Я хочу быть с тобой

– Что же произошло в тот день? Постарайтесь вспомнить.

Светлана громко выдохнула.

– Я пришла домой в порванных колготках, отца не было. Я села плакать. Не помню, то ли я упала, то ли меня толкнули, но обида во мне кипела и, пока отца дома не было, я решила пожалеть себя и вдоволь выплакаться.

– Погодите. Получается, что он вас наказывал только за слезы?

– Да.

– Понятно. Идем дальше. Он пришел с работы и увидел, что вы рыдаете?

– Да. И влепил мне пощечину. У меня пошла кровь носом, я побежала в ванную, приложила мокрое полотенце и остановила ее. И после этого случая я больше не могла плакать.

– Я знаю, что на свете есть люди, которые страдают от расстройства «сухого глаза», и у них слезы образуются намного тяжелей, чем у большинства, или они вообще не выделяются, но у таких людей огромные проблемы не только со зрением, но и с коммуникацией. Слезы – это возможность выплеснуть стресс в психологическом плане. Причем очень важная! Удерживание накопившегося в себе приводит к ухудшению самочувствия, начинает страдать психика, нервная и сердечно-сосудистая системы. Вы не думали, что он мог повредить вам слезные железы?

– Возможно, поначалу я так и подумала, но нет. У меня слезятся глаза от солнца и на морозе и до сих пор хорошее зрение. Никаких повреждений тоже нет. Его последний удар повлиял на меня психологически. Я наконец-то поняла, что его раздражают только мои слезы, и стала подавлять в себе любые эмоции. Почему именно в тот день это произошло – я не знаю.

– Как вы их подавляли?

– Останавливалась на десять-двадцать секунд, сжимала руки в кулаки и мысленно заставляла себя успокоиться.

– И получалось?

– Да. С каждым разом все лучше и лучше. Самообладание и выдержка мне потом в жизни очень пригодились.

– Какие у вас сейчас отношения с отцом?

– Он умер, когда мне исполнилось шестнадцать, и, чтобы меня не забрали в детский дом, я сбежала в Москву.

– Вы его простили?

– Наверное, нет. Чтобы простить – нужно понять, почему он так поступал. А у меня только одно объяснение – он хотел сына вместо дочери и поэтому воспитывал меня как мальчика. Но это не аргумент, согласитесь?

– Да, конечно.

– А вы как врач можете объяснить его поведение?

– Картину желательно смотреть целиком. Послушать про детство, травмы, первую любовь… Если брать отдельным куском эту проблему, то предположу, что вашему отцу не нравилось, когда другие плачут, потому что он сам очень глубоко и сильно подавлял свои чувства и до паники боялся показать свою слабость. Хотя слезы – это не слабость, это простые, я бы сказал нормальные эмоции для человека.

Светлана кивком поблагодарила ведущего.

– Подскажите, пожалуйста, а ваш муж, – Константин Владимирович запнулся, посмотрев на Сергея, и поправил себя, – бывший муж знал об этом?

Светлана опустила глаза и помотала головой.

– Он не интересовался вашим детством? Не расспрашивал вас про родителей? – не сдавался ведущий.

– Расспрашивал. Но для меня это была такая неприятная тема, что я просила его поменять ее, и однажды он перестал меня допытывать. Наверное, когда понял, что я все равно не признаюсь.

– А к себе на родину вы ездили? Хоть раз после того, как сбежали в Москву?

– Да, один раз, когда мне исполнилось восемнадцать и надо было выписаться и прописаться в своей новой кооперативной квартире, которую я купила в столице.

– Что стало с квартирой ваших родителей?

– Понятия не имею. Мне она не нужна была. Помню, что там надо было заниматься приватизацией, а я ненавидела каждую секунду пребывания в этом городе, поэтому за день выписалась и уехала.

– Благодарю, Светлана, сейчас я бы хотел задать несколько вопросов Сергею.

Константин Владимирович сделал три шага к Ланскому, а на большом экране появилось лицо Сергея и его данные пульса с графиком «Правда» и «Ложь».

– Вы были когда-нибудь в городе, где родилась Светлана?

– Да, – ответил тот хриплым голосом и кашлянул.

Светлана сразу взглянула на экран, ее бывший муж заметно нервничал и прятал взгляд и от ведущего, и от камер.

– Когда это было?

– Через три года, как мы поженились.

– Зачем вы это сделали?

– Жена ничего не хотела говорить ни про родителей, ни про родственников. Я знал только, что ее мама умерла, когда она была в третьем классе, отец – когда была в девятом. Все! Кроме того, что мне хотелось знать хоть что-то про них и про ее детство, я загорелся идеей пригласить на ее день рождения хоть какую-то родню. Я поехал, нашел дом и квартиру, в которой она жила, поговорил с соседями и в общем-то узнал то, что хотел.

Сергей нашел тетю по папиной линии, совершенно безразличную ко всему, и ее сына, двоюродного брата Светланы. Брат выглядел ужасно: худой, бледный, неряшливый, с нездоровым цветом лица и расширенными зрачками. Нетрудно было догадаться, что перед Сергеем был наркозависимый человек. Парень стал выпрашивать у него деньги и за небольшую сумму рассказал, что Светка – настоящая сука, разбогатела, а им не помогает. Жаловался, что им даже на хлеб с мамой не хватает, а когда Сергей снова достал кошелек и отдал ему все содержимое, разоткровенничался еще больше и рассказал про рано ушедшую мать Светланы и отца, который избивал девчонку, и та вечно ходила в синяках, и как этот ублюдок умер под забором.

– Что же вы узнали? – спросил ведущий.

– Я не уверен, что эти сведения нужно обсуждать сейчас и на всю страну.

Отец Светланы был военным и послан офицером в Афганистан. Вернулся он почти сразу с контузией, и через пару месяцев погибла его жена. Что произошло с ним на войне, никто не знал, но из армии его то ли уволили, то ли он сам ушел – этого никто не знал. Он устроился сторожем на завод. Был молчаливым, почти ни с кем не общался. Это все сведения, которые Сергей раздобыл про тестя. Про тещу были две версии. Одна от тети: пока тесть пару месяцев служил в Афганистане, она нашла себе любовника. С ним и погибла на машине, возвращаясь по скользкой дороге домой. Вторая версия от двоюродного брата:

– Нормальная была баба, не слушай мою мать, у той все шлюхи. Не гуляла она. Просто не повезло. Со станции ее подвез наш общий знакомый, он не справился с управлением, и они разбились.

– Когда вы в последний раз плакали? – спросил ведущий.

Пульс Сергея на экране метнулся вверх, а он попросил:

– Могу я не отвечать на этот вопрос? Правду все равно не скажу, а врать не хочу.

– Да, конечно… Расскажите про ваше детство.

Ланской пожал плечами: