Я из ДМ 9

— Какую плоскость, Хидики? — спросила Кацуми, как только обрела речь. — Вы же сами напали, первые!

— Да, и мы об этом очень сожалеем, — поклонился Хидики.

— С ума сошел, придурок? — одернул его Минори. — Ты чего вообще делаешь?

— Да, Хидики, что за хрень ты несешь? — поддержал Тетсуи.

— Все нормально, друзья мои, — поднял руку Хидики. — На самом деле стоило признать, что мы неправы. Минори, это же наша вина. Ребята были не виноваты, а нам закрыла глаза наша гордость. Я очень об этом сожалею и прошу нас простить. Надеюсь, что вы простите и моих друзей. До них пока что не доходит вся глубина сказанных мной слов, но я постараюсь им всё объяснить.

Кацуми взглянула на меня. Она неуверенно поднесла цветок к носу и вдохнула аромат. После улыбнулась:

— Как чудесно пахнет…

— Да, наш садовник выбрал его по моей убедительной просьбе, — ответил Хидики. — Конечно, мне попадет от матери за любимый цветок, но чего не сделаешь ради того, чтобы убрать вражду?

Почему-то мне казалось, что он говорит не совсем искренне. Да, старался изо всех сил натягивать лыбу, но признаюсь честно — у него это слабо получалось. Кончики губ мелко подергивались, как будто преодолевали сопротивление.

Конечно, это он отчебучил. Даже его друзья охренели, не то что мы. И это было очень странно. Очень похоже на ловушку. И ловушка это какая-то глупая, слишком вызывающая…

— Хидики-кун, нам нужно объясниться, — с каменным лицом произнес Минори.

— Да-да, друзья мои, конечно же мы объяснимся. Надеюсь, что вы поймете, как глупо враждовать с этими хорошими людьми, и сколько доброго и нужного мы сможем сделать сообща.

Блин, он так переигрывал, что хотелось запустить гнилым помидором прямо в дружелюбный оскал. И лотос ещё этот… Мне очень не понравилась легкая улыбка на губах Кацуми. Чего это она?

— Дайте я ему по лбу заряжу, чтобы мозги на место встали, — полез было вперед Джиро, но Хидики окатил его ледяным взглядом.

— Не стоит поднимать руку на того, кто эту руку недавно пожимал, — сказал Хидики.

Тетсуи медленно отступил.

— Простите нас за вмешательство и отвлечение вас от поедания вкусной еды. Не сомневаюсь, что из-под рук Кацуми не может выйти плохого обеда, — повернулся к нам Хидики и поклонился.

— Шли бы вы уже, а? — не выдержала Шакко. — Всё равно мы вам не верим! Опять какую-то пакость задумали.

— Мои помыслы чисты, как листья лотоса, — помотал головой Хидики. — Шакко-тян, я понимаю ваше недоверие, и знаю, что вы не скоро сможете простить нас…

— Да мы не злопамятные, — ухмыльнулся я в ответ. — Отомстим и забудем. А может и забудем, что отмстили, так накроем ещё разок.

Минори вспыхнул:

— Кого ты накрывать собрался, хинин? Да если бы…

— Да-да, если бы у бабушки были первичные половые признаки, она была бы дедушкой, — я только махнул рукой. — Хотя то, что первичные половые признаки вдруг вспыхнут у неё на лбу, никак не сделает её другого пола.

Я презрительно махнул, со всеми вытекающими эмоциями. Минори двинулся было к нам, но Хидики схватил его за локоть:

— Идем, Огава-сан. Я же не сказал, что понял и почему так веду себя.

— Да что тут говорить? Предал ты нас, вот и весь сказ, — огрызнулся Минори.

— Идем, Огава-сан, — потянул за руку Хидики. — Нам ещё нужно много о чем поговорить. Кацуми-тян, этот цветок как нельзя лучше подходит к вашим волосам. Я был бы счастлив заложить лотос вам за ухо, но боюсь, что меня неправильно поймут. Господа, прошу прощения.

Последняя фраза была обращена к нам. Ни один из наших не кивнул, не отмахнулся, вообще никак не проявил себя. Я тоже сдержался и не ответил на поклон даже кивком. Только Кацуми снова вдохнула аромат цветка.

Четверка неприятелей отошла прочь. Минори пару раз оглянулся, но Хидики твердо держал его под локоток.

Мы же недоуменно переглянулись. Я откашлялся и спросил:

— И что это за херня сейчас произошла?

— Похоже, что прямо на твоих глазах попытались склеить твою девчонку, — пожал плечами Малыш. — И ты сидел лох лохом…

— Малыш, ты забываешься! — прикрикнул я. — С чего это я лох?

— А с того, что твоей девчонке подарил цветы враг, который хотел тебя унизить на арене, а ты промолчал, — подлила масла в огонь Шакко.

— Я думаю, что Кацуми-тян достаточно умна, чтобы понять — насколько дорог ей цветок от врага, — холодно произнес я в ответ.

Кацуми покраснела. Она взглянула на меня и опустила глаза. Я понимаю, что девчонкам нравятся цветы. К тому же сам я настолько редко делаю подобные подношения, что она рада и такому проявлению мужского интереса со стороны. Поставил себе зарубку в памяти — обязательно купить самый хороший букет и подарить в ближайшее время.

— Изаму-кун, он так чудесно пахнет… — произнесла Кацуми. — Но всё-таки ты прав, подарок от врага — это яд в красивой оболочке. Пусть Хидики и делает вид, что исправился и сожалеет о случившемся, но я ему не верю. Вот, возьми лотос. Он мне не нужен. Даже самый обычный одуванчик от тебя гораздо красивее и нежнее этого цветка.

А вот это она меня сейчас уколола. Я взял цветок и уставился на него, как баран на новые ворота. И что с ним делать?

Кацуми поджала губы и чуть-чуть покачала плечами. Да уж, намек на то, что иногда девушкам надо оказывать знаки внимания был настолько толстым, что даже Малыш его понял. Он прыснул в кулак и сделал вид, что закашлялся.

Я гневно взглянул на него, но он скорчил невинную рожицу и уставился влюбленными глазами на Шакко. Та же фыркнула, глядя на него:

— Чего ты кашляешь? Между прочим, Кацуми только что подарили цветок, а я так и помру молодая и красивая, да к тому же и без цветка в волосах. А к моим рыжим кудрям такой вот лотос подошел бы как нельзя лучше.

Теперь уже я заржал, глядя на обескураженную рожу Малыша. Он умоляюще посмотрел на меня:

— Босс, продай цветочек? Всё равно же выбросишь…

— А вдруг я разрешу своей девушке вставить его в волосы? — спросил я мстительно.

— И будешь тогда лох лохом, — безапелляционно заявил Малыш. — Всё-таки это издевательский подарок… Вроде как у Хидики есть садовник, и к тому же он пошел против воли родителей, когда цветок сорвали для Кацуми. Такая жертва не может остаться неоцененной, правда же, госпожа Утида?

Кацуми даже не взглянула на него. Она продолжала ковыряться в моём бенто, охотясь за остатками риса.

— Малыш, как же долго мне ещё придется изучать все эти ваши тонкости этикета, — вздохнул я, чувствуя себя глупцом. — И на фига вы всё это наворотили?