Я и мой летучий мышь
Шрифт:
— Он тебя ревнует, — сообщил на ухо свистящим шепотом Пых.
Хм… А ведь Пых, может быть, прав. Да и вся эта идея, что василиск ко мне неравнодушен, — заслуживает в этом случае чуть больше внимания с моей стороны. Возможно, это мой шанс выжить во всей этой истории, если только я смогу правильно разыграть доставшиеся мне карты. Для начала… стоит его еще немного поддразнить.
— Незабудки. Я люблю незабудки.
— Почему? — тут же спросил Кэрт.
— Ну… они нежные, синие, и их трудно достать.
— А любимая еда?
— Шоколад.
— Что такое шоколад?
Роюсь в суме и, не без
— Интересно. А еще что?
За следующие полчаса Кэрт попробовал карамель, мед, орехи и изюм. Каждый раз он подолгу молчал, словно запоминая вкус раз и навсегда.
— Не надоело его кормить? — не выдержал Дрейк. — Может, еще себя попробовать дашь. Или ты не в курсе, что любимое блюдо у дэймосов — человечина. Причем не какая-нибудь, а плоть их бывших хозяев.
— Это правда? — смотрю на Кэрта.
— Да, — кивнул тот без тени смущения. — Но, кажется, шоколад все же лучше.
— Вот видишь? — торжествующе.
— Дэймосы соврут — недорого возьмут.
— Это правда, — снова кивнул Кэрт в ответ на мой вопросительный взгляд. — Но сейчас я не вру.
— Он не врет, — поясняю я спине Дрейка.
Тот обернулся и наконец-то соизволил пойти с нами вровень, предпочитая шагать справа от меня.
— Ладно, спрашивай дальше, — улыбаюсь Кэрту.
— Хорошо. Что ты любишь делать больше всего?
— Спать, — пискнули из капюшона.
— Есть, — минуту подумав. — Особенно когда голодная.
— Ты всегда голодная. За последний час умяла не меньше сотни конфет, — язвительно заметил василиск.
Кошусь на Дрейка с легким недоверием:
— Ты считал?
— Нет. Но твое чавканье омерзительно.
Фыркаю и изучаю его профиль. Идет спокойно, брови чуть сдвинуты, на лице — отсутствует даже тень эмоций. Спокойное и бесстрастное, как всегда.
— Наверное, сложно все время поддерживать такой самоконтроль?
Васильковые глаза посмотрели на меня. На миг мне показалось, что он удивлен. Впрочем, прочитать настроение василиска (если только он не взбешен) — задача не из легких.
— Что ты можешь знать о самоконтроле…
— Пожалуй, немногое.
— Я тоже, — влез Кэрт, недовольный тем, что о нем забыли. — Мне все еще можно задавать вопросы?
Пожав плечами, киваю в ответ. Все лучше, чем препираться с существом, пальцы которого… находятся на моей шее.
— Тогда… какой твой любимый сон?
— Она уже рассказывала. Ты все пропустил, — пробурчали сбоку.
— Да ладно, не переживай, я могу повторить.
— Не надо, — пискнули из капюшона.
— Почему? — удивился Кэрт.
— Потому что Дрейк ее тогда убьет.
— Ей снился он! — догадался дэймос.
— Да, но какой! Сплошная эротика и порнография.
— Что такое «порнография»?
Закатив глаза, ускоряю шаг. Мужчины тоже прибавили шаг, не желая отставать. Кэрт — продолжал интересоваться, Пых — что-то пищал из капюшона о сложных человеческих взаимоотношениях, а небо над головой все сильнее темнело, намекая на скорый привал и хороший ужин. Надеюсь, эта башня уже недалеко. Не хочется потратить еще день на дорогу, тем более что их и так у меня практически не осталось. Кошусь на Дрейка и с удивлением замечаю,
что он смотрит прямо на меня. Васильковые глаза едва заметно мерцают в сгущающихся сумерках, а сам он внезапно показался мне каким-то мифическим существом из старинной сказки. И если верить сказкам, то в следующий миг оно просто обязано схватить главную героиню и унести далеко-далеко, хотя… (грустно оглядываюсь по сторонам) куда уж дальше.Глава 20
Ночь наступила как-то внезапно. Я бы даже сказала — рухнула. Всего за пару минут темень стала такой, что я уже не могла различать листву всего в десяти метрах от себя. И это несмотря на отличное зрение, которым я всегда так гордилась.
— Это магия? — поинтересовался мышь, подслеповато щурясь и явно пугаясь такого ограничения видимости.
— Это ночь, — просветил нас Кэрт.
Восхищенно его разглядываем. Ну ладно-ладно, во взгляде было больше сарказма, чем восхищения, да и сам Кэрт все равно ничего не замечает вокруг, кроме себя — любимого.
— А знаешь, наш мыслитель прав. — Василиск остановился и осмотрелся по сторонам. — Вон там небольшая полянка. Наберете дров и приходите.
— А ты что будешь делать? — пискнули с плеча.
— Я? Подготовлю все для ночлега, — с легким оттенком пренебрежения к мыслительным способностям мыша.
Молча смотрим, как василиск удаляется.
— Он странный, — констатировал Кэрт.
— Да уж. Идиот. И это еще слабо сказано, — резюмировал Пых.
— Я не о том. Его сердце. Оно ведет себя странно.
— Не бьется? — уточняю я, лазая под кустами и пытаясь найти сухие ветки, предпочтительно сваленные в большую кучу, дабы не мучиться, собирая их поштучно.
— Бьется. Но неровно. То ускоряется, то замедляется. Я думал, василиски контролируют свой пульс.
— Этот бракованный, — нашелся Пых. — Он в детстве часто падал… головой… причем преимущественно вниз. Вот и вырос хилым и слегка недоразвитым.
Киваю, вытягивая из зарослей репейника огромную корягу. Коряга шла с трудом, приходилось упираться в землю обеими пятками и с огромным усилием преодолевать сопротивление всего того, что ее оплело.
— А знаешь, отчего у него сильнее бьется сердце? — спросил Кэрт.
Сажусь на землю и устало смотрю на дэймоса снизу вверх.
— От тебя… — сказал он и легко поднял корягу.
Я же сидела с отвисшей челюстью, пытаясь переварить то, что он мне сказал.
— Так, погоди секунду. Левее! Левее, я сказала! Вот. Так, о чем это я?
— О Дрейке, — с плеча.
— А, да! Интересно, почему это его пульс зашкаливает из-за меня. Он меня что, боится?
— Не знаю. Возможно.
— Он тебя любит, только сам еще не понял этого, — вздохнул Пых. — Короче! Нам надо его соблазнить.
— Нам?!
— У озера он на меня заглядывался, не забывай.
— А, ну да, прости. — Стараюсь не рассмеяться, чтоб не обидеть Пыха.
— Короче, соблазняем, заставляем снять оковы и линяем обратно в свой мир.
— А если не получится?
— А ты постарайся.
— Ну и как, по-твоему, я это сделаю? Буду всю ночь танцевать перед ним голышом у костра? Или возьму топор и в одних панталонах начну рубить дрова? Он проникнется и подарит мне свою руку, сердце, ключи от ошейника и поцелуй в пятку.