Я/Или ад
Шрифт:
Он пошел работать грузчиком в винном магазине. Пить он стал еще больше, денег совсем не приносил. Часто он приходил ко мне с компанией своих дружков, которые напивались, матерились и вели себя по-свински. Я была опять на грани полного срыва и начала подумывать о самоубийстве. А иногда мне хотелось набрать телефон психбольницы, в которой я когда-то лежала, и попросить, чтобы меня забрали из этого бардака. Лучше тихие психи под присмотром врачей, чем эти разнузданные пьяные твари.
Однажды один из этих его дружков пристал ко мне в ванной, когда я мыла руки, и, едва я успела что-то сообразить, изнасиловал меня в извращенной форме. Честно говоря, я была так зла на все, что мне даже понравилось, правда на душе было гадко и больно. А когда я вернулась в кухню, к моему благоверному, он посмотрел на меня с усмешкой и сказал: “Ну что, отоварил тебя Николай?..
Так или иначе, моя жизнь все дальше катилась под откос. На работе я стала нервной, меня даже вызвал главный редактор, спросил, не хочу ли отдохнуть — съездить в Египет, Эмираты… Какие Эмираты, если эти сволочи все пропивали! И поскольку у моего… как это говорится… так и “не стоял”, меня вовсю пользовали его дружки. Это было отвратительно, гнусно, но что я могла поделать?!..
Все закончилось в один день. Ночью “мой” не ночевал дома, а утром пришел трезвый и ошарашенно заявил, что ему конец. Оказывается, они ночью напились, вместе изнасиловали какую-то тетю Грушу, а потом случайно подожгли магазин. Всех взяли в милицию, а моему удалось убежать. “Ну и что ты теперь будешь делать?” — спросила я его тогда, ощутив неожиданное облегчение и радость. “Уеду, — ответил он. — Я же Великий Виконт Полой Земли, поеду воевать за свой трон — во льды, на другую сторону, сквозь Солнце! Да, во льды, далеко, далеко, где меня никакая милиция не найдет. Мы победим и разобьем всех врагов; я получу много денег! И вернусь к тебе. Жди меня, родная! Я обязательно еще вернусь!” Он похлопал меня пониже спины и немедленно ушел.
Честно говоря, я даже немного всплакнула. Какой бы он ни был — какие бы они ни были, — теперь я снова оказалась одной-одинешенькой. Приходила милиция, допросили меня, я им ответила, как есть: был и ушел, сказал, что на войну. Они записали мои показания и удалились, презрительно на меня посмотрев.
И теперь я опять живу так, как жила до всего этого. Снова каждый день хожу на работу, ни с кем там не общаюсь, а дома смотрю телевизор, ложусь в холодную постель и жду своего любимого, хотя, в общем, уже и не жду.
Ответь мне, Алиса: как мне быть дальше?.. Я чувствую себя совершенно сломленной. Почему все так получилось?.. Ведь когда я жила, как велела моя мама, — то была совершенно одинокой и никому не нужной. А когда попробовала поступать так, как все вокруг, как мои подруги, — скатилась до уровня бомжихи. Кто же в результате прав и как же мне жить?.. Или такова вообще моя женская судьба, моя доля, и не должна я ничего для себя желать и хотеть, а просто так существовать, замкнувшись в самой себе, правда, зато и не причиняя никому вреда?!..
С уважением, Инна К.”.
Отвечает кандидат психологических наук Алиса Л.:
“Дорогая Инна!
С волнением и подлинным сопереживанием прочла твою исповедь. К сожалению, история твоей жизни, которую ты искренне мне изложила, вполне типична для многих женщин, что по складу характера и вообще своей явной “положительности”, казалось бы, самой судьбой обречены на счастье — на нормальную семью, любящего мужа, детей, а в реальности зачастую оказываются в полном одиночестве, да еще и приобретая такой негативный опыт, сродни тому, что ты мне описала. Сколько таких писем я получила, сколько несчастных женских судеб буквально прошло перед моими глазами… Кому-то удалось помочь, а кто-то так и не смог выбраться из порочного круга, который сам себе построил.
Да, не удивляйся, ибо во всех своих страданиях виновата прежде всего ты сама!
Конечно, здесь налицо и влияние социальной среды: твоя мать, которая, очевидно, сама в свое время испытала большую психологическую травму и, искренне боясь за тебя и желая тебе счастья, желала слепо оградить тебя вообще от любых проявлений настоящей жизни, а они, увы, далеко не столь красивы и романтичны, как в “женских” романах, поклонницей которых ты, я уверена, являешься. Я, впрочем, тоже.
Но в своем стремлении непременно встретить “принца”, чтобы он тебя заметил, увидел “этот нераскрытый бутон”, который все игнорировали, ты отталкивала не только настоящих циников, готовых тебе предложить лишь портвейн и подъезд, но и настоящих людей с трогательными, неиспорченными душами. Как правило, их заметить не так легко,
ведь юноши — знай! — бывают еще более закомплексованными и застенчивыми, чем девушки. Но строить всю жизненную позицию только лишь на основании одного подонка, встретившегося тебе, согласись, глупо. Да и таким ли подонком был тот самый твой первый парень, который наверняка в силу своего подросткового максимализма просто “выпил для храбрости”, а затем, не зная, как ему поступить с девушкой, которая ему явно нравилась (не забывай, что ты сама пишешь, что была “с изюминкой”), просто грубо и цинично предложил половой акт. Но он сам еще был молод и глуп; в этом возрасте у парней вполне нормально такое проявление чувств, так же как и обратное: полная робость и страх перед понравившимся существом противоположного пола.В результате у тебя сложился сложный нервно-психопатический комплекс, ты лечилась в психиатрической клинике. У тебя укрепилась мысль, что все мужчины — сволочи, подонки, но ты тем не менее продолжала ждать своего единственного, который, мол, наконец придет и полюбит тебя — тебя такую, какая ты есть.
А вот теперь ответь мне на вопрос: а можно ли полюбить чисто визуально такую зажатую, плохо одевающуюся девушку, которая всего сторонится? Конечно, можно, но для этого нужно ее получше узнать. Я не призываю тебя, как ты пишешь, “к блядству”, но такой уж недотрогой тоже нельзя быть! Иначе с водой выбросишь ребенка!
И вот результат: увидев свою счастливую школьную подругу (кстати, кто тебе сказал, что она счастлива? Может быть, и, скорее всего, так оно и есть, обладая эффектной внешностью и вдоволь “нагулявшись”, она просто вышла замуж за богатого “нового русского”, чтобы полностью себя материально обеспечить. Но это ведь та же самая проституция! Разве ты этого хочешь? Ты ведь не такая!). Так вот, увидев свою якобы счастливую школьную подругу и страшно ей позавидовав, у тебя случился, как это называется в психиатрии, эффект “декомпенсации”, и ты тут же пошла отдаваться “первому встречному”, который, конечно же, оказался алкоголиком и бомжом. Я уж не буду говорить, что он еще и скорее всего и психически ненормален — чего стоят одни эти его рассуждения о “Великом Виконте Полой Земли”?!.. Короче, ты влипла. А как могло быть иначе, дорогая ты моя, если идешь к “первому встречному”?..
То, что ты пишешь о жизни с этим свалившимся на тебя “принцем”, невозможно читать без содрогания. Прости меня, но это просто мерзость.
И то, что ты наконец избавилась от него — перекрестись, пойди в церковь и поставь свечку. Ведь Бог дал тебе новый шанс устроить жизнь! И не могло быть по-другому: ведь, судя по всему, человек ты очень хороший.
Итак, сейчас вся твоя жизнь предстоит перед тобой чистым белым листом. Забудь все, что было. Не отчаивайся. Лучше одевайся. Стань привлекательной! Заведи знакомства с настоящими, интересными людьми (уверяю тебя, они есть!). И помни всегда: женщина выглядит так, как она себя чувствует.
У тебя все получится! Удачи тебе! Пиши!
Твоя Алиса Л.“.
— Да что это за маразм!.. — воскликнула Аглая И., с отвращением отбросив от себя газету “Женская суть” с опубликованным в ней своим письмом, которое она подписала “Инна К.”, чтобы никто не догадался, и ответом психолога.
— Нет, это просто какой-то бред!.. — помолчав, злобно сказала она. — Что она мне отвечает, эта дура!.. Я к ней со всей душой, а она?.. “Лучше одевайся”. Тьфу! Да нормально я одеваюсь! И терпеть я не могу никаких этих… “женских романов”. А это, как это… “декомпенсация”!.. Что же я, псих, в самом деле? Может, и правда?! Тогда надо просто вызывать “перевозку” и ложиться на “вязки”?.. Нет, ну какая же сволочь! А еще психолог! “Женщина выглядит настолько, насколько она себя чувствует”… Идиотка! Идиотка! Женщина выглядит так, какой родилась, да и чувствует так, и имеет… И имеет! А я… А я…
Тут Аглая заплакала.
Слезы, лившиеся из ее глаз, размывали зеленую тушь, покрывающую ее ресницы. Лицо краснело и вспухало; в душе нарастала гнетущая пустота.
Она сидела и плакала минут пять, потом хлопнула себя по обнаженным коленям, сжала руки в кулаки и резко встала.
— Хватит! — победоносно произнесла она. — Вся эта психология — полная чушь! Да что она может понимать… И потом: может быть, он действительно был Великим Виконтом… Он был… Он был…
Тут Аглая почувствовала, что вновь может заплакать, и мощным волевым усилием пресекла это. Душа, однако, была уже почти полностью охвачена гнетущей пустотой.