Я – хранитель света!

Я слушала этот монолог праведного гнева, и у меня нервно дергался глаз. Потому как я знала, на что способна госпожа Роук в ударе. Как минимум – убить через магофон. Даже не глядя на жертву. Или парой витиеватых фраз сломать собеседнику психику, жизнь, челюсть… А как она мотала нервы… Хоть носки вяжи! Талантливая женщина, одним словом.

Но только чем больше мама распалялась, тем ощутимее было чувство грядущей засады. И я на нее напоролась. А ведь все началось вполне невинно: высказав все, что мама думает о нахале, посмевшим прикрываться именем доблестных законников, она подытожила:

– И вот знаешь, Ники, я как тот разговор с проходимцем закончила, мне так неспокойно стало… А вдруг с тобой и правда чего? Решила позвонить, а ты не берешь. А потом опять не берешь. И еще… Где ты всю ночь пропадала? А? – бдительно поинтересовалась мама.

И Дара тоже поинтересовалась. Правда, одним только взглядом: где, мол, тебя, соседка, всю ночь носило? Из чего можно было сделать вывод, что рыжая беззастенчиво подслушивает разговор.

Я так же беззвучно в ответ выпучила на нее глаза, пытаясь показать одним только взглядом, как глубоко щас ее урою. Но грозить некроманту ямой – дело гиблое, неблагодарное и бесперспективное даже в теории. Дара на это только выразительно хмыкнула: дескать, я из трупов правду вытрясала, а из тебя, живой, – и подавно.

Но все же спустя пару секунд, хмыкнув, накрылась одеялом и сделала вид, что она совсем-совсем ничего не подслушивает. Жаль, что от госпожи Роук так просто, одними грозными взорами, было не спастись. Пришлось лгать, заверяя, что все хорошо, я просто устала, много учебы, закрутилась и забыла о разрядившемся магофоне. А вот сегодня я выспалась и…

Увы, если акула чует каплю крови в воде на расстоянии пары миль, то мама за сотни миль чувствует, что ее доченька плохо покушала и мало поспала.

– Ники… – предостерегающе начала матушка, заподозрив подвох, но еще не понимая, где именно.

Я же была сама невинность. И спустя четверть часа смогла все же свернуть этот то ли разговор, то ли пытку.

– А если правду? – спросила рыжая, как только я нажала «отбой» на артефакте.

– Я все объясню, – заверила я Дару, – но чуть позже. Сейчас я опаздываю на лекцию. Единственное, о чем прошу, – не верь газетчикам. Они горазды сочинять…

И под изумленное «Оу!» некромантки вылетела из комнаты шальным пульсаром. Потому что действительно опаздывала. А в том, что новость о демоне просочится на страницы печатных изданий, сомневаться не приходилось: когда я с семейством Толье покидала здание фларнийского посольства, вокруг уже собралась толпа репортеров. Канцлер даже накинул на нас полог невидимости, чтобы мы смогли спокойно сесть в авто.

Оставалось лишь надеяться, что мое имя им разузнать не удалось, как и подробности случившегося. Но, зная Дару и ее проницательность, я даже не сомневалась, что некромантке не составит труда сопоставить факты. Так что предостережение было не лишним.

Вот только кто бы предупредил меня и Мора. Хотя бы в обед, когда мы пошли в столовую. Ведь в ней-то все и началось…

Глава 2

Сначала это были шепотки и переглядывания, но потом, осмелев, кто-то из адептов подошел к нашему столику, где пока обретались только я и Мор, и в лоб задал вопрос:

– Это правда, что ты со Стиллом и самим сынком канцлера демона завалили?

Толье при упоминании о себе в третьем лице закашлялся. А я впервые позавидовала его личине. Вот сейчас сидит никому не известный паренек Дрон в столовой, и ни одна собака на него внимания не обращает. Все оптом досталось мне… Расхлебывай… кхм, в смысле, наслаждайся, Ники.

Я хотела отбрехаться от сомнительного звания почетного и заслуженного героя-победителя хотя бы потому, что этих самых победителей мало кто любит. Больше жадно любопытствуют, завидуют, негодуют или ищут изъяны. Но, увы, адепт ткнул в нос сложенной вдвое газетой.

Там на первой полосе, отпечатанной, судя по дате и времени в углу страницы, меньше часа назад, красовался мой портрет. Из личного дела академии. Там я была со слегка выпученными глазами, растрепанная и улыбающаяся до ушей, потому как поверить не могла, что все же поступила. И с двух сторон от меня – парадные магографии двух аристократов. Выражения их лиц были столь величественно-холодными, что отлично подошли бы для хранения скоропортящихся продуктов.

Статейка же повествовала о том, что, собственно, произошло в посольстве. И ее автор описывал все так красочно, подробно, что я узнала много нового и интересного как о происшествии, так и о себе.

– Ну так как ты умудрилась-то его угрохать?

– Могу показать, – я ощерилась не хуже кобры, – на тебе. Прямо сейчас.

Адепта исчез – как в едкой кислоте растворился. Жаль, на его месте конденсировался новый любопытствующий. Но спустя пару минут общения со мной и Мором и этот интересующийся выпал. В осадок. А хотелось бы, чтобы из окна столовой. Хоть был бы наглядный пример для остальных сплетников. Чтобы знали: когда девушка оказывается не в духе, те, кто ее достают, рискуют оказаться в гробу.

И тут затрезвонил мой магофон. Я машинально приняла вызов, и на меня тут же напористо набросился незнакомый голос с лавиной вопросов. Я, не отвечая, сбросила вызов.

– Ники, может, нам лучше уйти? – видя, как на нас со всех сторон глазеют адепты, предложил приятель.

– Поздно, – выдохнула я и взглядом указала вперед.

К нам целеустремленной походкой бультерьера шли Дара и Лори. Последняя держала под мышкой газету.

– И как это понимать? – шлепнув листами об стол, с возмущением уточнила алхимик.

– Ты обещала все объяснить, – добавила некромантка.

И тут стало ясно: если я промолчу, то первая добьется от меня правды с помощью зелий, а вторая даст заступом хорошенько по темечку, а когда я окочурюсь, поднимет как зомби и вытрясет информацию. Это минимум.

– Ну, где я была на выходных вечером, вам уже известно, – начала я, прикидывая, сколько подслушивающих заклинаний сейчас сконцентрировалось вокруг нас. И тут вновь ожил мой магофон. Я уже с куда большей осторожностью поднесла артефакт к уху. Этот собеседник хотя бы представился. Репортер из «Столичных хроник». Больше он ничего сказать не успел. Я отсоединилась и продолжила:

– А об остальном… может, в другом месте поговорим…

– И где?

– Как насчет оранжереи? Там всегда тихо, мало народу…

Дзинь… и вновь это был кто-то из журналистов, охочих до сенсаций. Я не выдержала и отключила магофон. Ну их… к демону! Тому самому, прожаренному в посольстве.

Что ж… Спустя полчаса я поняла, как промахнулась. Еще никогда у Штопса не было такого аншлага. Желающие прополоть, подкормить, опрыснуть… Их было столько, что не хватало тачек, ведер, тяпок… Он был просто счастлив: наконец-то у адептов проявилась тяга к труду! Только недоумевал: почему у всех разом?