Я ломаю привычки (сборник)
Шрифт:
«Конечно, не женится! А ты бы сама захотела выйти замуж или вообще что-либо сделать, если тебе ставят условия? Ультиматум, другими словами! У парня нормальный, здоровый интерес, увлечение, а ты его лишаешь удовольствия заниматься любимым делом. Ты не пробовала предложить ему вместе заниматься спортом? Например, вот так: «Знаешь, я тут подумала, почему бы нам не начать заниматься спортом вместе? Тогда и времени будет больше для общения. Что в вашем спортивном комплексе предлагают для девушек? Может быть, посоветуешь мне, что лучше выбрать?» — мысленно отвечала им я.
Однажды мне в руки попалась книга об известном норвежском путешественнике, исследователе и гуманисте Фритьофе Нансене. Его невеста Ева, а впоследствии жена, ни разу не поставила ему ни одного условия. Они вместе катались на лыжах, увлекались книгами, музыкой, путешествиями.
Но чтобы стать интересными кому-либо, мы должны в первую очередь стать интересными самим себе. Вы не пробовали научиться оставаться наедине с собой? И как? Интересно? То-то же. А с чего вы взяли, что вы будете интересны другим, если не можете сами себя занять и заинтересовать в свободное время? И что вы такого сделали, чтобы быть интересным человеку, который вам нравится? Почему мы все время сидим и ждем, что придет кто-то, кто будет нас развлекать? Мы стараемся сделать своей собственностью другого человека только потому, что нам скучно, нечем заняться. А так он придет, и мы будем сидеть и друг на дружку смотреть. Все веселей.
Как-то, когда я была маленькая, я подошла к маме и пожаловалась, что мне скучно, не с кем поиграть. Тогда мама мне сказала: «Не всегда в жизни с тобой будет кто-то рядом. Придет момент, и ты останешься одна. Так что учись занимать себя сама». С тех пор и учусь. И знаете, ни разу в жизни я никому не ставила условия, тем более ультиматумы. Были компромиссы, не более.
В институте у нас был такой предмет, который назывался «Управление персоналом». Я бегала на эти лекции, так было интересно. Помню, на одном из занятий наш преподаватель заметил следующее: «Часто в детском саду можно наблюдать такую картину: все дети играют в песочнице, на площадке, а один сидит в домике или на террасе. Он не хочет играть с детьми, хочет побыть один. Ему это нужно. А что делает воспитатель? Она подходит к нему и говорит: «Ты чего здесь один сидишь? Иди к детям, играй со всеми детьми. Нечего тут одному сидеть. Одному плохо, скучно». Взрослый человек даже не задумывается о том, что этой крохе просто жизненно необходимо побыть одному, поразмышлять, отдохнуть от других детей. И именно в этот самый момент. Надо дать возможность человеку побыть одному, если у него возникло такое желание». Я часто вспоминаю об этом, когда слышу подобные разговоры или наблюдаю такие истории. Каждый имеет право на личную свободу и свободу выбора, не надо ее ограничивать. Просто не стоит путать свободу со вседозволенностью. Каждый из нас имеет право побыть в компании других людей, разделяющих его интересы, которые могут не совпадать с увлечениями второй половины. Или, может, кто-то таким образом пытается остаться в одиночестве, чтобы просто отдохнуть от людей. А мы назойливо навязываем ему свое общение. Прислушайтесь к партнеру, услышьте его, много интересного обнаружите.
Люди не могут находиться вместе все время. У каждого есть свои дела, свои интересы. Каждый из нас имеет право на свою собственную маленькую личную жизнь. Когда я остаюсь одна, то начинаю делать то, что не могу, когда нахожусь с кем-то. Каждая минута наполнена смыслом. Мне интересно жить, развиваться, узнавать новые вещи, учиться. Люди сами ищут моего общества, им со мной интересно.
Это касается и отношений между мужчиной и женщиной. Искренний интерес к жизни, увлечениям, мыслям, желаниям человека, который находится рядом с тобой, — это первое, что должно нами двигать, когда мы начинаем строить наши отношения. Желание лучше узнать друг друга дает нам возможность сделать меньше ошибок, избежать неприятных ситуаций и разговоров. Задумайтесь, почему вы хотите быть с этим человеком, какую цель ставите себе, добиваясь его или ее расположения. Тогда и ультиматумов ставить не придется.
А вот и моя остановка. Мне пора. Я встаю со своего места и оставляю девушек обсуждать эту «проблему». Хотя, на мой взгляд, причину сложившейся ситуации надо искать
в другом месте. Но мое мнение не спрашивали, поэтому я оставляю его при себе и покидаю салон автобуса.Хитрый ход
— Представляете, она мне поставила «четыре» за алфавит, только потому, что я вместо «дубль вэ» сказала «дабл ю», — с обидой в голосе закончила свой рассказ про урок французского языка Вита.
— Подумаешь, оговорилась. Ты же два языка учишь. Это вполне естественно. Я, когда училась в институте, поначалу вообще все путала. Могла глагол из одного языка взять в другой и спрягать его в полной уверенности, что все делаю правильно. А были периоды, когда я вообще ни на каких языках говорить не могла, даже на русском. Вот такая у меня каша в голове была, — пыталась я успокоить расстроенную девчушку. — А тот факт, что ты читаешь и говоришь на французском единственная из класса, ей ни о чем не говорит? Я вот тоже не знаю ни одного алфавита, кроме русского. Это не показатель знания языка. Важно знать то, как буквы называются и как они читаются в том или ином положении, — продолжала я развивать свою мысль, чтобы Вита приободрилась.
Мы были с ней знакомы несколько лет. Я была приглашена к ней в качестве преподавателя английского языка. Девочку собирались отдавать в лингвистическую гимназию, поэтому решили подготовить ее по языку до того, как она пойдет в первый класс. А когда Вита достаточно освоила английский, то ее мама попросила начать с ней изучать второй язык, который скоро начнется по программе. Два года мы усердно работали над сложным произношением, над тем, чтобы запомнить написание слов, в которых больше букв, чем звуков. А теперь, ребенку ставят «четыре» только потому, что он перепутал название букв.
— Знаешь, а ты не расстраивайся, — сказала я ей. — Я понимаю, что тебе обидно получить за это четверку. Но мы-то с тобой знаем, что ты прекрасно знаешь названия всех букв, хорошо читаешь, говоришь, произносишь французское «р-р-р». Так пусть твоя учительница по французскому тоже пойдет в школу.
— Как это? — удивилась Вита.
— А вот так. Ты же играешь в школу? — спросила я.
— Играю, — подтвердила девочка, заинтригованно глядя на меня.
— Так вот и представь, что у тебя урок французского языка. Ты можешь посадить за парту кого угодно. В том числе и свою Марию Ивановну. Пусть она тебе отвечает французский алфавит. Представила?
— Представила.
— Теперь слушай, что произойдет дальше. «Мария Ивановна, — говоришь ты ей, — вы опять ошиблись. Какое «дабл ю»? Это не «дабл ю», а самое настоящее «дубль вэ». Ничего не знаю. Никаких таких «дабл ю» во французском нет. Вы снова не выучили алфавит. Что мне с вами делать? Придется оставить вас после уроков и заставить вас писать целую страницу букву «дубль вэ». Как не можете остаться? Это еще почему? Какие дела? Куда вам надо идти? Никаких дел, слышите? Все дела будете делать потом, а сначала надо закончить самое главное дело: написать целую страницу буквы «дубль вэ», чтобы выучить ее наизусть наконец. И не ревите. Чего вы ревете? Какие дети? Кого кормить надо? У вас муж есть, вот пусть муж их и забирает, и кормит, и дела делает. А у нас задача мировой важности: выучить французский алфавит. Сейчас идете к доске и пишете алфавит полностью, проговаривая названия букв громко, вслух, а потом вернетесь за парту и напишете целую страницу «дубль вэ». И хватит реветь, успокойтесь. А не то мне придется поставить вам очередную двойку и вызвать ваших родителей к директору. Пора уже разобраться, почему вы до сих пор не знаете французский алфавит. Хватит реветь, я сказала! Никаких объяснений не хочу слушать».
Вита заливалась искренним смехом, слушая мои рассуждения. У меня потеплело на душе от осознания того, что с помощью моего хитрого хода у нее не возникнет отвращение к языку, переходящее в ненависть. Как легко можно отбить у человека всякое желание и интерес к изучению того или иного предмета. А изучение языков — это так интересно и увлекательно!
— Да, я сегодня же поиграю в школу, — согласилась девчушка. — Не пойду гулять, не хочу. Лучше поиграю в школу. Устрою урок французского языка. Пожалуй, посажу за парту всех учителей и устрою им «школьную жизнь». А вы тоже так делаете? — поинтересовалась она.