Я напишу тебе, крошка

Джо и Бен невольно рассмеялись. Разговор принимал неожиданный для них оборот.

– И когда же вы уезжаете? – спросила Агата.

– Завтра в восемнадцать ноль-ноль, – ответил ей Джо, чувствуя, как трудно ему это говорить.

– Так скоро, – обронила Агата, глядя в свой стакан с соком.

За столом повисло неловкое молчание.

– Эй, молодежь, может, вам музыку включить? – предложил Фриц.

– Не нужно! – отказалась Бэкки. – Мы сейчас уходим.

– А куда вы уходите? – вырвалось у Бена. От того, что Бэкки находилась так близко, у него кружилась голова.

– Куда мы уходим, вы сейчас узнаете, потому что вы уходите с нами… – пояснила та. – Платите за выпивку, ребята!

Приятели переглянулись. Все происходящее было для них полной неожиданностью. С ними говорили по-человечески, с ними считались…

– Хорошо, – неуверенно произнес Бен и полез в карман за деньгами.

10

Когда они вышли из «Попугая», Бэкки настояла, чтобы все поехали на машине Бена.

– Я давно хотела проехаться на твоем «корвете», Аффризи…

– Для меня это большая честь, – ответил Бен и картинно поклонился.

Компания погрузилась в машину, и девушки объяснили, на какую улицу следует ехать.

Это оказалось совсем рядом, Джо даже не успел перекинуться парой слов с Агатой.

– Чей это дом? – спросил Бен, выходя из машины. Строение из красного пиленого камня было похоже на небольшой магазин готового платья. Сходство дополняли широкие окна без переплетов, очень напоминавшие витрины.

– Это дом моей тети. Раньше у нее здесь была еще и парикмахерская, но потом ей это надоело, – ответила Бэкки. – Сейчас тетя в Левенау, гостит у сына, а я должна приходить сюда поливать цветочки.

– Здесь много цветочков? – усмехнулся Бен.

– Хватает.

Гости прошли во двор, который почти весь был вымощен серыми каменными шестиугольничками, а на небольших свободных участках земли торчали декоративные кустики.

– И все это ты поливаешь9 – удивился Аффризи.

– Ужасно хочется тебе соврать, Бен, но не буду. Здесь повсюду автоматический полив – такие длинненькие трубочки. В них все дело…

Не успела вся четверка подняться по ступенькам, как с соседнего участка донеслись громкие крики.

– Что это? – удивился Джо.

– Это сумасшедший старичок. Он живет в соседнем доме, – пояснила Агата.

– Но, похоже, он там не один, я слышу несколько голосов! Они ругаются!

– Не обращайте внимания, мальчики, старик имитирует семейный скандал – это у него единственное развлечение. Как заметит, что в этом доме кто-то появился, так сейчас же начинает свой спектакль. Вот погодите, он еще посуду в окно начнет выбрасывать и угрожать, что выпрыгнет сам… Проходите…

Просторный холл дома был оформлен в том же неподражаемом магазинном стиле. Даже камин выглядел так, будто его предлагали купить.

Агата взяла за руку Джо Миллигана и молча потащила его за собой – по лестнице на второй этаж. Джо молча повиновался, а Бен смотрел на друга и ничего не понимал.

– Эй, куда это они?

– Понятия не имею, – пожала плечами Бэкки. – Пойдем, нам сюда.

С этими словами она открыла какую-то дверь и втолкнула туда Бена.

– О! И что здесь?

– Спальня, Бен… Спальня…

Бэкки присела на широкую кровать и, потянув, словно фокусница, за потайной шнурок, сбросила просторную блузку, под которой ничего не оказалась.

– Бэкки… – Казалось, кто-то вместо Бена произнес это имя. Слишком уж непохоже прозвучал его голос.

Судя по доносившимся со второго этажа звукам, парочка наверху их опережала.

– Ну иди же, Бен. Чего ты боишься? Ты ведь все это уже видел на реке, в свой огромный прибор…

11

Сколько это продолжалось в первый раз, Бен не помнил. Разумом он никак не мог принять, что занимается этим с Бэкки. С недоступной Бэкки, сердитой и прекрасной Бэкки.

Только после небольшого перерыва он оттаял и под аккомпанемент доносившихся с улицы криков сумасшедшего повторил все еще раз, но уже более вдумчиво

И нежно.

Потом, обессилевшие, они с Бэкки лежали на старинной кровати, а крикливый старик все не унимался

– Ты отравила мне всю жизнь! Глупая курица!

– Кто мог отравить тебе жизнь, старая облезлая обезьяна!

– Злобная крыса!

– Алкоголик!

Потом, как и предупреждала Бэкки, вниз полетела

Посуда.

– Ну вот, что я говорила, – улыбнулась она, и Бен, приподнявшись на локте, несколько раз поцеловал ее, а потом, заглянув в глаза, спросил:

– Почему, Бэкки? Почему?

– Ты спрашиваешь про сумасшедшего?

– Ты знаешь, о чем я спрашиваю.

– Ну… – Бэкки вздохнула. – Ты сильно удивил меня, Аффризи. Еще недавно, на реке, мне хотелось разорвать тебя, так сильно я разозлилась, а потом… Когда вы с Миллиганом сказали, что отправляетесь наемниками, я была просто потрясена. От тебя ведь ожидали вполне понятных ходов. Продолжение учебы, хорошая работа, выгодная женитьба. И вдруг раз – и на войну. На некоторых женщин это действует.

"Знала бы ты, как обстоит дело в действительности, – подумал Бен.

– Если ты не прекратишь орать на меня, старая мясорубка, я выброшусь из окна! Честное благородное выброшусь!

– Ну вот, что я говорила! – торжествующе произнесла Бэкки. – Он угрожает выпрыгнуть! С улицы донесся громкий шлепок.

– Прыгнул! Он прыгнул! – воскликнула Бэкки и, вскочив с кровати, бросилась к окну.

Бен и не подумал вставать, он продолжал лежать, положив под голову ладонь, и расслабленно любовался самой совершенной и прекрасной девушкой.

– Живой! Он живой, Бен! Он поднялся! – Бэкки обернулась, и ее волосы, разметавшись по плечам, сделали ее еще красивее.

– Ты напишешь мне с войны, Аффризи? – неожиданно спросила она и, вернувшись, опустилась рядом.

– Конечно. На броне подбитой бронемашины я составлю текст, который потом передаст радист, а ты получишь его на стандартном почтовом бланке с розочкой и штампом «свободно от уплаты налогов».

– Ты смеешься надо мной?

– Нет, Бэкки. Я не смеюсь. Эти минуты, проведенные с тобой, я буду помнить все свою жизнь. Какой бы она ни оказалась – длинной или короткой.