Я, Менгск

Чем ближе он подползал к вилле, тем медленнее и осторожнее становились его движения. Придерживаясь правила, – "тише едешь – дальше будешь", он потратил практически два часа, чтобы сократить расстояние от стены до шести метров.

Пассивные ИК-датчики движения располагались по краю стены, но они уже устарели, так как были установлены около десяти лет назад. Эти датчики были не сложнее тех, какие можно встретить в системе охранной сигнализации какого-нибудь управляющего в колониях Периферии. Конечно, ни у кого и в мыслях не было, что подобная защита может быть установлена в летней резиденции одного из самых известных сенаторов Корхалла и его семьи.

Эти датчики не могли засечь фигуру в черном облегающем комбинезоне, с системой теплопоглощения. Эту систему он смастерил из внутренней прокладки защитного скафандра, что применялись изыскателями в исследованиях высокотемпературных областей. Человек улыбнулся, когда встал на ноги. ИК-сканеры, мечась по телу, не обнаружили его.

Сеть лазерных лучей снова начала двигаться. Он замер, пока она не зафиксировалась в новом положении. Он увидел тонкий луч, мерцающий у его ноги, и, задержав дыхание, осторожно отодвинулся от него. У него было семнадцать целых и три десятых секунды до того момента, как они снова переместятся. Он быстро перебрался к стене; осторожно, не касаясь ее, опасаясь датчиков вибрации.

Его окружала лазерная сетка, но пока он держался вблизи стен – но не касался их, – он был невидим для службы безопасности виллы. Воспользовавшись моментом, человек перевел дух, а потом обошел строение и направился к боковому входу.

Он замер, когда на землю впереди упало пятно света.

Открылась дверь.

Он почувствовал страх, пульсирующий в нем, когда из двери вышел человек, а за ним – еще один. Они закурили по сигарете и начали болтать. Нарушитель задержал дыхание; его сердце молотило по ребрам. Кухонные носильщики, только и всего.

Они отошли от двери, укрывшись за пристройкой от холодного ветра. Нарушитель воспользовался этой прекрасной возможностью, чтобы проскользнуть в дверь. Войдя на кухню, он откинул наверх окуляры очков.

От каменных печей на него хлынуло тепло; в воздухе витал слабый аромат, оставшийся от ужина Менгск. Ночью кухня была пуста; повара и прислуга высыпались перед ранним подъемом и приготовлением завтрака. Он на мгновение задумался, что здесь в такое позднее время делали те двое курящих.

Но, отбросив неуместные мысли, он продолжил двигаться через кухню, к двери, которая вела в главный вестибюль. Он приоткрыл дверь и выглянул в затененный зал.

На стене в ряд висели портреты прославленных предков Ангуса Менгска. На рифленых колоннах стояло множество статуэток, ваз и оружия, со вкусом подобранных его женой Кэтрин. У покрытой ковром лестницы, ведущей в спальни семейства, контрастируя с величием произведений искусства, было разбросано множество игрушек маленькой дочери Ангуса, Дороти.

Пол был в шахматном порядке выложен черной и белой плиткой. Человек ждал. С противоположной стороны зала вошел охранник и по ларингофону сообщил своим товарищам в комнате охраны, что все в порядке.

Ангус Менгск держал в своей летней резиденции только горстку вооруженных охранников, утверждая, что приезжает сюда, чтобы на время забыть о проблемах между Корхалом и Конфедерацией.

Охранник посмотрел на парадный вход, развернулся и ушел в столовую, закрыв за собой дверь. Когда охранник исчез, человек проскользнул в зал, поднялся по лестнице и, остановившись наверху, оглядел широкий коридор.

Спальня Ангуса и Кэтрин была слева, но человек двинулся в противоположном направлении, к спальням младших членов семьи Менгск.

Деревянный пол был застлан толстыми коврами. Он осторожно шел по нему, избегая мест, где, как он знал, были скрипучие половицы. Нарушитель подошел к толстой двери с бронзовой «А», закрепленной на ней; и улыбнулся.

Он взялся за ручку, тихо открыл дверь и заглянул в комнату.

В помещении царил полусумрак. Вдоль стен располагались длинные стеллажи, заваленные демонтированным оборудованием и образцами горных пород. На самих стенах, заключенные в рамки, висели схемы геологических образований и разрезы горных пластов. На большой, обитой железом кровати, лежала бесформенная фигура, накрытая простынями.

Нарушитель сделал шаг внутрь, и услышал голос:

– Полагаю, вы думаете, что это было очень умно.

Обернувшись, он увидел Эктона Фелда – начальника службы безопасности семьи Менгск. Мужчина сидел в кожаном кресле в дальнем углу зала. Его рука покоилась на рукоятке тяжелого пистолета. Одетый в темный пиджак и просторные брюки, Фелд обладал высоким ростом и идеально сложенной фигурой. Его внешность идеально вписывалась в образ человека отвечающего за безопасность жизней.

Фигура в черном сняла спец-маску, открывая свое лицо. Черты аристократа, волевая линия подбородка, широкие серые глаза с пытливым взглядом семнадцатилетнего мальчишки.

– На самом деле, я думаю, что это был верх моей изобретательности, – сказал Арктур Менгск.

Эктон Фелд без особого интереса осмотрел геодезический прибор. Этому парню удалось собрать неплохой комплект для проникновения в летнюю резиденцию сенатора. Фелд решил, что стоит серьезно пересмотреть местные средства обеспечения безопасности.

Он положил геодезический прибор обратно. Если Арктур смог забраться так далеко, неизвестно, как далеко сможет забраться человек с более злым умыслом.

Фелду не хотелось даже думать о возможных последствиях подобного. Корхал и без того не отличался стабильностью, не хватало еще чему-нибудь случиться с Ангусом Менгском. Если столь откровенный противник Конфедерации умрет в собственной кровати, корхальское движение независимости может никогда не оправиться.

– А разве вы не должны быть в академии в Стирлинге?

– Мне там наскучило, – сказал Арктур, сев на край кровати и сдернув то, что скрывало кучу подушек. Подушки были разложены так, чтобы походить на человеческую фигуру. – Они не могут меня научить чему-то, чего я еще не знаю.

Это вполне могло быть правдой, подумал Фелд. У Арктура Менгска было много талантов. Да, он был самовлюбленным хулиганом. Настолько самоуверенным, что многие назвали бы его высокомерным. Однако, помимо этого он действительно был очень умен и превосходно справлялся со всем, за что брался.

– Вашему отцу это не понравится.

– А когда ему нравилось что-либо из того, что я делаю? – возразил Арктур.

– Бунтарь всегда остается бунтарем, да? – сказал Фелд.

– И что это ты имеешь в виду?