Я иду искать. История третья и четвертая

Только усилием воли мальчишка заставил себя не хвататься за писто­лет. В данной ситуации он был бесполезен. Полезнее — единственно полезно! — было стоять совершенно неподвижно и даже не дышать.

Абсолютно бесшумно на противоположный берег — метров на двадцать выше по течению того места, где среди травы окаменел Вадим — вышло круп­ное медведеподобное существо. Лобастую медвежью голову и грузноватое туловище несли мощные, прямые ноги идеального бегуна — сразу было ясно, что зверь только кажется грузноватым. От середины костного валика, нависавше­го — над небольшими глазками и до крестца — остальное скрывалось в траве — по голове, шее и туловищу шла жесткая щетка длинных волос неопределенно­го пыльно-серо-зелено-желтого цвета, похожих на степную траву. Ноздри бо­льшого влажного носа ритмично подергивались, из-под верхней губы видне­лись прямые трехгранные клыки, сверкавшие так, словно зверь пользовался «Аквафрешем» по шесть раз на дню.

Зверь повел головой слева-направо, тихо то ли фыркнул, то ли хрюк­нул и неспешно наклонился к воде, начал лакать ее бледно-розовые языком. Он пил долго, можно даже сказать — со вкусом, а потом повернулся так же бесшумно, как и появился на берегу — и пропал в траве.

Вадим еще долго стоял неподвижно. За это время на водопой успели побывать несколько здоровенных бурых быков, как две капли воды похожих на виденных по телевизору бизонов, и только когда ушли и они — мальчишка перевел дух, пробормотав:

— Обделался легким испугом... — потом пощупал у себя джинсы (вполне се­рьезно) между ног и попытался убедить себя, что виденный длинноногий мед­ведь — животное наверняка ночное. Убедить получилось, но сразу же возник­ла мысль: а как же ночью?! Ему просто повезло, что на него не напоролся один такой экземплярчик... и кто поручится, что и на следующую ночь все обойдется?

Как, наверное, и все мальчишки Вадим мечтал о приключениях. Но он ни сном ни духом представить себе не мог, насколько беззащитным чувствует себя человек перед лицом на самом деле дикой природы без транспорта и огнестрельного оружия. Нет, здесь он не царь, а добыча — да еще из легких. Это нужно запомнить накрепко...

Он все-таки рискнул подойти к воде, перед этим как следует прислушавшись. Вода оказалась не такой холодной, как он думал, глядя со стороны Скорее даже — теплой. Зато Вадим смог выполоскать потную рубашку (благо, с наступлением утра тварюшки куда-то убрались!) и вымыться до пояса. Он с удовольствием выкупался бы, но после визита хищника это желание отступило на второй план.

В реке плавали рыбы, их было хорошо видно — плоских, медленных, чешуя которых отливала, красивым радужным блеском. Они бессмысленно смотрели на мальчика сквозь толщу воды. Потом рыбы с неожиданной резвостью порс­кнули в стороны, и появилась... щука. Самая обычная щука — почти метровое полосатое бревно.

— Что за планета такая? — пробормотал Вадим, выкручивая рубашку. При виде такой близкой рыбы голод, приугаснувший было от волнений и выпитой воды, вспыхнул с новой силой. — Палку бы...

Вадим с надеждой огляделся. Ничего, похожего на палку, кругом не бы­ло. Да и откуда ей взяться там, где никогда не росли деревья? Мальчишка смачно плюнул в сторону щуки и отправился искать брод.

* * *

Над степью кругами ходили птицы. На большой высоте — трудно было понять, что они собой представляют. Но Вадим готов был поклясться, что это обычные стервятники.

Он лежал на спине в траве, лениво щурясь в небо. Неизвестно было, годятся тут его часы, или нет, но время они отсчитывали точно. Он проспал больше семи часов — прямо на земле, подложив под голову скатанную курт­ку и засунув руки в карманы джинсов — разбудило его вновь уже знакомое подрагиванье земли. Очевидно, прошел неподалеку еще один табун.

Есть очень хотелось. Выросший в мире, где еда всегда была так или иначе недалеко, Вадим не мог всерьез относиться к мысли, что ее отсутст­вие может убить. Теоретически он понимал, что, если так пойдет дальше, го­лод ослабит его... но практически не мог заставить себя из-за, этого беспокоиться. Он просто лежал и смотрел в небо, собираясь с духом для того чтобы встать и двигаться дальше.

«А ведь они и надо мной кружат, — отметил Вадим, наблюдая за медленным, завораживающим движением хищников. — Похоже, думают, что я двинул коней... Ну уж нет!»

Он резко сел. Что-то с шорохом и писком бросилось прочь сквозь траву — судя по звуку, некрупное. Встряхнул куртку, завязал рукава вокруг пояса и, поднявшись, потянулся изо всех сил, словно хотел руками подпереть небо. Осмотрелся. В этой долбаной траве ни черта не было видно... но ему показалось, что правее — к западу от его курса — что-то темнеет. Какая-то полоса... Ну, хоть какое-то разнообразие.

Идти пришлось недолго. Уже через десять минут, морщась от резкого запаха, Вадим с недоумением рассматривал широкую — метров триста — вытоптанную полосу травы. Верхний слой земли превратился в серую легкую пыль, взвихривавшуюся при каждом шаге. Местами лежали длинные пряди шерсти — бурой, длинной. Кое-где в пыли еще сохранились следы копыт. Вадим догадал­ся, что стоит на «дороге», которой прошли перекочевывавшие бизоны. Одно из стад вроде тех, что несколько веков назад сотрясали землю Северной Амери­ки и на долгие часы останавливали прохождение поездов по порогам. Вместо того, чтобы замереть в изумлении и восхищении перед величием природы, Ва­дим порадовался, что не оказался на пути этого стада. Это было бы покруче конского табуна.

Вступить на вытоптанную полосу было страшно. И вообще Вадима все бо­льше и больше охватывало чувство неуверенности. Впереди была ночь, а до Вадима дошло, что степь может тянуться не сотни и сотни километров. Он стоял, озираясь, словно человек, выбирающий момент для перехода улицы с оживленным движением.

— Надо поесть, — сказал Вадим вслух. — Надо поесть обязательно... Черт, Олег, где же ты?

Он в самом деле почти не вспоминал об Олеге. Помочь ему в таком положении он не мог, самому бы уцелеть... Но сейчас неожиданно остро захоте­лось, чтобы Олег был здесь. Вдвоем они бы что-нибудь придумали. Обязатель­но придумали бы! А так...

Вадим сцепил зубы и заставил себя просвистеть несколько тактов пе­рвого пришедшего на ум: «Комбат-батяня, батяня-комбат...»

Стервятники — теперь Вадим видел, что это в самом деле обычные, с голой шеей, гри­фы, премерзкие на вид, — ходили кругами очень близко. В полукилометре, не больше. И невысоко, отчетливо снижаясь. Черт, а что если там лежат остатки какой-нибудь удачной ночной охоты? Чем больше становился голод, тем слабее подавала голос брезгливость — зрелище обвалянных в земле ошметков трапезы того же «медведя» уже не вызывало особого отвращения. Зажигалка есть, нож есть, можно надрать сухой травы и худо-бедно поджарить мясо... Хищники ведь никогда не съедают всего целиком, что-нибудь, да осталось... Конечно, есть опасность наткнуться на самого охотника. Но можно подойти тихо, подкрасться как-нибудь...

Вадим побежал через бизонью «дорогу», как солдат под обстрелом. Ког­да он добрался до целой травы сердце подпрыгивало где-то в горле — не от усталости, триста метров — не расстояние... «Теперь — осторожнее, осто­рожнее...». В левой руке Вадим снимал почти бесполезный пистолет, в правой — раскрытый нож. Так он и крался через траву — почти не дыша, превратившись в слух...

Стервятники увидели мальчишку — от них-то прятаться было глупо. Разразившись мерзкими курлыкающими криками, они резко набрали высоту и продолжили свое кружение, признав право Вадима — более крупного хищника — на первенство в поедании... чего? Вадим пока ничего не видел и не слы­шал. Это обнадеживало. Значит, если там что-то есть, то охотник уже ушел. Только эта проклятая трава...