — зло! Хотя, там вроде вискарик был? А, неважно.

— Не твое дело, — насупился Данила. — Как захотел, так и сделал. Отчитываться перед тобой, уж прости, не хочу. Короче. Как я уже сказал, дело ваше — как хотите, так и поступайте. Мешаться и донимать ревностью не стану. Дружбы у нас с тобой, скорее всего, не выйдет, но предлагаю остаться товарищами ради клуба. Идет? — Мельник протянул руку.