Я и я

– Я понимаю, что тебе надо подумать, но пицца от этого теплее не станет,- сказал Мирослав, открывая коробку с острой пиццей.

– Я думал, что мы поедем вместе,- разочарованно сказал мальчик, не заинтересовавшись открывшейся коробкой.

Мирослав слизал соус со щеки.

– Я работающий человек, который ценит свое время, которое приносит деньги. Если в детстве я мог летом ехать куда захочу, и делать что захочу, то сейчас я слуга такого явления, как деньги. Я не могу бросить хозяина на произвол судьбы, так как на мое место всегда можно найти другого слугу.

– Я не совсем понял, но ты не можешь поехать?

– Именно. Но я дам тебе часть моего хозяина, так что ты сможешь.

Снова повисла тишина. Наконец, мальчик подошел к коробке, и взял оттуда кусок пиццы.

– Я согласен,- тихо сказал он, смотря на кусок.

Время близилось к десяти часам, и Мирослав включил телевизор, по которому шло стэнд-ап выступление. Выступающего звали Валерий Тлисов. Это был невысокий парень с длинными, до плеч, черными волосами и маленькими черными глазами. На нем было изрядно помятое серое пальто, с потертыми брюками. В общем, весь его вид изучал потрепанность, хоть он и был довольно молод.

– Эту пиццу есть не будем?- спросил мальчик, показывая на грибную пиццу.

– Будет нашим завтраком,- сказал Мирослав, играя в онлайн - игру.

– Мне ее в холодильник положить?

– Ага.

– В общем, я, как всегда, хочу поговорить о своей личной жизни,- сказал Валерий, садясь на стул посреди сцены, и закуривая сигарету.

– Звук выключи,- попросил мальчика Мирослав.- Отвлекает.

– Зачем ты тогда включил телевизор?

– Для создания фона жизненной активности.

– А можно мне посмотреть?

– Валяй. Все равно ничего не поймешь.

– Меня всегда интересовала тема подарков,- продолжал Валерий.- Мы дарим подарки практически всегда для чего-то, верно? Это можно сравнить с завтраком в каком-нибудь кафе. Мы дарим свои деньги, чтобы получить подарок в форме пищи. Это, конечно, жутко утрировано, но суть такова.

Выступающий снова закурил. Смотря на дым, он продолжил:

– Я думаю, это же относится и к близким людям. Ведь мы же не рождаемся, изначально зная, что связаны с этими людьми. В процессе взросления мы связываем себя с многими людьми, которых мы можем сделать близкими....Так, о чем я говорил?
– засмеялся он, смотря на зал.

Ему в ответ были лишь редкие смешки из зала.

– В общем, я говорил о подарках. Так вот, недавно я подарил своей девушке цветы. И она сказала, что подарит мне себя....Какого хрена?

В зале раздался громкий смех. Подождав, пока смех прекратится, и, достав новую сигарету, Валерий продолжил:

– Я говорю: "Забудем про цветы. Я тебе себя тоже предложу".

В зале снова раздался смех.

– Нет, ну если можно было сразу себя предложить, то незачем было и цветы предлагать. В общем, после этого она со мной долго не разговаривала. Я понимаю, что подарок из меня не очень, но неужели цветы могут делать то же, что и я?

В зале раздался свист и улюлюканье.

– Я бы хотел посмотреть, как цветы исполняют те же обязанности, что и я. Блин, да я же за это бы и доплатил еще. Может быть, даже себе пару бы нашел.

Снова раздался смех.

– В общем, мы помирились. И я в следующий раз подарил ей кольцо.

Свист.

– Нет, не как предложение руки и сердца. Ну, и ее подарок снова остался неизменным. Блин, хороший же подарок, если можно его столько передаривать. Правда, с обменом дела чуть хуже обстоят.

Смех.

– Ну, на этот раз я решил воспользоваться подарком,- Валерий снова достал сигарету.- В общем, документы в институт были приняты; пароль был введен; войска ступили на территорию противника; закон прошел первый этап чтения...

На этой аналогии, с каждым предыдущим разом поднимающий уровень громкости, одна из девушек упала в истеричном смехе, начав крутиться в истеричном танце по полу.

– Охрана, пожалуйста, уведите мою девушку, а то, боюсь, она до следующего подарка не доживет.

Снова раздался смех, переходящий в овации. Мальчик воспользовался перерывом и спросил Мирослава:

– Эй, почему все смеются?

Но ответа не последовало. Маленький Мирослав посмотрел на взрослого, который успел надеть на голову наушники. Мальчик вздохнул, и лег на свое ложе на полу, предварительно выключив телевизор.

Часть 10. В кинотеатре иногда на других людей интереснее смотреть, чем на фильм.

"-Не уезжай!"

"-Почему? Что в этом такого? Я ненадолго же. Не переживай ты так".

"-Я не знаю, как это объяснить...Просто, не уезжай".

"-Если я не буду знать причины, то и сделать ничего не могу....Скажи мне, и тогда я уже могу дать тебе понятный ответ. Давай, я тебя за руку возьму.......Вот, успокоилась? А теперь, скажи, что тебя беспокоит?"

"...-Может, это покажется странным, но я чувствую, что ты можешь не вернуться".

"-Я умру?"

"....-Я не могу это объяснить, но мне кажется, что что-то страшное произойдет с тобой....А значит, и со мной... Поэтому, не уезжай, ладно?"

"-Я хотел бы, чтобы ты сделала кое-что".

"-А?"

"-Сожми мои руки...Сильней....Да, вот так...Я буду помнить прикосновение твоих рук, а ты моих. Поэтому теперь я буду с тобой. Но не только тут".

"-Ай!...Зачем ты щелкнул меня по лбу?!"

"-Потому что я еще буду и там....Теперь, и ты щелкни меня по лбу...Хех. Пойми, чтобы быть рядом, не обязательно все время находиться рядом....Как-то глупо звучит, правда? Но я пока лучше объяснить не могу. Может быть, когда вернусь, то и смогу объяснить лучше. А пока только так. Извини".

"-Ты точно вернешься?"

"-Не могу обещать, но приложу все силы".

"Бам-бам"

Мирослав открыл глаза. Его встретил равнодушный потолок.

– Незнакомый потолок...
– пробормотал парень, и потянулся к смартфону, лежащему на тумбочке. На его часах было без пяти шесть. Спать уже больше не хотелось.

"Бам-бам".

– Опять этот стук....четыреста третья, я полагаю?
– снова пробормотал Мирослав, вставая с кровати, и надевая повседневную одежду. Сегодня и завтра он не работал, так что вставать рано не было необходимости, но и ложиться обратно ему уже не хотелось.