Я не играю

– Твои гости уже ушли. – ехидный голос менеджера подтвердил мою догадку. – Они так и не дождались тебя.

– Я… ну я просто…

Тяжелый взгляд Глеба прошёлся от моих сандалий к макушке и обратно. В моей голове уже побежали цифры, я прикинула, сколько нагуляли парни и сколько вычтут из моей зарплаты, если они не оплатили счет. Напряженное молчание затягивалось и давило на плечи. Спросить напрямую я не решалась, а хмурый менеджер ничего не говорил.

– Я закрыл чек и рассчитал твоих гостей. – наконец облегчил мои терзания Глеб.

У-хххх, ну хоть что-то. Счет по моим подсчетам, ха-ха какой остроумный каламбур, короче, сумма выходила приличная. Денег у меня сейчас не было, да и платить за местных мажоров мне не хотелось. Только я собралась поблагодарить Глеба, как он вновь подтвердил моё мнение, о нём.

– В любом случае ты оштрафована! Ты должна всегда быть в поле зрения ВИП гостей!

Он так выделил это ВИП, что я воочию увидела заглавные буквы слова. Чёрт побери Глеба, мажористого випа и всех его друзей! К концу смены злость так и не улеглась. Я носилась ужаленной в зад фурией. Ноги гудели от каблуков. Мало того, что Глеб меня оштрафовал, так ещё и дал самые дальние и неудобные столики. Это было ожидаемо, но не менее обидно.

От тяжелого подноса тряслись руки, и всё чего мне хотелось – это вернуться домой и лечь спать. Вечер был просто бесконечным! И когда он, наконец, закончился, я с радостью собралась домой. На мобильном было всего два пропущенных. Один номер до боли знакомый, а другой я впервые видела. Я нахмурилась, пытаясь понять кому, я понадобилась в два ночи, но в голову ни чьё имя не приходило.

Простые джинсы, майка и теплая фланелевая рубашка – всё это защищало от липких, похотливых взглядов и ночной прохлады. Май почти закончился, и теплые дни сменялись прохладными ночами. Я быстро переоделась и побрела, задумчиво пялясь в телефон. От моей невнимательности я не видела ничего вокруг, и поэтому уткнулась макушкой в мужскую грудь. Дернулась назад, отрываясь от телефона и наконец, подняла взгляд.

– Эй, что там такого интересного? – Сергей остановил меня, обхватив ладонями за предплечья.

От него пахло пивом и мужским одеколоном. Тепло рук проникало сквозь рубашку, но мне не хотелось этого тепла. Я повела плечами, сбрасывая тяжесть с плеч.

–Ты ещё не ушел? Твоя смена же закончилась час назад.

– Нет, сама знаешь, я не спешу домой.

Мне не хотелось сейчас говорить. Ни с кем. Сергей мой друг, но сейчас мне хотелось немного личного пространства.

– Да, конечно. Мне нужно домой. Меня ждут, ну ты понимаешь. – моя улыбка даже мне показалась слишком нервной.

– Давай, провожу тебя.

Я глубоко вдохнула, наполняя себя воздухом, как валерьянкой.

– Хорошо.

Мы вышли вместе. Идти было полчаса. В самом начале пути Сергей попытался взять меня за руку, но я мягко высвободила руку. Сейчас у меня не было времени на отношения. Да и друга, я никогда не видела в качестве моего парня. Так что, нечего давать ему ложную надежду.

Мой дом встретил нас тёмными окнами и тишиной. Даже местных гопников не было видно. Прощание вышло неловким и трудным. Серёга явно хотел зайти, но я не дала ему и рта раскрыть. Просто быстро попрощалась и забежала в подъезд. Пыталась отдышаться в лифте, но в квартиру ввалилась с всё ещё сбитым дыханием.

– Да за тобой словно демоны гнались! – в коридоре меня встретил главный мужчина моей жизни.

Не утонуть в воспоминаниях

Макс привалился к косяку, наблюдая, как я разуваюсь и вешаю сумку на крючок.

– Тебе давно пора спать, молодой человек! – я постаралась сказать это максимально строго, но в конце всё равно улыбнулась.

Просто Макс состроил такое наиграно-страдальческое лицо, что я не могла не улыбнуться.

– Ты же не спишь!

– Я только вернулась с работы, и только поэтому не сплю!

– Тётя Маша, ты слишком строга ко мне!

Я зарычала сквозь зубы.

– Ты переигрываешь, племянничек.

Терпеть не могла, когда он называет меня тётя Маша. Это звучало так… ну так, словно мне сорок, у меня десять кошек и бигуди на голове. И я вовсе не двадцатилетняя девушка, после смерти родителей и сестры, взявшая опеку над тринадцатилетним подростком.

Соцработники долго меня отговаривали, давали подумать и взвесить все за и против. Но мне не о чем было думать. Макс – это всё, что осталось от моей семьи. И мне нужно было сдать его в детдом? Никогда такого не будет, пока я жива. Для опеки мне пришлось устроиться на работу и доказать финансовую состоятельность. Двушка и небольшая сумма денег осталась нам в наследство. А еще тысячи фотографий и воспоминаний, семейные праздники и чувство бесконечного тепла и грусти. Наша жизнь изменилась, точнее она разделилась на до и после.

До смерти родителей я была домашней девочкой, выросшей в селе. Мы переехали в столицу, когда мне было пятнадцать. И для всех я была здесь чужой. Всё не знакомое и странное. Три года я старалась построить свой мир, определиться, кем я хочу быть в этой жизни. А потом, один звонок разбил всё вдребезги.

Ничего не предвещало беды, воскресное утро и квартира в моём распоряжении. Родители и сестра с сыном поехали в развлекательный центр. Солнце пробивалось сквозь полупрозрачные шторы, в доме пахло творожной запеканкой, приготовленной мамой. И мне не нужно было никуда идти. Не нужно было ничего решать. И звонок из полиции, который разбил мой мир вдребезги.

Мне восемнадцатилетней девчонке пришлось организовывать похороны, разбившимся в автокотастрофе родителям и сестре. И ухаживать за Максом, на месяц угодившим в больницу, но выжившим.

За эти два года чего только не было. И ссоры, и скандалы, и моменты полного опустошения, но каждый раз мы находили силы жить дальше.

– Прости. – буркнул он – Я видел вас с Серегой из окна. Почему не пригласила его зайти?

– Тебе не кажется, что это не твоё дело?

– Мне кажется, что ты молодая, красивая девушка и имеешь права на бойфренда. И если ты не приглашаешь его из-за меня, то не надо. Скинь мне месседж и я спрячусь в комнате и не буду вам мешать.

Такое самопожертвование удивило меня. Макс говорил, как взрослый, но это и понятно. Его детство закончилось, когда умерла мать. Его отец уже давно ушёл из семьи и с тех пор только иногда звонил. А когда Макс остался сиротой, он даже не захотел разговаривать с сыном. Я звонила ему, сама не знаю зачем. Нет, я не думала, что он воспылает отцовскими чувствами и заберет Максима в свою новую семью. Но хотя бы он мог, как взрослый человек, поговорить с парнем. Объяснить ему что случилось, утешить. Помочь мне с похоронами, ведь моя сестра была ему женой. Но я переоценила его ответственность. И получила только сбивчивые извинения и невнятное бормотание.

Та злость, что обрушилась на меня в тот черный период, так и осталась со мной. Я ненавидела высшие силы за мою потерю. Мне пришлось превратиться из юной девушки во взрослую женщину за один день. И это тоже злило меня. Я хотела ходить на вечеринки, встречаться с парнями в кафе за чашкой макиато. Радоваться семейным праздникам и учиться любимому делу. Но мне приходилось порхать подстреленной, полуголой бабочкой по деревянному подиуму в ночном клубе и пытаться воспитать почти взрослого парня.