Я (не) буду тебе женой

Но поначалу, усевшись за стол, родители ожидаемо заговорили о делах, о взлетевших ценах на землю и на материалы и о слиянии компаний. Илана не просто не участвовала в беседе, а опять почти не вслушивалась. Она всегда была слишком далека от подобного.

Ну не её это, совсем не её – ни проблемы жилищного строительства, ни организация бизнеса, ни управление людьми. Последнее особенно. Уж слишком много ответственности. Она, конечно, тоже согласна отвечать, но только за себя. И за дорогих ей людей.

А родители её прекрасно понимали, не заставляли пойти по собственным стопам, не убеждали, что именно она должна управлять семейным бизнесом, когда они решат отойти от дел. Позволили дочери быть такой, какая она есть и какой хочет быть. Илана их за это ещё сильнее любила, была им благодарна. И не совсем уж она отстранилась – помогала, где могла. В качестве переводчика. Она и для специализации намеренно выбрала деловой английский.

Правда в тот момент, сидя за столом, она думала совсем о другом, поглядывала на Глеба, точнее с трудом удерживалась от того, чтобы не пялиться на него неотрывно. Он тоже участвовал в разговоре, пусть и не так активно, как родители. Но Илане только сильнее нравилось, что он такой – немногословный, спокойный, хладнокровный, не просто симпатичный и приятный, а ещё и умный.

Она точно и определённо влюблялась в него всё больше, а идея с замужеством казалась всё менее несуразной и несвоевременной. Ведь вовсе не обязательно быть долго знакомыми, чтобы пожениться.

Вот родители съехались уже через два месяца после того, как начали встречаться, и до сих пор вместе, любят друг друга и счастливы. И они никогда не пожелали бы плохого своей дочери, всегда выбирали для Иланы самое лучшее и давали самые подходящие советы.

Внезапно прозвучавшее собственное имя выдернуло её из мира грёз и домыслов.

– А как Ланочка относится к этой идее? – Людмила Кирсанова доброжелательно улыбнулась, пояснила чётко, что имела в виду: – Породниться не только в бизнесе, но и семьями.

Наверное, потому что Илана отвлеклась, выпала из разговора, вполне предполагаемый вопрос застал её врасплох, заставил опять разволноваться. Особенно когда все повернулись в её сторону, а потом замерли, ничего больше не делая и ничего не говоря, так что образовалась абсолютная тишина. Просто смотрели вопросительно, ещё больше смущая, отчего захотелось спрятаться хоть на мгновение от этих ожидающих взглядов, ощутить уверенность и поддержку.

Обычно в таких случаях Илана обращалась к папе, к маме, к бабушке или к лучшей подруге, а тут – неосознанно получилось, и она опять подумала, что неспроста – глянула на Глеба.

Тот тоже на неё смотрел, чуть сощурив глаза, остро и напряжённо. И Илана решила – это из-за того, что он переживает и с нетерпеливым волнением ждёт ответа.

Конечно, она оказалась права: он действительно переживал и ждал. Только вот надеялся, что услышит совсем другое, а не то, что она, потупившись, в смятении пробормотала, запнувшись после первого слова:

– Я… согласна.

Словно уже представляла себя на свадьбе.

– Ну вот и замечательно, – заключила Кирсанова с удовлетворённым спокойствием, словно и не сомневалась в ответе. – Мы все очень рады.

Рады? Все? Правда?

Илана подняла глаза и опять посмотрела на Глеба, поймала его взгляд. Тот стал ещё более пронзительным, прожёг до самого нутра, прогнав по рукам мурашки и сбив дыхание.

Глава 5

Ей показалось в глазах у Глеба взметнулось пламя. Всего на несколько мгновений, но настолько жаркое, что откликнулось в теле горячей будоражащей волной. Илана почувствовала, как щёки изнутри запылали.

Подобного с ней ещё не бывало – чтобы так реагировать на один только взгляд. Не на откровенное касание, не на чувственный шёпот на ушко, а действительно только на взгляд. И, конечно, сразу возникли мысли про какую-то особую взаимосвязь, про единение и совпадение. И про ту историю о двух половинках, предназначенных друг другу, коварно разделённых, но всё-таки встретившихся.

Ну почему ей вечно лезли в голову такие ужасные пафосные глупости?

Она в очередной раз всё истолковала неправильно: не как получалось на самом деле, а как хотелось ей. То есть абсолютно наоборот.

Это был не жар, а обжигающий холод. Не пламя, а лёд. Не любовь, а… нет, наверное, всё-таки не ненависть. Опять слишком патетично. Всего лишь неприязнь. Презрение. Только вот понимать истину, Илана начала намного позже, уже на свадьбе, а в тот момент она просто старалась не замечать то, что не вписывалось в нарисованную ею романтичную картинку, чтобы не портить впечатление, не уродовать сложившийся прекрасный образ.

Хотя Глеб никогда не пытался притворяться, скрывать истинное отношение – был или безразличен и снисходительно вежлив, или открыто высказывал пренебрежение и насмехался. Но Илана с ослиным упрямством находила оправдания и объяснения такому его отношению и, как ей казалось, вполне убедительные.

Неужели ей настолько сильно хотелось заполучить его, выйти за него замуж, что она была готова закрывать глаза на очевидное? Или дело в её глупости?

После горячего, пока дожидались чая и десертов, родители все вчетвером вышли на улицу, скорее всего, с двойным расчётом, чтобы и самим поговорить, и оставить предполагаемых жениха и невесту наедине.

Жених и невеста. Звучало волнительно и романтично, даже немного волшебно. И почему бы и нет?

Илана ведь согласилась. И Глеб наверняка тоже, иначе и предложения не последовало бы.

Он тоже не остался за столом, поднялся, подошёл к окну. Не к тому, что выходило во двор, а к противоположному, задёрнутому прозрачным золотистым тюлем. Привалился спиной к стене. Сначала посмотрел наружу, не увидел там ничего примечательного помимо обсаженной ровно подстриженными кустами аллеи и развернулся к Илане.

Она тоже поднялась с места, но толком не представляла, куда идти, что делать, поэтому просто стояла возле стула. Точнее до этого самого момента не представляла, но взгляд Глеба ей подсказал – он как будто позвал, пригласил подойти. Поэтому Илана так и сделала, уверенная в его одобрении – подошла, заглянула в лицо.

– Хочешь что-то сказать? – чуть приподняв брови поинтересовался Глеб.

– Да, – кивнула она. – То есть…

Вообще-то она ждала, что он скажет. А иначе – зачем позвал? И даже догадывалась, что. Вполне закономерное и логичное. Но, возможно, ему действительно важно было услышать это от Иланы. Отчего-то. Наверняка нашлось бы разумное объяснение, отчего.

– Я думала, ты пригласишь меня куда-нибудь.

Глеб с любопытством воззрился на неё.

– Куда?

Разговор складывался совсем не так, как она предполагала. Происходящее почему-то напомнило игру-викторину: она – участник, он – ведущий, задающий каверзные вопросы и нарочно сбивающий с толку.