Я - гомункул
Шрифт:
После, не слушая чьи-то просьбы простить и понять, я удобно улегся между двух краснеющих секирей. Мда, сначала сами и хотели рядом со мной устроиться, а теперь даже не полностью раздевшись, так покраснели. И с чего бы? Они даже не голые, а в нижнем белье. Устроился я между ними так, чтобы они могли меня касаться – так они быстрей успокоятся и уснут, ощущая моё тепло, но при этом довольно удобно, дабы можно было легко выскользнуть из этой ловушки. Ведь мне еще проверить пределы тела.
Потом я начал считать время, ожидая. Пока они заснут. Около часа спустя… смолкло причитание Мацу. А еще минут через двадцать дыхание обеих особ стало размеренным и глубоким – уснули.
Вылезаю из кровати, и, надев штаны, а то что-то
Примерно в это же время. Одна отчаянная домохозяйка.
“Обучающий материал”, хорошо бы он и дальше так думал. Примерно такие мысли крутились в голове Мии, когда та шла в сторону спальни Фуши.
Не то, чтобы она не доверяла ему, скорей волновалась за своего новообретенного сына. Давно стоило бы ему рассказать об их родстве, но сначала было боязно, ведь он в ней точно не увидит родственника, это было ясно, а сейчас примешалось еще какое-то чувство, не позволяя раскрыть правду.
Она не сомневалась, что Фуши не полезет к секирей, даже откровенно не могла понять, что её заставило едва ли не прямым текстом об этом спросить его на кухне… скорей всего это из-за фильма Мацу. Да, точно, во всем виноват тот фильм. Но вот эти две вертихвостки могли и полезть к нему, а ведь в этом плане он был даже слишком невинным, что будило странное, трогательное чувство в казалось бы застывшем в спазме боли сердце ноль-первой.
Подойдя к дверям она услышала сбитое дыхание и легкое поскрипывание пола… не может быть! Каких трудов ей стоило не ворваться в помещение, а лишь приоткрыть раздвижную дверцу, для оценки ситуации, не узнает никто! И увиденное ее успокоило. Да, Фуши не спал, но был занят не тем, о чем подумала Мия… влияние Мацу явно было пагубно и для неё, нехотя отметила госпожа Асама. Фуши – тренировался. Интересно, он вообще отдыхает?
Именно такие мысли и попытки припомнить, спит ли он вообще, занимали голову Мии, пока она бездумно смотрела на полуголое тело… своего сына!
Оторвавшись от зрелища, притягательного, тут уж не поспоришь, ибо форма у полу-секирей была хороша, пожалуй, это единственный его плюс, что дали ему на базе. Но всё же это совсем не умаляет грехи тех, кто там над ним издевался.
В очередной раз перестав пожирать тело Фуши голодным взглядом, Мия отшатнулась от двери, приложив лоб к холодной стене напротив.
“Успокойся! Возьми себя в руки! Ты не можешь на него смотреть ТАК! Я – замужняя женщина… пусть и вдова! И к тому же, так смотреть на собственного сына… хотя, по факту, он не сын, а неудачная копия, и тут не родство, а просто создание жизни с нуля противоестественным способом. Нет, даже так, он всё равно - мой сын. А я, примерная мать и домохозяйка. Возьми себя в руки. Да, у тебя давно никого не было, Мия, но это не повод на каждого полуголого мужчину смотреть, как кошка на сметану! А на каждого ли? Сео ведь пару раз занимаясь починкой мебели в таком же виде представал, но ничего, тупая ноющая боль в сердце не отпускала. Так почему сейчас? Всё, хватит! Я не могу на него смотреть, не имею права. Нет, имею! Я же мать! Да, я могу на него смотреть, но именно как мать на сына, а не то, что было до этого. Всё, я спокойна, это была лишь минутная слабость одинокой женщины. А сейчас можно и посмотреть на успехи своего сына, ведь приятно видеть, что тот действительно что-то может… раз с готовкой вышел такой провал” – Наконец убедила сама себя Мия.
Но даже сейчас, даже перед самой собой она не готова была признаться, что продолжить смотреть её толкали отнюдь не только материнские чувства, и желание женщины узнать свою кровиночку поближе. Потому, когда она ощутила, как кто-то целенаправленно приближался
к их месту проживания, Мия была готова рвать и метать, но в тоже время испытала облегчение, что ей не придется снова подвергать себя искушению… хм, искушению чего? Чему именно? Даже она сама не могла дать однозначный ответ.– Хо, отчаявшаяся одинокая домохозяйка, дай пройти, ты меня уже не интересуешь. – Когда Мия стремительно появилась перед гостьей, держа в руках тренировочный деревянный меч и никак не вытаскивающуюся из ножен настоящую катану, что она быстро отыскала (еще бы, с её скоростью), Карасуба излучала лишь пренебрежение. Это было странно, недавно она еще была для Черной целью номер один. Неужели?
– Вижу, ты поняла. Ты заржавела тут, в тишине, и больше мне не интересна. К тому же, я поняла, что пусть и на грани, но лишь одна такая схватка, не удовлетворит меня… а вот бесконечное сражение с неубиваемым противником – это по мне! К тому же, есть информация, что твой сын начал прогрессировать. О, сколько удивления! Думала, только вы с Мацу можете заметить очевидное и сопоставить факты? Отойди, Мия, ты мне не соперница. Да и твоих постояльцев я не трону, кроме одного, но он всё равно не умрет. – Улыбнулась довольная Карасуба.
– Исчезни и больше не появляйся на пороге этого дома! – сама не узнавая свой голос, прошипела Мия.
Перед глазами сами собой встали картины Фуши, получающего урон от Карасубы, тогда, при их первой встрече. Да, Мия вмешалась, но приближаясь к ним, она вынуждена была видеть то, что не успевала предотвратить. И второй раз калечить своего сына она не позволит! Она и так провалилась как мать, позволив ему жить в личном аду столько лет. И то, что она об этом не знала – не оправдание. Да, Карасуба права – она заржавела. Надо было чуть пристальней следить за Минакой, просить Мацу просветить некоторые мутные вещи, а не прятаться в доме, как улитка в панцире. Тем более, единственное, от чего она пыталась спрятаться, от самой себя, её поджидало везде. Так стоило ли изображать из себя островок спокойствия, когда всё можно было прекратить куда раньше?
– Ха, и что ты сделаешь? Просто уйди и сделай вид, что этой ночью ничего не было. Не мешай мне развлекаться, Мия, а иначе я не смогу гарантировать целостность твоих постояльцев. Или же тебя бесит, что я явилась к СВОЕМУ Фуши? Ведь я - его секирей! Мы уже принадлежим друг другу и можем делать всё, что захотим. Хе-хе, мой клинок уже отведал его крови, да и его первый стон наслаждения тоже достался мне, когда я с ним игралась… у тебя же в поместье. – Да, сын рассказал, как та проникла и парализовала его странным препаратом, так что Мия знала, не было никакого “стона наслаждения”, но почему-то эти слова окончательно её разозлили. Или они банально оказались последней каплей?
– Убью!
– Ладно, сначала я поиграю с тобой!
Мгновенное сближение, черт, как она стала такой быстрой! Она же… да не только она, все секирей должны быть слабее меня! Подумала Мия, отшатываясь от пролетевшего там, где была её шея лезвия катаны.
Карасуба, поняв, что промазала, стремительно вонзила оружие в землю, и оттолкнувшись от него, подбросила себя в воздух, уже другой рукой утягивая следом клинок и уходя от ответной атаки Мии. Которая безбожно опаздывала. Да, реакция, скорость, движения, всё уже было не тем. Завтра же начну нормально тренироваться – решила женщина.
А в этот момент раскрутившая себя в воздухе Карасуба обрушила на Мию целый град ударов, и будь у госпожи Асамы лишь одно оружие в руках, то, как минимум несколько ранений она бы получила. Впрочем, стоит заметить, остальные секирей в принципе не пережили бы такой атаки.
Последним ударом Карасуба нацелилась в деревянный клинок, разрушая тот и отталкиваясь от деревяшки, дабы разорвать расстояние и не получить ответной атаки. Которой и не последовало бы, вынуждена была признать с трудом устоявшая Мия.