Я – контрабандист

– Может, зонтики и ремни, что в электромастерской? – предложил я.

– Ты что! – воскликнул друг. – Это уже будет считаться товарной партией. За нее с нас сдерут, знаешь, сколько? Пошлину – десять процентов от стоимости товара – плюс НДС – двадцать процентов – плюс сбор за таможенное оформление… Получается почти сорок процентов. А у меня прибыль до тридцати не доходит. То есть прямой убыток. Тем более, если начнут считать по розничным ценам. У них есть такое право: могут по оптовым считать, а могут по розничным. А розничные они ставят по своему усмотрению. Попробуй докажи, что ты покупал по другой цене.

– А если счет из магазина?

– Пофиг! Все на их усмотрение. И тогда уже можешь заплатить до ста процентов от стоимости.

«Получается, что коммерсанты вынуждены прятать свой товар», – подумалось мне.

– Надо тебе вписать холодильник, – вернулся Олег к списку. – Это сразу пятьсот долларов. А на единичные товары – в пределах двух тысяч – пошлина не насчитывается.

– Понятно. А где холодильник? Если попросят показать…

– Ерунда! Покажешь любой холодильник, их на палубе много стоит.

– Но ведь кто-то тоже будет его показывать! – воскликнул я.

– Ты думаешь, там один таможенник? – подключился к разговору Рашид. – Их заявится человек шесть.

– Да и вряд ли из-за одного холодильника захотят ходить с тобой, – прибавил Олег. – Ну, можно поспрашивать, нет ли у кого лишнего, чтоб тебе на себя записать. Или телевизора. А! Впишем мой телевизор, который на обмен возили.

–Там же написано «Олег», – возразил я.

– Ну и что? Коробка Олега, а телевизор твой. Не бери в голову, – улыбнулся он, видя мое замешательство. – И еще запишем чипсы – сто коробок. Так. Все равно остается еще долларов триста… Скажешь, пропил! С «мадамами» в «Голливуде» просадил! – захохотал он. – А! Зеркало! Про зеркало забыли! Сто долларов! – (Олег по чьему-то заказу вез большое настенное зеркало.) – Ладно. Все.

– А остальные? Остальные двести долларов?

– А остальные пропил, – поставил точку Олег.

Через какое-то время к нам в каюту заглянул Толик, тот самый, у кого весь товар смыло за борт и с которым я познакомился еще по пути в Пусан. Он был в майке, вырез которой напоминал декольте, в мешковатых штанах и шлепанцах на босу ногу. И, к моему величайшему изумлению, совсем не казался убитым горем. Представляю, что было бы со мной, окажись я на его месте. Я бы точно сошел с ума!

– Что-то у вас, ребята, телевизор дороговат, – заметил Толик, просматривая наш список. – Триста тридцать долларов! Мы, наоборот, поменьше пишем. Надо, чтобы одинаково.

Надо же, чем он озабочен, еще больше удивился я. У него чипсы смыло за борт, а он думает о цене на телевизор.

ХУЖЕ БАНДИТОВ

– Вначале, когда я только начал этим заниматься, вообще никаких пошлин не было! – сам удивляясь, вспоминал Олег. – Ельцин все пошлины отменил. Кто первый сориентировался, хорошо наварились. Я немного припоздал. Но все равно, все было намного проще. Пиши что угодно, лишь бы по сумме получалось не больше, чем на четыре тысячи долларов. Таможня приходит, берет образцы – кто куртку, кто штаны… Якобы на экспертизу. Вот и вся проверка. А потом – в декабре позапрошлого года – ввели новые порядки, новые пошлины, и пошло-поехало! Сейчас от них чего угодно можно ожидать. Бывает, выходишь в рейс – одни правила, а приходишь – уже совсем другие. Бывает, они взяткой ограничатся, а могут и опечатать помещение. Или вообще весь товар конфисковать, если найдут, то есть полностью разорить. Хуже бандитов!

– Блин! – выругался Рашид. – Не строили бы из себя честных, а сразу говорили, сколько давать. Как у нас на Кавказе. У нас на всё таксы известны, никаких головных болей.

– За ними ведь тоже контроль, – заметил Олег.

– Это уж их забота – делиться, выше передавать. У нас так только и делается.

В каюту вошел Гена.

– Можно? – извлек он из коробки здоровенную помидорину. – Хорошая новость.

Мы все невольно подались к нему: может, успеваем к своей таможне? Гена тоже приблизился к нам и, словно по большому секрету, сообщил:

– На обед – куриные окорочка!

У меня судорога свела желудок. Олег затрясся в беззвучном смехе, пальцем показывая на меня.

– Что, не любите, что ли? – изумился Гена.

– Вадим любит!

– Товар весь поместился? – перевел Гена разговор, не совсем понимая причину нашего смеха.

– Только-только, – ответил Олег, отдышавшись.

– Чипсами прикрыли?

– А как же!

– Они что, заставляют все лаборатории открывать? – спросил я Гену (всем было ясно, что «они» – относится к таможенникам).

– Мы сами обязаны открывать для осмотра все помещения на судне. С ними обычно ходят одни или двое наших, вроде понятых. Таможенники смотрят: это чьи чипсы? А это чей товар? Бывает, попросят вытащить несколько коробок. А дальше, например, видны мешки… «Что это?! Кто хозяин?!» Тогда уж хозяин отводит старшего из них в сторонку – на разговор, – электромеханик многозначительно подмигнул. – И уж как договоришься. Могут потребовать: выгружайте, будем считать. Тут уж, какую сумму ни назовут, заплатишь, потому что если считать – там на десятки миллионов будет. У каждого! – с каким-то торжеством воскликнул он.

На этот раз уже мы не смогли разделить его веселости. Гена тем временим съел еще помидор.

– Третий помощник мне не нравится, – промолвил он вдруг, понизив голос.

Олег вопросительно кивнул подбородком.

– Скользкий какой-то. Сам ничего не возит, а все косится, – продолжал Гена про третьего помощника капитана, – мол, некоторые помещения сдают. А сверху нас уже предупреждали: поступают, дескать, сигналы, что сдаете помещения коммерсантам. Кто-то капает. Раньше-то нам разрешалось сдавать, вернее, не запрещалось, сквозь пальцы смотрели. А теперь рискуем. И вот чудится мне, что третий стучит.

– Может, Пашу-«макаровца» на него напустить? – предложил я, вспомнив Олеговы угрозы в адрес капитана.

– Его потом не оттянешь, – сказал Олег. – А ведь точно не известно. Часто бывает, что стучит совсем не тот, на кого думают.

– Дед, например! – хохотнул Гена («дедом» на судне называют старшего механика): – Да нет, – прибавил он, – дед сам сдает.

– Бывает, таможня специально подсаживает человека – наблюдателя, – высказался Олег. – Или предложат кому-нибудь: стучи, за это твой товар не тронем.

– Неужели кто-нибудь согласится? – не поверил я.

– Я думаю, многие. Заодно и конкурентов устранить…

– Вообще, надо осторожней, – сделал Гена строгое лицо. – А то если докопаются, – мы с дедом сядем, а у вас товар конфискуют.

Море совсем утихло. И в этот последний день пути появились дельфины. Сперва я увидел, как среди безмятежных светло-голубых волн там и сям возникают какие-то странные всплески. Затем возле самого борта синхрон–но вынырнули два дельфина – две черные блестящие спины, выгнутые дугой, с острым зубцом плавника, провернулись в воде, словно два колеса. Это повторялось через каждую минуту или меньше. И всякий раз они выныривали не на том месте, где ждешь, а несколько впереди, так что скоро они обошли ваш «лайнер».