Я иду тебя искать

Мы с Димоном сидели, боясь пошевелиться. При каждом выдохе у меня из горла вырывался свист, мне казалось, женщина в тёмных очках его обязательно услышит, и тогда нам конец.

Едва Степанов упал, из микроавтобуса выскочили два крепких мужика. Подхватив Александра Сергеевича, словно тот был большой плюшевой игрушкой, они бросили тело в салон и с шумом захлопнули двери.

Микроавтобус сорвался с места.

Глава четвертая

Командировка в Тюмень

Утром, посовещавшись, мы решили пойти к Ольге Евгеньевне. Она жена, точнее, уже вдова Степанова, она должна узнать о несчастье первой.

– Наверняка тревогу забила, – предположил Димон.

– А мне Машку жалко, – Алиса сидела в кресле, прижимая к груди подушку. Рассказ о нашей ночной вылазке произвёл на неё настолько сильное впечатление, что Люське пришлось отпаивать её валерианкой.

– Идти всем вместе не имеет смысла.

– Я и не собиралась никуда идти, – Алиса поёжилась. – Вообще на улицу теперь выходить страшно.

– Пойдём мы с Глебычем, вы дома оставайтесь.

– Дим, а есть смысл идти к Степановой? Как вы ей обо всём расскажете?

– Как-нибудь придётся.

– Не представляю себе этого разговора. Я бы слова вымолвить не смогла. Глеб, наверное, вам лучше сразу в полицию пойти.

– Я думал об этом, но тогда они ломанутся к Ольге Евгеньевне. Такой же удар, только эффект окажется намного сильнее. Нет, пусть узнает правду от нас, а не от полиции.

– Ну, смотрите сами, – Люська пожала плечами. – Что же с Машкой будет?

Повисла пауза.

– Глебыч, срываемся, – сказал Димон. – Десять часов. Пора.

На этаже Степановых мы остановились, посмотрели друг на друга, помолчали. Слова казались лишними. У меня сильно билось сердце, вспотели ладони, было трудно глотать. Вот сейчас мы подойдём к двери, позвоним и будем ждать, когда откроют. А потом? С чего начинать, как сказать об этом Ольге Евгеньевне?

– Димон, я не могу.

– Я тоже.

– Голова разболелась.

– Слушай, Глебыч, рванём в отделение. Люська была права. Узнав о смерти мужа, Степанова запаникует, с ней истерика случится, придётся ещё врача вызывать.

Тут щелкнул замок, и дверь Степановых распахнулась. Я посмотрел на Димона, он прошептал одними губами:

– Мы по-па-ли.

Ольга Евгеньевна подошла к лифту.

– Здравствуйте, – поздоровался я.

– Здрасьте, – кивнул Димон.

– Привет, мальчишки. Ждёте кого-нибудь?

– Нет… да… А Маша дома? – ляпнул Димон.

– Машка минут пятнадцать назад ушла. По-моему, к Рите. Позвоните ей.

– Ага, позвоним.

Лифт открылся, Степанова шагнула в кабинку.

– Ольга Евгеньевна, подождите, – крикнул я.

– Глебыч, не надо, – замотал головой Димон.

Было поздно. Я решился. Хватит тянуть резину, в конце концов, мы не из института благородных девиц. Пришли поговорить со Степановой, значит, надо поговорить.

– Мы к вам пришли, – сказал я, когда Ольга Евгеньевна вышла из лифта.

– Слушаю вас.

– Речь пойдёт об Александре Сергеевиче.

Я обратил внимание, что Ольга Евгеньевна сильно сжала ручки сумки. Глаза слегка округлились, и, как мне показалась, она занервничала.

– Говори.

– Лучше в квартире.

– Глеб, а твой разговор не потерпит до обеда?

– Нет, Ольга Евгеньевна.

Громко выдохнув, Степанова открыла дверь, пропустила нас в дом и, скинув туфли, кивнула в сторону кухни.

– Только в темпе, через сорок минут мне надо быть у портнихи.

– Вряд ли вам удастся сегодня встретиться с портнихой, – сказал Димон так мрачно, что Степанова резко села на табуретку.

– Почему ты так говоришь?

– Ольга Евгеньевна, видите ли… вчера ночью…

– Сегодня ночью, – поправил меня Димон.

– Да, сегодня… ночью… мы видели на улице Александра Сергеевича… Он…

Ольга Евгеньевна запротестовала:

– Глеб, вчера утром Саша улетел в командировку. В Тюмень. Вы не могли видеть его ночью.

– Как в Тюмень? Вы уверены?

– Ребят, ну что вы, в самом деле? Конечно, уверена.

– А на чём он уехал?

– Улетел на самолёте.

– Это понятно, а до аэропорта как добирался?

– Я вызывала такси.

Димон сглотнул и уставился на меня.

– Глебыч, нам надо кое-что обсудить.

– Подожди. Ольга Евгеньевна, но, может быть, Александр Сергеевич всё-таки не улетел?

– Что значит, не улетел? Он уже отзвонился.

– Из Тюмени?

– Из Тюмени. Ребят, я не пойму, куда вы клоните?

– Мы и сами ничего н понимаем. – Димон встал и дёрнул меня за рукав:

– Глебыч, уходим. Ольга Евгеньевна, извините нас.

В дверях я спросил:

– А вы были дома вчера вечером?

– И днём, и вечером, и даже ночью, – улыбнулась Степанова.

Это был финиш. Мы с Димоном вышли на лестничную площадку и начали спускаться по лестнице. Ноги не сгибались, я шёл, как несмазанный робот.

– Такая фигня, Глебыч! Мы пришли сообщить ей, что она стала вдовой, а она огорошила нас этой Тюменью.

– Димон, это нереально. Степанов не мог улететь вчера утром. Мы же его видели!

Димон кивнул:

– Видели.

– Это был он. Не его двойник, не клон, не призрак, а сам Александр Степанов. Я собственными глазами видел, как он вышел из подъезда, открыл свою машину, возился с пакетом, а потом рванул в супермаркет.

– Но Ольга…

– Да врёт она! Не было никакой Тюмени. Понимаешь, не было!

– Но зачем, Глебыч?

– Ты не догадываешься?

– Нет.

– Димон, звучит это, конечно, жёстко, но… а вдруг она заодно с теми людьми?

– С той женщиной, которая стреляла в Степанова?

– Ну да.

– Не-е, Глебыч.

– Почему нет? Ты же слышал, по её словам, муж в Тюмени. Он убит, а она твердит о командировке. Зачем она это делает? Ответ очевиден – чтобы не поднимать волну. Никакой шумихи, никаких слухов об исчезновении человека, никакой полиции. Всё чинно, благородно. Степанов свалил в командировку и может пробыть там хоть месяц, хоть полтора.

– А дальше?

– Не знаю. Но пока у неё огромное преимущество – фора во времени.