Я Есть Пламя. Том III

Ладно, все это лирика, пока есть время, стоит попробовать кое-что, возможно, я намного ближе к цели, чем я думаю. Прикрыв глаза, я погрузился как можно глубже в свое подсознание и, потянувшись к силе, начал выстраивать сложную вязь заклинания. Надеюсь, у меня получится.

До избушки Живы мы добрались за полтора часа неспешного полета, и, приземлившись на поляне перед домом, я спрыгнул с дракона и принялся разминать затекшие мышцы. Наше появление не прошло незамеченным, и из дома вышла сначала Бояна, а после и сама Жива.

— Здравствуй, соколик, — Жива мягко улыбнулась, — не ожидала тебя увидеть, но рада, скрывать не буду. По делу прилетел или просто в гости решил заглянуть?

— Совет нужен, — я коротко склонил голову, приветствуя старушку, — вопрос сложный, сам не могу решить, что делать.

— Совет? Что ж, проходи в дом, чем смогу помогу, — Жива лукаво на меня посмотрела, — а владыка неба может пока тут отдохнуть, Бояна о нем позаботится.

Апофис не то фыркнул, не то рыкнул, и демонстративно сунул голову под крыло, тем самым показывая, что ничья забота ему не нужна. Ха, вот и посмотрим, что с этим сделает Бояна, дракон слишком своенравен, чтобы кого-то слушать.

Мы с Живой вошли в дом, усадив меня за стол, она села напротив и уставилась на меня внимательным взглядом.

— Ну, я тебя внимательно слушаю, Феликс, — старушка улыбнулась, — говори, что тебя заботит, если это будет в моих силах, я обязательно помогу тебе.

И я начал рассказывать, не утаивая ничего. Рассказал про Лондон, про демонов, про сраного Габриэля с его желанием погрузить мир во тьму, в общем, за час где-то я выговорился полностью, так как делал только перед своим учителем. Не знаю почему, но эта старушка с хитрыми глазами оказалась единственной, перед кем я смог открыться полностью.

— И какой же совет ты от меня ждешь? — она покачала головой, — ты ведь и сам прекрасно знаешь, что делать дальше, дважды рожденный. Просто прими свою суть, прими тот факт, что ты не просто пиромант, ты часть первородной стихии, и иди туда, куда тебя тянет душа. Это все, что я могу тебе посоветовать, больше у меня никаких слов для тебя нет.

— И это все? — я кисло улыбнулся, — просто следовать за зовом души? А если я не слышу свою душу, не слышу никакого зова? Что мне в таком случае делать?

— Значит, плохо прислушиваешься, — Жива хмыкнула, — учти, пока ты тратишь время на пустое, мир все ближе и ближе к гибели, и хоть счет пока что идет на года, это только звучит много, а по сути, у нас остался всего лишь миг перед тем, как тут поселится тьма. Поторопись, Феликс, иначе все, что ты любишь, исчезнет вместе с тобой.

Я встал и глубоко поклонился. По сути, ничего нового я не услышал, я и сам все это прекрасно знал, но иногда, видимо, полезно, когда кто-то говорит тебе правду в лицо.

— Благодарю за совет, мудрейшая, — я улыбнулся, — видимо, мне нужно было такое услышать.

— Всегда обращайся, — Жива подмигнула мне, — а теперь лети, помоги нашему миру выжить.

Я кивнул, и мы вышли на улицу, где застали занимательную картину. Апофис лежал на поляне брюхом кверху, а Бояна, засучив рукава, чесала это чешуйчатое недоразумение настоящими садовыми граблями!

— И это великий король драконов? — я мысленно обратился к Апофису, — тебе не стыдно бедную девушку эксплуатировать, чешуйчатый? Совсем совесть потерял, видимо, плохо я тебя воспитал.

— Она сама предложила, — Апофис приоткрыл один глаз и нехотя посмотрел на меня, — так что не мешай мне наслаждаться вниманием со стороны человечки. И вообще, почему ты никогда так не делаешь? Может, деду надо было выбрать кого-то более внимательного на роль моего будущего партнера?

— Могу пламенем пощекотать, несколько огненных столбов в брюхо обязательно тебя взбодрят, я в этом уверен, — я усмехнулся, — ладно, хватит прохлаждаться, полетели домой.

Апофис издал недовольный рык, испугав стаю каких-то мелких птиц, и нехотя встал на лапы, с сожалением при этом посмотрев на Бояну. Ничего, обойдешься без почесушек, в конце концов, ты могучий дракон, целый король, а не какой-то котенок.

Тепло попрощавшись с Живой и ее внучкой, я быстро поднялся к нему на спину, и через несколько минут поляна с одинокой избушкой была далеко позади, а мы летели в сторону столицы.

— Получил то, что хотел? — через двадцать минут Апофис все же не выдержал и заговорил.

— Получил, — задумчиво ответил я, — так что готовься, в скором времени нам придется поработать. Демонов нужно изгнать из этого мира любой ценой, хватит с нас Пастей, и этого достаточно.

* * *

Юсуповский Дворец.

Добравшись до дома, я первым делом нашел деда и сообщил ему о том, что готов принять предложение императора и, в частности, Скуратова. Старикан глянул на меня серьезным взглядом, а потом неожиданно мягко улыбнулся, даже не думал, что он на такое способен.

— Значит, род Юсуповых, как всегда, выступит единым кулаком, — видя мое непонимание, он хмыкнул, — ты думал, мы отпустим тебя одного? Нет, на этот раз мы выступим все, я, ты, твой брат и даже твой отец, несмотря на то, что он глава рода. Мы все вместе будем воевать ради того, чтобы наш мир уцелел, внук, можешь не сомневаться.

— Хм, неожиданно и очень благородно с твоей стороны, — я прищурился, — признавайся, кто ты такой и куда ты дел моего алчного и прагматичного деда, ну?

— Нуу, императору все равно придется заплатить, куда ж без этого, — дед нарочито смутился, — так что все в порядке, твой алчный дед никуда не исчез, можешь не переживать.

Я не выдержал и расхохотался, и впрямь, как я мог только допустить, что мой дед сделает что-то бесплатно, да если бы такое случилось, демоны бы сами в шоке убежали бы из нашего мира.

— А теперь пойдем к твоему отцу, — дождавшись, когда я успокоюсь, дед кивнул в сторону лестницы на второй этаж, — осталось самое сложное, убедить его сделать так, как нужно нам.

Убедить отца и впрямь оказалось очень сложно, никогда не думал, что он настолько упрямый человек. Но через час аргументов с моей стороны и угроз со стороны деда, сообща нам удалось его убедить, что мы не сошли с ума и знаем, что делаем.

— Последний раз спрашиваю, вы точно уверены в том, что хотите воевать за европейцев? — отец смотрел на нас уставшим взглядом человека, которому все надоело, — мы ведь можем все погибнуть там.