Я - мемуарю!
Шрифт:
По близости, находилась артелерийская часть, жизнерадостный командир которой обожал ночные стрельбы, и студентам частенько приходилось засыпать под грохот канонады. Кормили сносно (по-видимому, стратегическими запасами 50-х годов), и когда нам после принятия воинской присяги выдали по паре праздничных яиц, то после удаления скорлупы они приняли такой интенсивно-сливовый вид, - как будто бы их прищемили дверью и долго содержали в таком состоянии. Иногда, наш суровый рацион разнообразили субботние приезды «Автолавки». Наглая торговля спихивала нам такие «деликатесы», на которые в обычной жизни я, в лучшем случае, не обращал внимания. Например, целлофановые пакетики с шариками конфет, типа «драже». Этими, с позволения сказать, конфетками можно было смело заряжать бетонобойные
С моим именем связано одно, самое значительное, происшествие на тех памятных сборах. Я тогда нанес ощутимый урон Красной Армии. Это произошло на полигоне, где мы должны были накатать на танке определенное количество времени. Для этой цели нам выделили два «Т-72» и две зенитные самоходки на базе ходовой части «Т-55». Надо отметить, что первые две боевые машины отличались от вторых, как жопа от пальца. Танк «Т-72» - отличная штучка! Я просто поражаюсь, как Хусейн имея их на вооружении, не раздолбал в пух и прах жиденькие американские танкетки? Эх, ему бы еще в помощь наших танкистов и тогда посмотрели бы, что марка «сделано еще в СССР» не такая уж хреновая. Стоп! Хватит выдавать военные тайны.
Итак, я залез в танк (мне выпал «Т-72») и получил задание: объехать круг радиусом три километра и затормозить у, вкопанного в землю, полосатого столбика. Причем, оценка ставилось за вот эту самую «заторможенность», т.е. если ты останавливал машину на уровне столба, - получал «отлично»; если пересекал границу на расстояние до 1 метра - «хорошо»; ну, а если больше, чем полкорпуса танка, получи «удава»; за наезд же на столбик, - прилетал «неуд».
Вы когда- нибудь прыгали с парашютом? Нет? Тогда Вам сложно понять человека, который разогнал махину весом 37 тонн до скорости 60 км/ч. Я мчался и пел, как люксембургский соловей, мне было хорошо от чувства собственной значимости. Да-а-а! Сильный перец, когда красный.
Настроение было о’кей. Ну думаю, сейчас, как ковбой из рекламы «Мальборо», резко заторможу своего бронированного коня у метки, означающей оценку «отлично». Почти так все и вышло: я лихо подкатил к финишу, резко дал по тормозам и перевел рукоятку скорости в нейтральное положение. Вот тут-то и подстерег меня конфуз! Скорость-то я сбросил, но рычаг установил не на «нейтралку», а не метку «1». И как только была отпущена педаль, танк рванулся, и всей своей массой врезался в бок щупленькой зенитной установки. Настала щемящая душу тишина, которая хуже любой бомбежки. 5,4,3,2,1 - Пуск!!! Пошла первая! Через десять секунд мои наушники буквально распирало от отборного мата. Слышались такие обещания, что я уже стал подумывать, - а не закрыть ли мне люк и не дать ли на полном газу в сторону румынской границы?! В перископе замаячила озлобленная рожа майора Н., с неправдоподобно выпученными глазами. Хм, однако…
Когда же я, наконец, решился выползти из люка, на мою голову, горной лавиной, обрушился мутный поток словоизлияний. Майор Н. очень переживал за боевую технику, а что до физической целостности студентов, - ему было по-х…й. Он, как полоумный носился вокруг танков, прижимался к еще теплым бортам щекой и стонал, цокая языком, подсчитывая повреждения. Такое бережное отношение к вверенному имуществу характерно для всей Советской Армии. То, что человек мог получить травму или ранение абсолютно не принималось в расчет, а главное, как говорит старшина: «…вы ребята, при ядерном взрыве, держите автомат на вытянутых руках, что бы когда он начнет плавиться, раскаленный металл не капал на казенные сапоги…»
Очень интересную, краткую и поучительную историю, по этому поводу, рассказал мне один человек, прослуживший полтора года в Афганистане сапером: «После
разминирования одного из тайников душманов, среди оружия, гранат и прочего хлама, были обнаружены две установки «стингер». Тогда, в 1983 году, они еще были в диковинку. Первую ракету забрал, приехавший из штаба дивизии, особист. А вторую, любопытства ради, командир саперного подразделения приказал разобрать солдатам. «-Только - говорит он, - отойдите-ка метров на 200 от складов, а то как бы чего не вышло!»Вот так и живем, - строим заводы, возводим домны, делаем ядерные боеголовки, сливаем в реки химические отходы. Все, что можно - сожрали, и где только можно - обосрали. И все это ради сиюминутной выгоды, ради культа вещей, ради личных амбиций. Не общество, а театр абсурда! Эх, вот так еще попишу немного и затмлю своей диалектикой, мысль таких замечательных товарищей, как Карл Маркс, Фридрих Энгельс и первопечатник Иван Федоров.
Кстати, если вас интересует итог той истории, когда я мановением руки развалил два танка, то он прост, - меня послали работать на кухню. А уж там я устроился круто. У меня в подчинении находились два походных котла, в которых грелась вода для помывки столовых принадлежностей нашей доблестной дивизии. Сложность и ответственность этой работы заключалась в следующем: в лагере находилось около пятисот человек, а воды (даже при самой суровой норме отпуска) едва хватало, что бы слегка прополоскать триста котелков. Зрелище «Обмыв посуды» было шикарным, - я стою на подножке и огромным черпаком разливаю кипяток, и с умилением гляжу на стриженые головы и утомленные тела. До чего же, все они напоминали мне германских ребятишек из весны 1945 года…
Я уже было совсем расслабился и думал, что вот так на «шару» проволыню до конца военных сборов. Однако, рановато мы сбросили со счетов изощренное коварство наших отцов-командиров… Сигнал «общий сбор» прозвучал неожиданно. Но, казалось, общее построение не предвещало ничего плохого и необычного.
Итак, построив взвода, командование предложило нам (так сказать напоследок, на посошок) прогуляться на полигон и посмотреть, как танки форсируют водные преграды. Ничего не подозревающие студенты, искренне обрадовались грядущему (и видимо последнему) армейскому развлечению.
Ладно! Собрались, пошли. Кругом унылая выгоревшая степь. Последний дождь выпал три месяца назад. Солнце в зените, температура + 37 С. Такое имущество, как фляжки, мы уже сдали интенданту. Триста пар сапог монотонно поднимают с поверхности Земли тонны пыли. Буйно цветет амброзия.
Идем час, идем второй, наконец на исходе третьего часа, на горизонте появляется какая-то лужа. Возле этого водоема находились: автомобиль УАЗик (офицеры приехали на нем ранее), палатка (в ней командиры отдыхали и пили водку), два танка Т-55 и большое корыто.
Здесь- то и выясняется, что топливные баки боевых машин пусты. Нонсенс! Однако, требуется держать марку. И подполковник Н., не мудрствуя лукаво, приказывает курсантам быстренько наполнить корыто с водой. А сам, тем временем, скрывается с группой офицеров в палатке, где под звон стаканов у них созревает гениальный план.
Взбудораженный этой затеей подполковник, как комета Галлея, вылетел из брезентового помещения. Почему, как комета? Да потому, что за ним тянулся тяжелый шлейф запахов, в котором доминировали курево и перегар.
Он выбрал из строя трех человек, приказал им стать возле корыта с водой и громко рычать, то бишь имитировать натужный рев танковых двигателей. Затем подполковник достал из кармана коробок, вставил в него спичку (изображающею ствол 122 мм пушки), и показал свое изделие строю. Оп-па! Командир, засучив рукава, стал елозить по дну корыта спичечным коробком, показывая - как же все-таки форсируются водные преграды. Ему создавали антураж завывание трех “двигателей”.
Пронаблюдав эту пантомиму в течение 5 минут, мы получили приказ двигаться обратно. Топча сапогами землю в направлении военного лагеря, я почему-то мысленно материл германского кайзера Вильгельма II. Впрочем, где-то посередине караванного пути, мысль стала обретать философские оттенки и формы. Мне начали нравиться простые вещи - например, ведро воды…