Я - истребитель

Убрав карту обратно, я достал пистолет, проверив его, сунул за пояс — оттуда как-то доставать быстрее — и, осмотревшись, направился на восток, домой.

Пока шел по лесу, вспомнил свои блуждания с Васечкиным: нынешняя эпопея напоминала наши хождения в месте прорыва моторизованных частей Вермахта, только не было со мной парня и болот. Перепрыгнув через ствол упавшего дерева, пошел было дальше, но почувствовал запах разложения. Принюхиваясь, я вышел на поляну, где, прикрывая нос рукавом комбинезона, быстро осмотрелся. На поляне лежали трупы советских бойцов. Десятка два, по моим прикидкам. Судя по остаткам костра и валявшегося в золе котелка, группа встала на ночевку, но на нее наткнулись немцы и, подобравшись ближе, в упор расстреляли. За подобное развитие событий говорило то, что у погибших забрали все — и документы, и оружие. Против — немцы ночью не воюют, а нападение точно было ночью.

Отойдя немного в сторону против ветра, я набрал в легкие свежего воздуха и быстро зашагал обратно, высматривая, что может пригодиться. Первым делом подхватил котелок с остатками какого-то варева, он был цел, ну почти, попавшая в ободок пуля не в счет. Потом снял с ветки явно сушившуюся плащ-палатку… Неведомые убийцы хорошо прошлись по поляне, но искали все ночью и кое-что просмотрели. Например, полный сидор, висевший на сучке березы немного в стороне. Больше всего меня в нем обрадовали сухари. К сожалению, кроме этих самых сухарей, ничего съестного больше не было, но и это хлеб. Свежие портянки и другой скарб рядового красноармейца меня не привлекли, и лишние вещи я выложил. Еще раз осмотревшись, накинул на себя сидор, плащ-палатку и, подхватив котелок, направился дальше.

К обеду я вышел на очередную лесную дорогу, но в этот раз не заросшую, неезженую, а вполне себе действующую.

Хрустя очередным сухариком, быстро осмотрелся. Дорога была пуста, но в отдалении слышалось гудение мотора. Перебежав на другую сторону, залег в кустах на опушке, накрывшись плащ-палаткой.

Мне было интересно, что же это ехало. Если какая-нибудь машина с одним водителем, появлялся шанс отобрать ее и двигаться дальше уже на колесах — честно говоря, путь пешком меня уже изрядно утомил. Да и лес через пару километров, судя по карте, должен был закончиться, а идти по открытой местности тоже не очень хорошая идея.

Наконец звук мотора стал слышен более отчетливо, и из-за поворота показалась туповатая морда грузовика, набитого немецкими солдатами. Как я это узнал? Да очень просто! Тента не было, и я отчетливо рассмотрел два десятка немцев и… одного советского летчика, сидевшего на лавке спиной к кабине.

«Твою мать! Карпов! Все-таки сбили его, ушлепки!» — узнал я своего подчиненного.

Я тоскливо провожал его взглядом, пока машина не скрылась за очередным поворотом — помочь сержанту возможности не было, хотя… Вскочив, я углубился в лес метров на пятьдесят и, вспомнив свои тренировки по бегу, рванул параллельно дороге. Сейчас я помочь ничем не мог, но они же должны куда-то отвезти его? А там посмотрим. Для себя я решил, что без Карпова не вернусь.

Дорога, шедшая в сторону фронта, на опушке поворачивала вправо и уходила вдаль. Выглянув, я увидел не успевшую осесть пыль и грузовик вдали. Похоже, немцы направлялись в большое село на холме.

— Стопроцентно вы, уроды, там остановитесь, — простонал я, пытаясь восстановить дыхание, затем, снова углубившись в лес, побежал к селу.

Лес не доходил до села метров четыреста, отгородившись от него огородами. Найдя подходящее дерево, я сложил вещи и стал карабкаться наверх. Нужно было узнать, что происходит в селе. Как я и думал, грузовик стоял рядом со своим близнецом у бывшего сельсовета. Обе машины были пусты, кроме пары часовых я больше никого не увидел.

«А, ну да. Обед же», — сообразил я, глянув на часы.

На моих глазах к сельсовету подъехала легковушка, и из нее вылез худощавый офицер. Сельсовет находился метрах в шестистах от меня, но рассмотрел я офицера неплохо, хотя звание не определил — далековато. На дереве я просидел часа три, наблюдая за жизнью села и работоспособностью немцев. Однако Карпова так и не увидел. Даже простых пленных не было. Сельчане только и немцы.

— А вот это интересно, — пробормотал я, заметив трех пацанов с удочками, которые шли в мою сторону. Судя по времени, шли они на речку, текущую правее метрах в трехстах, на вечерний клев. — И кто нам поможет? Конечно же, свои глаза и уши в стане врагов. Нужно поговорить с пацанами, — решил я и стал быстро спускаться.

Перехватил я их почти у самой воды. Свистнул, привлекая к себе внимание, и махнул рукой, когда они обернулись, настороженно посмотрев на меня.

— Вы кто?

— Советский летчик… Мы так и будем кричать? Может, подойдете, а то мы внимание так привлечем?

Мальчишкам было лет по десять, обычные белобрысые пацаны. Переглянувшись, они смело направились к кустам, где я прятался.

Пацанов звали Андрей, это у которого родинка под губой, Ваня — с пересекающим бровь шрамом, и Валерка. Они оказались одноклассниками.

— Мне нужна информация, и я думаю, вы в этом мне поможете, — сказал я, застегивая комбинезон — пришлось показать им знаки различия и похвастаться орденом, больно уж недоверчивые мне пионеры попались.

— Это вы про летчика, которого привезли на машине? — хитро улыбнувшись, спросил Валерка.

— Точно. Сержант Карпов из моего звена. Вы знаете, где он?

— Знаем, мы все знаем! — со значением кивнул Андрей.

— Так это хорошо. Вот тебе блокнот и карандаш, рисуй план села, а особенно — как из него незаметно выйти и войти. А вы рассказывайте все!

— Хорошо, — кивнули оба мальчишки, пока Андрей, высунув от усердия кончик языка, рисовал схему.

— Товарищ лейтенант, а это не вы пять немцев сбили над Минском? — спросил Иван.

— Было дело.

— Вот! Я же говорил!.. У нас ваша фотография в клубе висела, из газеты вырезали, но немцы ее сорвали.

— Давно они тут?

— Семь дней уже. Коменданта, вон, назначили.

— Ага, это как Минск взяли двенадцать дней назад, они до вас за пять дошли, понятно.

С Минском, кстати, интересная история вышла. Насколько я помню, взяли они его в конце июня, а в этой истории, которую я невольно изменил, дата падения города была девятое июля. На десять дней больше — десять!!! — продержались защитники. И это — из-за правильных разведданных о силах и месте наступления немцев. Насколько я знал, генерал Павлов успел стянуть на отражение главного удара немцев все доступные части, особенно артиллерийские и авиационные, и «гансы» там кровью умылись, хотя все же прорвались. Вот такие дела. Да и с захватом Могилева у них тоже что-то дело шло не ах. Тормозили они, тормозили.

— А сколько у вас сейчас сбито? — продолжал наседать Иван с жадным любопытством.

— Двадцать шесть. В этом вылете, когда мы немецкий аэродром раздолбили, я пять истребителей сбил.

— Ого! — восхищенно выдохнули все трое.

— А Карпов, которого немцы в плен взяли, двух, — приписал я сержанту для авторитетности еще одного.

— А почему вас сбили?

— Их больше было. Кучей навалились, — вздохнул я.

— Понятно… — тоже завздыхали мальчишки.

— Но это все не то. Вы мне лучше расскажите, что у вас в селе творится и где Карпов?

Переглянувшись, мальчишки начали рассказ. Андрей продолжал чиркать в блокноте, но в то же время вставлял свои три копейки.

Когда немцы, выбившие наших, ушли дальше, появились другие. Они согнали все население на главную площадь и что-то прогундосили. Тут мальчишки стали спорить, что говорил немец. Помните поговорку про мужика, к которому его слова вернулись через несколько человек настолько другими, что даже смысл потерялся? Так и здесь, уже несколько дней идет спор, о чем была речь. В общем, среди населения главенствовали две версии, кроме мелких, конечно. Первая — при немцах будет хорошо, это меньшинство. И вторая — живите спокойно, но только выдайте коммунистов. Эту версию подтверждали листовки, которые педантичные немцы расклеили по столбам. Там же сообщалось, что за сдачу будут платить премиальные.