Я иду искать
Шрифт:
Я кивнул и развернулся к выходу, столкнувшись в дверях с прекрасной девушкой, чья седая коса спускалась почти до пяток. Из её глазниц вырывалось такое знакомое голубое пламя, повторяющее цвет моих собственных глаз. И, хоть на её лице не было ни одной морщинки, по ироничной ухмылке и насмешливо поднятым бровям я сразу узнал бабушку.
Она вскрикнула: «Барри! Радость моя, иди же скорее и обними свою няню!»
И я чуть не рванулся к ней, но голос отца рявкнул:
«Не трогай его, Хильда, он ещё не окончил свой земной путь. Пусть сначала разберётся со своей судьбой».
И она послушно отступила в
«Реми, ну ты и голосистый болван! Каждый раз я что-нибудь себе разбиваю из-за твоего противного голоса. Что на этот-то раз с тобой приключилось, или на нас снова напала дикая кошка?»
Мири спокойно натянула одежду и помогла мне привести себя в порядок.
– От тебя самого больше шума, чем от нас двоих, перестань нести чушь и помоги Реми с доспехами, - она была невозмутима, и я чуть не расцеловал её за это. Но смутился и сдержался.
Как ни странно, поворчав немного, Ланс послушался, убедив меня, что в нашей компании царил матриархат…
Я выглянул наружу, и представшая картина, прямо скажу, меня не обрадовала: хоть то, что повозка, промокнув, уцелела - было здорово, но полдороги, засыпанной камнями, сулили нам тяжёлый день… Присоединившиеся ко мне друзья стонали и заранее охали, представляя, сколько работы надо проделать, чтобы продолжить путь. Я пообещал во всём им помогать, но они смотрели на меня скептически.
– Помогать? Может, сразу засыпать тебя камнями, чтоб не мучился?
– ворчал Ланс.
– Это опасно, Реми! Одно неловкое движение… - вздыхала заботливая Мири.
– Да прекратите же! На мне - доспехи, и я совсем не слабак, вот увидите.
И мы начали работать. Сказать, что к вечеру, когда дорога, наконец, была расчищена, у меня ещё оставались силы - было бы полным враньём. Даже жевать пустую лепёшку с кашей у меня не было сил, я просто валился с ног и безумно завидовал Лансу и Мири, не только уплетавшим ужин с большим аппетитом, но и умудрявшимся при этом ещё шутить.
Вдруг Ланс встрепенулся и, ударив себя ладонью по лбу, вскрикнул:
«Вот ведь болван, про козу-то забыл!» - и быстро выбежал из пещеры.
Я застонал, и не только мысленно. Днём он увидел на откосе убитую камнем горную козу и полдня нам обещал, что сделает из неё вкусное жаркое. Стоило мне только представить запахи, которыми сейчас наполнится пещера, и мой желудок потянуло вывернуться наизнанку. К счастью, пока Ланс бегал за нашим будущим ужином, я не выдержал и уснул, пропустив все неприятные процедуры.
А проснулся поздней ночью от аромата настоящего мяса и почти на карачках приполз к костру. Жаркое оказалось жёстким и не очень вкусным, но изголодавшиеся по «нормальной» еде желудки даже не заметили таких мелочей.
Мы наелись, а на следующий день, пустившись, наконец, в путь, все страдали от несварения. Так что, как прошёл следующий день - точно описать не могу, пожалуй, к нему подходило лишь одно слово - отвратительно…
К нашему счастью, это было единственное приключение в горах, и через пару дней мы благополучно спустились вниз, разбив лагерь у подножия
этих пусть и невысоких, но довольно опасных гор. Перед нами простирался лес. Не простой, а тот, о котором хотелось говорить, затаив дыхание, и, по возможности, спрятав свой страх куда подальше.Я растерянно смотрел на эту громаду, в которой не было ни то, что дороги, но даже небольшой тропинки. И, не буду скрывать - в тот момент отчаяние накрыло меня с головой. Ну, скажите на милость, как пробраться через эти непроходимые заросли? Никак, другого ответа у меня не было…
Между тем, Мири и Ланс о чём-то оживлённо спорили, а меня даже не пригласили поучаствовать в их жаркой дискуссии. Я присел у костра и, наконец, задумался о том сне, в котором мне привиделись духи и повелевающий ими отец.
Уж и не знаю, как додумался до такого, но, сосредоточившись, представил себе зал, в котором проходило собрание старейшин, и, отыскав среди повелителей духов отца, обратился к нему за помощью. Он выслушал меня, даже не повернувшись, а потом щёлкнул пальцами, и из-под стола вынырнуло привидение сухонькой остроносой и весьма непривлекательной старушки, чей неприветливый вид сразу выдал её малоприятный характер.
«Это Оса - она один из наших лучших разведчиков и проводников. Слушай её беспрекословно, и вы выйдите из леса с минимальными потерями».
Сказав это, отец махнул мне рукой. Я прекрасно знал этот жест, однозначно говоривший:
«Не мешай мне и убирайся прочь!»
«Так-так, - размышлял я, помешивая угли в костре, - что бы это могло быть? Новое видение, наподобие Везунчика, означающее, что моё заболевание усиливается, или всё-таки правда, которой можно верить?»
Я склонялся к первому варианту, потому что никакой старушки с дурацким именем «Оса» поблизости не наблюдалось.
– Просто ты, олух, не туда смотришь. Я рядом, ты меня пока не видишь, зато можешь услышать. Твой отец - великий человек, и я согласилась помогать лишь из уважения к нему, - прошипела она мне в ухо так, что сразу захотелось его почесать.
– Да ну! А, по-моему, он просто тебе приказал!
– зачем-то заупрямился я, хотя подозревал, что ничем хорошим моё поведение не кончится.
И не ошибся. Мелкая вредина размером чуть больше овода пребольно тяпнула меня зубами за мочку уха. Хорошо так впилась, аж кровь потекла. При этом она злорадно хихикала и, кажется, показывала мне язык. Я глазам своим не поверил. Попробовал поймать её в ладонь, но она скрылась, трепеща маленькими прозрачными крылышками где-то позади головы.
– Смотри, Мири, пока мы себе чуть головы не сломали, как найти дорогу в этой непроходимой чащобе, он с комарами игрался! Лучше бы ужин приготовил, - фыркал Ланс, которого теперь, по словам Мирелы, снова можно было звать Гаем.
Меня его «речь» очень задела, а, может, это я разозлился после укуса зловредной Осы, но обиду не стерпел:
«Ага, как получилось с твоей протухшей козой? Лучше уж я комаров погоняю, чем друзей травить».
Сказал и сам покраснел, так стало стыдно. Гай нахмурился и сверкал на меня глазами не хуже громовержца. Мири усмехнулась:
«Да вы ещё подеритесь, дурачьё. Ужин я и без вас приготовлю, а ты, Барри, рассказывай, что надумал. Видела же, как ты что-то бормотал себе под нос».