Я надену платье цвета ночи

Тиффани склонилась вперёд и напряжённо слушала, пытаясь предугадать финал.

— Там были несколько его учеников, а также старшие жрецы Ома, которые пришли благословить экзекуцию. Ну и добавь для полноты картины толпу местных жителей, которые радовались развлечению, а также тому, что убивать будут не их, а кого-то другого. В общем, обычная рутина, за тем лишь исключением, что девушка, которую его ученики привязали к столбу, поймала его взгляд и не отводила глаз, и не кричала, пока ещё нет.

— У него был меч? — спросила Тиффани.

— Да, был. Мне продолжать? Хорошо. Он подошёл к ней. Она смотрела на него, и не говорила ничего, только смотрела, а он думал… О чём он думал? Он думал: «Смогу ли я убить стражников? Станут ли ученики слушать меня?» Подходя всё ближе, он думал, смогут ли они под покровом дыма пробраться к лошадям. Время словно застыло. Великие события ждали его решения. Одно простое действие, и история изменит свой путь, и всё зависит от того, что он решит, так тебе кажется, наверное? Увы, ты ошибаешься. То, что он думал, не имело никакого значения, потому что она знала его, и знала о страшных делах, которыми он прославился, знала самую его суть, которую он сам теперь отвергал, и поэтому она протянула руки сквозь ивовую корзину, в которую её заплели, чтобы не сбежала, обняла его и прижала к себе, а факел тем временем упал на промасленные дрова и полыхнуло пламя. А она не отводила от него взгляда и не разжимала объятий… Ещё чашечку чаю хочешь?

Тиффани моргнула, прогоняя прочь дым, пламя и шок.

— А вы– то откуда всё это знаете? — спросила она.

— Я была там.

— Тысячу лет назад?

— Да.

— Как вы туда попали?

— Просто пришла, — ответила мисс Смит. — Но это неважно. А важно то, что этот момент стал моментом смерти — и рождения — того, кого мы зовём Лукавым. Он остался человеком, начнём с этого. Жутко обожжённым, конечно. Надолго. И он продолжил свою охоту на ведьм, о да. Нельзя даже сказать, чего другие охотники боялись больше, ведьм или гнева Лукавого, если они не находили новых ведьм, и уж поверь мне: когда он следит за тобой, ты тут же сыщешь столько ведьм, сколько ему нужно, о да.

Сам он, впрочем, тоже умел находить ведьм, как никто другой. Это было просто поразительно. Представь себе маленькую тихую деревушку, в которой все живут более-менее сносно, и никто никогда не видел никаких ведьм. Но стоило Лукавому прибыть туда, как повсюду тут же появлялись толпы ведьм, правда, увы, ненадолго. Он верил, что ведьмы — причина всего зла: они крадут детей, из-за них жёны сбегают от мужей, их кознями скисает молоко. Лично моя любимая байка гласит о том, как ведьмы выходят в море в яичных скорлупках, чтобы топить корабли честных моряков, — тут мисс Смит подняла руку. — Стоп. Даже не начинай говорить мне, будто даже самая маленькая и лёгкая ведьма в яичную скорлупку никак не поместится. Мы, ведьмы, зовём такие доводы логическими аргументами, и, разумеется, никто, верующий в злобных ведьм-утопительниц, не уделит подобной ерунде ни капли внимания. Думаю, дальше можно не продолжать. Люди глупы, их легко напугать, но иногда среди них встречаются те, кто поумнее и не так труслив; посему Лукавый был исторгнут из нашего мира. Выброшен, словно мусор, хотя, почему «словно»? Но он не исчез окончательно. Его злоба и ненависть к любому «ведьмовству» были так велики, что начали жить сами по себе, без тела. От него не осталось кожи и костей, выжила только чистая ярость. В виде призрака. И, время от времени, он находит себе носителя. Вокруг так много людей, чьи отравленные умы рады принять его. И ещё больше тех, кто опасается встать на пути зла, когда оно приходит. Один из таких написал «Костёр Ведьм». Когда Лукавый вселяется в чьё-то тело, — уж поверь мне, в прошлом находилось немало тех, кто был рад этому, потому что надеялся с помощью злого духа потешить свои амбиции, — носитель вскоре обнаруживает, что полностью утратил контроль. Он становится просто частью этого зла, и слишком поздно понимает, что спасения, избавления нет. Кроме как в смерти…

— Яд проникает прежде всего туда, где его уже готовы принять, — вспомнила Тиффани. — Но лично мне кажется, он способен пробраться в любого, готов тот или нет.

— Извини, — сказала мисс Смит, — но мне не остаётся иного, кроме как воскликнуть «молодец!» Ты и правда так хороша, как я слышала. Теперь в Лукавом не осталось ничего физического. Ничего, что можно увидеть или пощупать. И хотя он по-прежнему частенько убивает своих слишком гостеприимных хозяев, это, кажется, не мешает ему процветать. Когда он вне тела, он просто парИт в эфире, и вроде как спит. Я догадываюсь, что ему снится. Он грезит о прекрасной юной ведьме, самой могущественной из всех. Ненависть его столь велика, что, согласно теории суперструн, она как бы облетает вселенную, превращаясь в свою противоположность, фактически, в некую любовь. И он мечтает встретить эту ведьму снова. Что, почти наверняка, будет означать для неё смерть. Некоторые ведьмы, — настоящие ведьмы во плоти, — пытались сразиться с ним, и победили. А другие погибли. И вот однажды молодая своевольная ведьма по имени Тиффани Болит поцеловала зиму. Чего, нельзя не отметить, никто прежде не делал. Тогда Лукавый проснулся. — Мисс Смит поставила на стол чашку. — Будучи ведьмой, ты, разумеется, знаешь, что не должна ведать страха?

Тиффани кивнула.

— Теперь, Тиффани, ты должна найти в себе место страху, хотя и держать его под контролем. Мы привыкли думать, будто разум управляет всем, словно король, восседая на троне своего тела. Но тело тоже могущественно, разуму без него не выжить. Если Лукавый завладеет твоим телом, ты не сможешь одолеть демона. Ты никогда прежде не встречала такого, как он. Если он тебя поймает, ты умрёшь. Нет, хуже, станешь его слугой. О смерти будешь лишь мечтать, как об избавлении. Так-то вот, мисс Тиффани Болит. Он проснулся, он рыщет, он ищет её. Он ищет тебя.

— Сыскали мы её, наконец-то, — сказал Роб Всякограб. — Она где-то тут, в помойке этой гниющей.

Фиглы, разинув рты, разглядывали булькающее и пузырящееся Недвижимое Могущество. Под слоем обломков всплывали, шкворчали и взрывались какие-то загадочные штуки.

— Пойти туда верная смерть есть, — простонал Мал-мала Чокнутый Артур. — Верная смерть! Вы обречены будете.

— О, айе, все мы обречены, раньше или позже, — радостно согласился Роб Всякограб. Он принюхался. — Гадство, что за вонища?

— Извини, Роб, это я, — покаялся Вулли Валенок.

— Ачч, нет, как ты воняешься, мне ведомо, — возразил Роб. — Но и эту вонь я прежде чуял. Тот отвратец так пах, что мы на дороге встретили. Помните? Весь в чёрном который. И у кого глаз недостача. Вот не свезло ему, а пахнет, как свезённый на помойку. А ещё он про нашу мал-мала великучу каргу болтал всякое. Моя Дженни велела мне каргу без присмотра не бросать, а отвратец сей явно в ванне изрядной нуждается.

Мал-мала Чокнутый Артур, сам того не желая, ускорил события.

— Нууу, Роб, ты что ж, супротив закону попрёшь? — спросил он, указывая на полустёртую табличку, на которой, тем не менее, были ещё различимы слова: «ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЁН. ЭТО ПРИКАЗ».

Роб Всякограб внимательно её изучил.

— Ачч, вот теперь придётся иттить, ты не оставил мне выбора, — объявил он. — И напомнил, кстати, что мы и без того все уже упокойники [20] . Фиглы, вперёд!

У Тиффани бурлили в мозгу десятки вопросов, но на поверхность пробился один, самый важный:

20

Нак Мак Фиглы верят, что наш мир прекрасен, а всё потому, что на самом деле это рай, в который они попали за очень-очень хорошее поведение в какой-то другой жизни. Разумеется, по-видимости, время от времени они умирают и здесь, но это лишь потому, что заново родятся там. Многочисленные теологи с пеной у рта доказывают, что это всё полная ерунда, но, честно говоря, такая религия гораздо позитивнее большинства других.

— Что случится, если Лукавый поймает меня?

Мисс Смит секунду задумчиво смотрела в потолок.

— Ну, с его точки зрения, это будет нечто вроде свадьбы, полагаю. Зато с твоей — всё равно что умереть. Нет, хуже, потому что ты останешься внутри и будешь беспомощно наблюдать, как и что, обладая твоей силой и опытом, он сотворит со всеми, кого ты знаешь. Последний кексик не передашь?

«Я не должна показывать страх», — сказала сама себе Тиффани.

— Вот и правильно, рада слышать, — ответила вслух мисс Смит.

Тиффани в ярости вскочила на ноги.

— Не смейте, мисс Смит!

— Я уверена, где-то остался еще один кекс, — сказала мисс Смит и добавила: — рада видеть боевой настрой, мисс Тиффани Болит.

— Вы же знаете, я победила Роителя. Я могу о себе позаботиться.

— А о семье? А обо всех знакомых? Как ты их защитишь от атаки, которую они даже не сочтут атакой? Ты не понимаешь. Лукавый более не человек, и теперь даже не призрак. Он — идея. К сожалению, время для этой идеи опять пришло.