Я, Лунин…

– Хорошо, – кивнул Лунин, отвечая на первый вопрос. – Не против, – тут же кивнул он снова.

– Вот и замечательно, – добродушно улыбнулся подполковник. – Забыл совсем, если вы вдруг не в курсе, Летягин Антон Александрович, командую здешним управлением. С Ирочкой, думаю, вы уже познакомились? Следователь она замечательный, человек – просто золото, так что, уверен, у вас будет полное взаимопонимание.

Краем глаза Илья успел заметить, что лицо Ирины Владимировны подобного оптимизма не выражало.

– Дмитрий Романович мне вчера звонил, объяснил проблему, – продолжил между тем Летягин, – честно скажу, ситуация немножко, мягко говоря, щекотливая.

Ирина Владимировна хотела было что-то добавить, но подполковник успел погрозить ей пальцем.

– Так о чем это я? Щекотливая получается ситуация. Но ведь мы с вами кто?

Лунин, не моргая, смотрел на подполковника, всем своим видом давая понять, что ответ должен прозвучать непосредственно от него.

– Мы люди взрослые, – жизнерадостно провозгласил Летягин, – щекотки не боимся. Верно я говорю, Ирусик? К тому же просьба Дмитрия Романовича – это для нас для всех прямое и безусловное распоряжение к выполнению. Ты слышишь, Шестакова? Прямое и безусловное!

На мгновение жизнерадостность исчезла из голоса подполковника. Он взглянул на свою подчиненную и тяжело вздохнул, затем быстро перевел взгляд на Лунина.

– К тому же Дмитрий Романович охарактеризовал вас с самой лучшей стороны. – Улыбка вновь осветила круглое лицо подполковника. – Как же это он вчера сказал? – Летягин на секунду зажмурился, а потом процитировал: – Человек он любопытный, но неконфликтный. – Подполковник ткнул толстым коротким пальцем в бок Ильи. – Это Дмитрий Романович про вас. Так что любопытство ваше мы по мере сил будем удовлетворять, ну а раз вы неконфликтный, так и мы тем более.

Антон Александрович вновь взглянул на свою подчиненную и укоризненно покачал головой:

– Ирусик, вот ты сидишь, а человек, между прочим, с дороги. Ты бы хоть чайку ему предложила.

Взмахнув рукой на прощание, подполковник стремительно выкатился из кабинета.

– Своеобразный персонаж, – пробормотал Лунин, когда дверь за Летягиным закрылась.

– Это вы сейчас о его фигуре? – сухо уточнила Ирина Владимировна.

– Ну, как сказать, – Лунин смущенно пожал плечами, – в целом. Хотя фигура у него, конечно, тоже запоминающаяся.

– Раньше он совсем другим был. – В голосе Шестаковой вдруг послышались нотки сожаления. – Когда его к нам из Красноярского края перевели четыре года назад, его за глаза либо Мальчик-с-пальчик называли, либо Мизинчик. Ну а что, росточка он маленького, сам худющий был, лысый, ну вылитый мизинчик.

– И кто же это его так здесь откормил?

– Нашлись добрые люди, – неопределенно ответила Ирина Владимировна, не глядя на Лунина. Немного помолчав, она продолжила: – Три года уже прошло с того случая. Уж не знаю, с чего ему вечером гулять приспичило, но шел он вроде как в сторону своего дома. Часов десять уже, октябрь. Темно в это время, сами понимаете. Услышал какой-то шум поблизости, крики, ну и свернул посмотреть. А там на детской площадке парни молодые какую-то деваху тискали. Что там и как было, никто не знает, может, все и по согласию. Ни парней, ни девицы мы так и не нашли, но, со слов Антона Александровича, дамочка вырывалась, требовала, чтобы ее отпустили. Ну, Летягин и сунулся к ним, начал, так сказать, законность восстанавливать. Вот и восстановил на свою голову.

Шестакова тяжело вздохнула и, выйдя из-за стола, подошла к окну. На подоконнике стоял некогда белый, но пожелтевший от времени и накипи пластмассовый электрический чайник. Лунин, машинально переведший взгляд в сторону окна, со своего места видел две шестнадцатиэтажные башни из трех, возвышающиеся на другой стороне улицы. На крышах домов четко выделялись на фоне прозрачно-голубого, переходящего в белизну неба алые буквы: ГОРОД СМЕЛЫХ.

– Так вы чай будете пить? – Ирина Владимировна оглянулась, и впервые за время их недолгого знакомства Илье показалось, что во взгляде ее не было явной неприязни.

– Буду, – торопливо отозвался Лунин, – хотя, конечно, кофе было бы лучше.

Ничего не ответив, Шестакова щелкнула кнопкой чайника. Там же, на подоконнике, Илья заметил несколько кружек, небольшую коробочку рафинада и банку кофе.

– Так, а что потом было? – решился прервать немного затянувшееся молчание Лунин.

– Потом? – Ирина Владимировна стояла лицом к окну и, судя по высоко поднятой голове, тоже, очевидно уже в тысячный раз, перечитывала гордую надпись на крышах домов. – Потом Антон Александрович стал таким, как сейчас. Вам кофе с сахаром?

– Да, – кивнул Илья ей в спину, – два кусочка, если можно.

– Когда его обнаружили, у него оказалось три ножевых ранения, все в живот. Представляете? Вообще непонятно, как он с такой кровопотерей выжил, но через три дня его уже перевели из реанимации в обычную палату. Мы его чуть ли не всей толпой навещать ходили. А потом, – Ирина Владимировна поставила на стол перед Ильей кружку с кофе, – он начал стремительно набирать вес. Почему, врачи так толком и не разобрались, сказали, что после перенесенных ранений у него нарушился обмен веществ.

Осмысливая услышанное, Лунин поднес ко рту кружку с кофе и, машинально сделав слишком большой глоток, тут же обжег себе язык.

– Ой! – вскочил со стула Илья. – У меня же в машине Рокси сидит. Сбегаю посмотрю, как она там.

– Рокси, это вообще кто? – заинтересовалась Шестакова. – Жена или кошка?

– Это болонка. – Лунин почувствовал, что уже который раз за день смущенно краснеет.

– И вы ее оставили запертой в машине? На жаре? – возмутилась Ирина Владимировна. – Несите ее сюда немедленно.

– У меня машина в тени стоит, у елки, – попытался оправдаться Илья, – и окошко я приоткрытым оставил.

– Идите! – не терпящим возражений голосом произнесла Шестакова. – Окна закройте, пока у вас машину не обворовали, а болонку свою несите сюда. Только заверните ее во что-нибудь, чтоб незаметно было.

Как и предполагал Лунин, Рокси благополучно спала на пассажирском сиденье. За то время, которое Илья провел в здании следственного комитета, тень от высокой ели, под которой Лунин припарковал свой «хайландер», немного сместилась в сторону, но нагреться машина еще не успела. Обследовав багажник, Илья пришел к выводу, что завернуть болонку так, чтобы ее было совсем не заметно, ему не во что. Тогда, недолго думая, он вытряхнул все вещи из лежащей спортивной сумки. К переселению в сумку Рокси отнеслась благосклонно, она даже не стала возражать, когда Лунин почти полностью закрыл молнию, оставив лишь небольшое отверстие, дающее возможность дышать.

– Вот и мы, – провозгласил Лунин, распахнув дверь кабинета.

Подтверждая свое присутствие, Рокси звонко тявкнула прямо из сумки. Только после этого Лунин сообразил, что Шестакова в кабинете не одна. На стуле для посетителей, том самом, который недавно занимал Лунин, восседал Антон Александрович.

– Это что же, – Летягин соскочил со стула и устремился навстречу Илье, – вы розыскную собаку с собой привезли?

Поставив сумку на пол, Илья приоткрыл молнию, и выбравшаяся на свободу Рокси мгновенно оказалась в центре внимания. По такому поводу она, не жадничая, предоставила возможность всем присутствующим насладиться ее красотой, а также милым розовым бантиком на макушке, Шестаковой разрешила себя погладить, а Летягина даже дружелюбно лизнула в круглую щеку, чем привела его в полнейший восторг.