Я есть Жрец!

— Ты предал! — отвечали Борну. — И прощение может быть только из-за того, что ты примешь общее решение.

А тут нешуточные такие баталии разгораются. Того и гляди, поединки начнутся, или вовсе сражение 2.0. И сразу же видно, что образовались две партии: Борна, в составе его рода, как и части рода Морвага, боящаяся расправы над всеми родичами. Вторая партия — это за моего кореша Норея. Тут такие тяжеловесы, как Никей, Рыкей. Странно, но рядом с ними стоит и Вар, видимо не рассчитывающий уже стать лексом Рысей. Впрочем, Вар мне нужен самому, в общине. И там ему будет лучше всего, если я не стану сильно давить, а я не стану, много иных дел задумал.

Если подсчитывать количество воинов, то суммарно, со всеми отрядами Вара, две политических группировки имеют примерно одинаковое количество. Тут мне стал понятен замысел Никея и Рыкея, которые оставили часть воинов рода Борна в общине, а взяли в поход три звезды Вара. Неужели плут Никей настолько дальновидный? Были бы тут оставшиеся воины Борна, так этот ползучий гад не только не избежал бы наказания за свое предательство, но и стал лексом.

Особняком стоит Армит и его четырнадцать воинов. Вот тут он, получается, — сила, которая и может перевесить чащу весов. Если Армит выскажется за Борна, то чтобы не делал Никей, Норея поставить лексом не получится, даже не смотря на то, что он наследник и сын последнего, так сказать, легитимного вождя. Хотя и Хлудваг власть отжал.

Придется тогда бросать вызов Борну. А этот ухарь, пусть и ползал, спасаясь от салюта, но выглядит куда как сильным воинов, нежели юнец Норей.

Сложно все, но и легко в своем исполнении. У кого больше силы, тот и главный. Ну а что касается Армита, то, уверен, что он займет сторону Норея. Во-первых, Армит, как я понял, был дружен с убитым вождем, у них были четкие договоренности, которые поспешит принять и Норей. Во-вторых, уже состоялся первый допрос Морвага, который заливается соловьем и очень много чего рассказал. Упомянул этот, на деле, трусливый и гадкий поц, и о договоренности с Борном, за лояльность которого «заплатил» дальним селением. На минуточку, именно там большинство людей — это родичи Армита. И такие расклады не могли понравится главе этого рода. Так что на чьей он будет стороне, понятно. Ясно и почему Армит выжидает, так он свою значимость увеличивает.

— А что Совета родов нет? — спросил я, заполнив небольшую паузу, образовавшуюся для передышки спорящих сторон. — Борн — глава рода, Армит глава рода, есть другие рода, будет и община при… капище.

Аналогов словам «церковь», «храм», на нашел, так что «капище».

Все это интересно, но мне кажется, что можно выстроить систему, при которых будут учтены максимальное количество мнений. Совет Родов — отличное же решение!

А так, я, успев насладиться антуражем, уже хотел домой, но никак не быть пугалом для других. Понятно же, что меня используют для давления на Борна. Что от меня еще ожидать? Пусть боятся!

— От Совета Родов может кто-то один говорить лексу и он должен услышать. И я предлагаю, что бы дексом [десницей] был Корн, он и станет говорить от Совета Родов, — сказал я, посматривая, как округляются глаза у того самого Корна.

— Не бывать такому, что сын вперед главы рода станет, — взъярился Борн.

— Мне говорят боги, мой Бог, что лучше для всех будет, что бы Борн передал главенство в роду Корну, — припечатал я и словил большое количество взглядов.

— Мне следовало вызвать тебя на поединок! — выкрикнул Борн.

— Я бы не хотел идти против отца, — одновременно с высказыванием Борна, выразил свою позицию и Корн.

— Тогда, пусть Корн будет голосом рода Борна на Совете родов, но волю Бога я сказал. И ты Борн, — я показал пальцем на главу рода. — Бойся, ибо кара Божия, если не будет выполнена воля Его, коснется и тебя и может сказаться на роду.

Кажется, я нажил себе врага. Поспешил с тем, чтобы начать ретранслировать свое мнение через «волю божию». А так хотелось! А еще, надеюсь, что никто не заметил, что я проигнорировал почти что вызов на поединок. Не то, чтобы струсил, но прекрасно понимаю — пока я боец так себе. Нужно приобрести больше навыков и только тогда выходить на поединки.

Моя короткая перепалка стала некоторым толчком для того, чтобы собрание начало думать уже конструктивно. Создавался Совет Родов, где каждый род имел право сказать свое мнение, но вот доносить это мнение предстояло представителю рода Борна, которым стал-таки Корн. Борн оставлял за собой право быть главой рода. Тут сыграло то, что у лекса-вождя не было серьезных рычагов воздействия на внутренние дела родов, потому Совет Родов вполне вписывался в сложившуюся обстановку. А дальше пусть Норей, как вождь, проявляет себя.

— Пусть жрец скажет! Договор нужно закрепить клятвами! — раздались возгласы.

Вперед, на поляну, где происходило собрание дольщиков ОАО «племя Рысей», вышел плюгавенький мужичок, обвешанный всевозможными побрякушками и в рысьях шкурах.

— Шарир, ты ли станешь скреплять перед богами наш уговор? — спросил Борн, с чувством превосходства смотря на меня.

Как же, вышел жрец, которого принимают в племени, а я тут, вроде и никто! Да то, что я попросил за жреца, даже не будучи с ним знакомым, только и спасло Шарира. Не нужны опытные последователи новой веры.

— Я клятву приму! — поспешил я обозначить себя. — Шариру придется еще постигнуть истину. А еще он поддержал Морвага и достоин смерти, если не раскается.

— Смерть Шариру! — вскричал кто-то за кругом «решал».

Ситация накалилась до предела. Воины стали выстраиваться друг напротив друга и вот-вот могла начаться свалка, которая стала бы захлопнувшейся крышкой гроба, в котором будущее племени Рысей. Я был готов сам пристрелить жреца, судьба которого так обеспокоила людей.

— Ты-дыщ! — прогремел выстрел в воздух.

— Я подтверждаю договор, а Шариру стоит прибыть через три дня ко мне на капище и там получить знания! — зло, цедя через зубы слова, говорил я.

— Так тому и быть! — выкрикнул лекс Норей, дав «петуха» в голосе.

И что теперь могут собравшиеся? Перечить только что выбранному, лексу? Идти против законов и обычаев? Это нарушение было бы существеннее, чем позволение мне произнести слова.

И я осветил договор. Прокричал кричалки, перекрестился.

Отплытие домой планировалось на утро следующего дня, а потому нужно было придумать, чем именно заняться, до вечера. И такие занятия напрашивались сами собой. Я хотел заполучить еще семена, хоть каких культур.

То, как здесь занимаются земледелием — это вообще никуда не годится. Сорняками не занимаются, землю не пашут, а лишь взрыхляют, об удобрениях не догадываются. При этом, в условиях подсечно-огневого хозяйства, происходит удобрение золой, но уже через два года земля почти не родит.

Немного, но овса с ячменем я нашел, хватит, чтобы засадить половину той делянки, что собирались палить под поле. Надеюсь, без меня не станут жечь лес. Присутствует во мне некоторая ответственность за то, чтобы не загорелся весь лес.