Я Гордый часть 5

— Отныне ты — полный кавалер орденов Империи. Слава тебе, русский офицер! И раз молва дала такое имя, то кто я такой, чтобы идти против нее. Отныне ты нарекаешься Десницей Империи!

— Служу России, — четко ответил я, стараясь унять защипавшие вдруг глаза.

— Проси чего хочешь, герой.

— Ваше Императорское Величество. Дозвольте мне попросить у вас благословения на помолвку со своими избранницами.

— Дозволяю. Где те, кто украл сердце нашего героя?!!

Толпа ахнула, когда по вновь образованному коридору среди толпы пошли мои девчонки, гордо подняв головы и отчаянно краснея личиками. Подошли, встали за моей спиной.

— Ах, молодец, — восхитился отец. — Каких красавиц себе забрал! А вы, девушки, согласны ли стать невестами нашего героя?

— Согласны! — хором, четко, уверенно.

Обожаю их!

— Быть по сему. Слушайте и не говорите, что не слышали. Отныне вы, Ольга, Елизавета и Любовь, нареченные невесты Сергея из рода Гордеевых. Пусть Род тенью своих ветвей укроет вас от врагов, пусть Перун огненными стрелами уничтожит их, а Лада зажжет в вашем очаге огонь любви. За РОД!!! ЗА ГЕРОЯ!!! ЗА ИМПЕРИЮ!!! СЛАВА!!! —заорал он и весь зал подхватил его крик.

— Ну, а теперь хватит церемоний. Горжусь тобой, сын, — крепко обнял он меня. — Ну, а вы чего сидите, да слезы льете? — обратился он к мамам. — Обнимайте героя!

— Сынок! — утонул я в маминых объятьях. — Когда ты успел стать таким взрослым?

И опять мой воротник стал мокрым от женских слез. Похоже, это судьба.

— Дочки, — всхлипывая, вторили ей другие мамы.

В общем, наша семья наобнималась — и мы пошли в люди. Папа принимал поздравления, девчонки сразу потерялись среди подруг, а я направился к Снежане, что скромно стояла в сторонке. Скоро должен был начаться банкет и танцы, но до этого времени был еще минимум час, а то и больше.

— Поздравляю Вас, Ваше Высочество, -сделала она реверанс. — Полный кавалер ордена Империи, звучит гордо. И когда вы только все успели?

— Оставь, не надо мне тут пытаться играть в великосветскую леди, госпожа мастер-офицер. Кстати, чуть не забыл отметить — выглядите вы обворожительно! Это платье вам очень к лицу, хотя я больше предпочитаю, когда ты без него, — уже тише добавил я, заставив ее смущенно покраснеть. Чтобы она и да? Нет!!! Или все же да? Мир рухнул и никогда не будет прежним. Лайк, красотка и еще тыща штук по всему телу, которые я поставлю лично.

— Вы мне льстите, Ваше Высочество. И вообще, как вам не стыдно — разговаривать с простой баронессой, когда вашего внимания ждут принцессы!

— Для меня ты принцесса, а остальные пусть подождут.

— Сергей, — чуть приблизилась она. — Еще хотя бы одно слово в том же духе — и я утащу тебя в темный угол и изнасилую. Два раза как минимум. Так что вали давай, наслаждайся заслуженной славой. Позже поговорим.

— Ловлю тебя на слове. На всех словах, особенно насчет темного угла. Надеюсь, что смогу организовать тебе экскурсию по дворцу.

Церемонно раскланявшись, я сделал хитрый финт и, минуя всяких высокородных гостей, вырулил к чете Пржевальских, что стояли посреди зала и совершенно не понимали, что им делать.

— Паша, дружище! — громко сказал я, чтобы все расслышали.

— Ваше… — начал он.

— Какой, к черту, Ваше! Я для тебя Сергей, забыл, что ли? Мои друзья имеют право обращаться ко мне по имени, — опять же громко сказал я.

— Да, Сергей. Ох, где же мои манеры?! Позволь представить тебе моего отца, Александра Васильевича Пржевальского и мою маму, Анастасию Викторовну. А это моя сестра Вика. То есть, Виктория Александровна.

— Очарован, сударыни, — склонился я и поцеловал дамам ручки.

Сестра Паши стремительно меняла краски на лице и, кажется, находилась на грани обморока. Это я на нее так подействовал? Впечатлилась моей крутостью? Лайк, а то я уже в себе сомневаться начал.

— Ваше Высочество…

— Давайте без сегодня без титулов, Александр Васильевич.

— Как прикажете, Сергей Дмитриевич. Когда сын сказал, что вошел в вашу свиту, я, признаться, ему не поверил. Мы — простые бароны, и никогда не были приближены ко дворцу.

— Все меняется, господин барон. Я уже говорил Паше и сейчас вам скажу — людей я ценю за преданность и честность. А этими качествами ваш сын обладает в полном объеме. Пойдемте, я вас представлю отцу.

— И-и-императору? — нервно сглотнула Виктория.

— У меня другого нет, — улыбнулся я и, подхватив ее под руку, иначе она точно бы упала, потащил ее к трону. А за нами двинулось и все остальное семейство, напряженно размышляя, что принесет им дружба их сына со мной.

— Ваше Императорское Величество, -начал официально я, но увидев, как нахмурились его брови, сразу переключился, — пап, хочу представить тебе моего друга Пашу и его семью.

— Бароны Пржевальские? Много слышал о вас и все хорошее. Рад вас видеть. Александр Васильевич, не спешите покидать прием. Нам будет, о чем поговорить.

— Как прикажете, Ваше Величество.

— Рад, что у моего сына есть друг, -довольно пробасил отец, пока мамы беззастенчиво рассматривали все семейство.

Черт, пришлось Вику чуть шарахнуть молнией, а то бы точно в обморок грохнулась.

— Это честь для нас, — синхронно поклонились они. И я чуть тоже вместе с ними. Дурной пример заразителен? После этого знакомства мы отошли, предоставив остальным выражать бате верноподданнические чувства и что -нибудь выпрашивать, пока он в хорошем настроении.

— Надо это дело отметить, — сразу оживился Паша. — Ты ж герой!!! Расскажешь?

— Не вопрос. Чуть погуляем тут, а потом, наверное, в ресторан поедем, ну, который «Жар Птица». Прости, но мне надо еще с гостями пообщаться, а то Линь во мне сейчас взглядом дыру прожжет.

— Да я все понимаю. Вика, отпусти уже Сергея. Ты так в него вцепилась, что у него точно синяки на руке будут.

— А? Что? — опомнилась она, посмотрела на свою руку, все еще сжимающую мою, опять покраснела и буквально отскочила от меня.

— Барон, баронесса, Виктория, было приятно с вами познакомиться, -раскланялся я и отправился к ханьцами, что, надувшись от важности, заняли целый кусок зала, чуть высокомерно общаясь с нашими. Но стоило им меня увидеть, как на их лицах появились угодливые улыбки, а из открытых ртов полился мед в мои уши.

Я стоял и слушал, искусственно улыбаясь, но при этом медленно сатанея. Нет, я люблю, когда меня хвалят, но тут был явный перебор — и Линь это почувствовала.

— Gou liao! Ni yao rang ta zhuanshen likai (Хватит. Вы его сейчас доведете, что он развернется и уйдет)!