Я иду тебя искать!

Мир вокруг на секунду застыл, а потом закрутился, завертелся. Мужики побежали за оружием, а бабы подхватили мать Огняны под руки, усадили на лавку около церкви и начали ее расспрашивать.

Я огляделась по сторонам, ища глазами куда-то задевавшуюся Агнешку. Нарочно искать ее мне не хотелось, да и зачем? Наверняка она сейчас в толпе причитающих женщин – любопытная, как лисица! Надеюсь, ей это не аукнется.

Последние часы выдались крайне тяжелыми: в голове гудело от недосыпа, руки все еще немного дрожали из-за пережитого ужаса, и я решила не дожидаться возвращения из леса мужиков. Жертва есть, и жертва эта – Огняна. Почему-то я была в этом твердо уверена. Тихая, скромная девушка и… лучшая подруга Василисы.

До дома я шла под дружный лай собак. Тревожно молчавшие утром, во время моей злополучной встречи с волколаком, сейчас они заливались на все голоса, и это меня странным образом успокаивало. Если бы псы чуяли эту тварь, снова заползли бы в свои будки, поджав хвосты.

Тем не менее, я тщательно проверила, хорошо ли закрыты все окна и двери, и только после этого завалилась на постель. Печка уже остывала, но топить ее не было сил. Накинув на себя сверху шубу, я мысленно возрадовалась, что хотя бы не голодна.

Усталость навалилась на меня каменной плитой, заставляя окончательно сдаться и смежить веки. Клянусь, если сейчас ко мне в дверь постучится сам волколак, я просто пошлю его к черту!

Глава 6. Разговор со старостой

К счастью, у волколака в этот день было много других дел – например, постараться избежать встречи с разъяренными мужиками, вооруженными факелами и вилами.

Проснулась я в сумерках, совершенно ошалевшая и не до конца понимающая, кто я и где нахожусь. Голова была тяжелой, во рту пересохло, а в животе громко урчало от голода. Чтобы окончательно прийти в себя, мне даже пришлось выйти в промороженные сени и там несколько раз умыться ледяной водой из кадки. Мне почему-то нравилось делать это шумно, со вкусом. Бабка Прасковья говорила: будто лошадь отфыркивается.

Закончив с умыванием, я вернулась в избу и с надеждой заглянула в чугунок, где еще вчера был наваристый куриный бульон. Пусто! Наверное, Яков брусничным вареньем мой супчик закусывал.

Тяжко живется без нормального хозяйства в деревне: каждый раз приходится покупать у соседей нехитрую снедь – овощи, мясо, яйца, молоко, сыр, сметану. Благо, работа повитухи позволяла мне жить если не жирно, то сытно. Дети рождаются в любой год, даже в самый трудный! А когда не было родов, я помогала деревенскому люду всех возрастов справляться с их нехитрыми хворями.

Прожевав кусок чёрствого позавчерашнего хлеба вприкуску с подсохшим сыром, я в сотый раз пообещала себе, что заведу хотя бы несколько кур и козу. Потом. Когда все закончится.

Выходить из дому ужасно не хотелось: затопить бы сейчас печь да завалиться обратно спать! Но я понимала, что заснуть, не узнав правды, не смогу. Благо, дом старосты находился неподалеку, и до полной темноты еще можно было успеть его навестить. Приняв решение, я засуетилась, забегала. Пошарив на дальней полке, вытащила нож с удобной деревянной ручкой, что мне когда-то подарил один из смельчаков, вздумавших ухаживать за «ведьмой». Парас давно женился и уже подращивал пяток деток мал мала меньше, а вот нож остался со мной. Я редко его использовала – уж больно он был острым. Но нынче может и пригодиться!

Перед тем, как отодвинуть тяжелый засов на двери, машинально перекрестилась. Именно в такие моменты понимаешь, зачем человеку нужен другой человек! Мне нравилось мое одинокое житье-бытье, но если бы я сейчас была в доме не одна, липкий ужас не поднимал бы волоски на моей шее.

Решившись, я грохнула засовом и тут же выставила вперед нож. Никого.

Над домами висел низкий месяц, снег отражал его серебристый свет, и дорога до дома старосты казалась не такой уж страшной. Окошки в его избе светились теплым светом – значит, Добромир еще не спал. Надо идти.

Пожалуй, эти несколько минут стали самыми страшными в моей жизни: я неслась по сугробам, не чуя ног и вздрагивая от любого звука. На пороге дома старосты замерла на несколько секунд, давая себе отдышаться, а затем решительно забарабанила в дверь.

– Явилась! – староста открыл дверь почти мгновенно, будто только и ждал моего прихода. – Тебя никак добудиться не могли!

– У меня была бессонная ночь, – буркнула я, – нашли?

Добромир тяжело вздохнул и отступил в сторону, жестом приглашая меня войти в дом.

Изба старосты – большая, добротная, теплая, – была разделена на две половины. Одна из них предназначалась в том числе для приема посетителей, а вторая – только для членов семьи. Печь, расположенная посередине избы, выходила на обе стороны, обогревая и ту, и другую половину. Я была в доме Добромира далеко не впервые, но каждый поражалась тому, в каком порядке содержится дом.

– Евдокия и дети уже спать легли, – зачем-то сообщил староста.

Толстые восковые свечи, успев оплавиться, горели неровно, и лицо мужчины в их неверном свете казалось резко постаревшим. Я внезапно увидела его будто в первый раз: высокий, еще вполне крепкий мужчина. На такого никто никогда не подумает. Твори, что хочешь… Я тряхнула головой, мгновенно устыдившись своих мыслей.

Добромир поправил одну из свечей, что оплавилась больше других, и провел рукой по лицу, будто пытаясь стереть лишние года, набежавшие за эти страшные дни:

– Нашли Огняну. За околицей.

– Там же, где Василису? – мой голос внезапно охрип, сердце в груди сначала пропустило удар, а потом застучало часто-часто.

– С другой стороны. Где брусничник.

Я молчала, пытаясь осмыслить сказанное. Вторую ночь подряд девушки оказывались убиты довольно далеко за пределами деревни. Но зачем они туда шли? Еще ладно первая, Василиса, но Огняна-то наверняка знала о страшной находке в лесу.

– Осмотришь тело? – вырвал меня из моих мыслей Добромир. Наш староста никогда не витал в облаках и в первую очередь всегда думал о земном. И о живых людях.

Я кивнула. Тела девушек находились в небольшой церковной пристройке – там же, где обычно ждали отпевания и другие умершие. Правда, этой зимой в деревне еще никто не умирал, поэтому в небольшом темном помещении было занято всего два стола. Огняна и Василиса…

– Мне нужен свет. Принесите больше свечей, – велела хмурому заспанному служке.

Когда небольшое холодное помещение осветилось светом десятка свечей, я откинула накрывавшее новую жертву покрывало.

Глава 7. Новый друг

Есть вещи, к которым просто невозможно подготовиться. Я знала, что увижу. Знала – и все равно вздрогнула, увидев бледное до синевы обескровленное тело и разорванное горло Огняны.

– Не понимаю, зачем он это делает? – староста не подходил близко к телам, оставшись стоять в дверях.

Я застыла, пораженная простотой вопроса. И правда: зачем? Должен же быть в этих убийствах какой-то смысл! Волколак – не обычный волк, который может загрызть человека просто от лютого голода. Если мы сумеем найти ответ на этот вопрос, то сможем найти и саму тварь.