Я не буду твоей парой!

То и дело пытался незаметно приобнять девичий стан ладонью, но рарвор, пакость такая, незаметно для хозяйки при малейшей попытке разевал полную зубов пасть или хлестал по запястью одним из своих хвостов. Вот была мысль забыть его на поляне, надо было так и поступить! Эх, теперь поцелуя мне не урвать, и это бесило до невозможности. А Маша всё рассказывала и рассказывала, ох, похоже, по-настоящему она никого к себе не подпустила, а мне вот доверилась. Интересно, она сама это осознаёт? Если нет, говорить ничего не буду, пока пусть остаётся так.

– Знаешь, я в своём мире оказалась… лишней, что ли… - неожиданно выдала девушка, а я едва не споткнулся.

– Почему?
– спросил, осторожно направив свою пару в сторону красивой поляны, с краю которой как раз лежал поваленный ствол дерева, на котором было удобно сидеть.

– Родители умерли, родственники… Не будем о грустном, - она втянула воздух в лёгкие так, словно ей до этого резко перекрыли кислород, и теперь она восполняла запасы.- Детский дом, где каждый сам за себя… Я там была лишней, оторванным ломтем. Ни друзей, ни близких… Даже девочки стали мне почти родными. Странно, да?
– Маша подняла на меня свои невероятные глаза, в глубине которых блестели звёздами слёзы.

В тот момент я наплевал на возможные увечья от Няня и схватил свою попаданку в охапку, прижал к себе крепко-крепко, стараясь поделиться всем тем, что испытывал, и внезапно понял, что успокоился и сам. Даже не понял, что рассказ вызвал настолько сильные переживания, усмирить которые смогли объятия. Если меня так корёжило, то каково было девушке?! Даже представить боялся! Рарвор, к счастью, меня отгонять больше не пытался, понял, что вред не причиню, даже наоборот – сделаю всё, чтобы Маше было хорошо и спокойно.

Удивительно, но из её глаз не пролилось ни слезинки, девушка просто затихла в моих руках и почти неощутимо дышала в ключицу. От ощущения выдыхаемого ею воздуха у меня по коже пробежалась мурашки. Решив избавиться от неведомого ранее ощущения, я пообещал в темноволосую макушку:

– Ты больше не одна. И никогдавпредь не будешь.

Я ждал ответа, хоть каких-то слов, но Маша молчала, а после вовсе отстранилась.

– Пойдём дальше или вернёмся?
– отвернувшись, задала вопрос.

Так как мне было всё ещё мало внимания мартышки, общения с ней, прикосновений к нежной коже, то, разумеется, выбрал первый вариант.

Первым прошёл по почти незаметной тропке вперёд, показывая путь, и стоило перестать загораживать вид на одно из моих любимых мест, как с девичьих губ сорвался восхищённый вздох.

С трудом скрыл самодовольную улыбку, повернулся и жестом предложил Маше пройти вглубь, но она застыла на месте и только ошарашенный взгляд перебегал с места на место.

– Маш, отомри, - обошёл её и легонько подтолкнул в спину.

Не ожидавшая такого девушка сделала несколько невольных шагов, после чего развернулась ко мне, упёрла руки в боки и с грозным видом открыла рот, явно намереваясь высказать всё, что думала в тот момент. Так как ссориться у меня желания не было, решил сбить с толку и перевести её внимание на другое.

– Смотри! Могу поспорить, такого ты ещё не видела!

Как по заказу, девочка повернулась и....

Глава 19

Маша

Гор меня приятно удивил, если признаться честно. Впервые он не напирал, рук и губ не распускал, не обзывал мартышкой, а интересовался моими мыслями, жизнью, мечтами, но так ненавязчиво, что я незаметно для себя расслабилась и сама не поняла, как всё рассказала.

Наверно, впервые я раскрыла полностью душу даже не ему, самой себе, позволила снова пережить ту боль, что была словно законсервирована в душе, испытать сильные эмоции, которые долгое время были под запретом. Всё это вместе вылилось в слёзы, которые словно омывали душу, забирали по капле ужас и боль пережитого, наконец-то позволяя отпустить не только родителей, но и ту жизнь, что закончилась.

Как-то незаметно очутилась прижатой к крепкому горячему телу, уткнулась носом в мужскую рубашку и, вдыхая особенный, присущий только этому человеку аромат, постепенно успокаивалась. В тот момент я ощутила настолько непривычное спокойствие, что выбираться их кольца рук совершенно не желала, хотя обычно с трудом переносила чужие прикосновения. Наверно, это как напоминание о жизни в детском доме, где из личного была только я сама у себя, и тем удивительнее, что я подпустила именно его так близко, того, кто на протяжении всего этого времени безумно злил и раздражал.

Алагор словно почувствовал что-то, сам отстранился, взглянул на моё плечо, где угнездился Нянь, и ловко перевёл тему, пообещав показать нечто невероятное.

Когда парень направился вглубь леса по едва заметной тропинке, честно признаться, я напряглась, помня рассказы о всяких маньяках, но тут же успокаивала себя, что от Гора подобного ждать точно не стоит, хотел бы – давно бы уже навредил, но нет, он бесится, но терпит мой не самый лёгкий характер, и это ещё мягко сказано. Да и его сегодняшнее поведение доказывало, что он изменился, что ему можно если не доверять, то хоть сейчас просто довериться. Но напряжение не отпускало.

Я настороженно шла следом ровно до того момента, пока парень не отошёл в сторону, перестав своей спиной закрывать мне вид на открывшееся великолепие. Это было… У меня не хватало слов, даже дышать боялась в ту сторону, казалось, от малейшего колебания воздуха открывшаяся картина подёрнется рябью и пропадёт…

– Маш, отомри, - каким-то неведомым мне образом Гор оказался за моей спиной и легонько подтолкнул вперёд. На автомате сделала несколько шагов и вновь застыла, и только когда убедилась, что волшебное место не исчезло, не растворилось, как мираж в пустыне, развернулась на сто восемьдесят градусов, кипя от возмущения и желая высказать всё, что я думаю о подобном обращении, но меня вновь сбили с мысли.

– Смотри! Могу поспорить, такого ты ещё не видела!

Не удержалась, повернулась и снова забыла, как дышать.

Казалось бы, я что, полян раньше не видела? Но здесь зелень была насыщенного изумрудного цвета, переливаясь всеми его оттенками, стволы обвивали вьющиеся растения, контрастируя с зелёным оттеками, начиная от тёмно-бардового до угольно-чёрного, ковёр травы устилали жёлтые, алые и голубые бутоны цветов, а ближе к противоположному краю росло дерево… Нет, не так, ДЕРЕВО! Оно мне напомнило одновременно и дуб, и иву, только его листва словно искрилась серебристыми искорками, которые будто перебегали с одного листочка на другой, то разбегаясь в стороны, то сходясь в одной точке и образуя в кроне ночное звёздное небо.