Я не люблю убивать. Часть 1

Слова лейтенанты были правильными. Казалось бы, ну чего проще — взять и набрать номер, чтобы договориться. Но охотники народ старомодный. Я до сих пор не могу привыкнуть к гаджетам, приложениям и прозрачности личной жизни — не моей, конечно, а вообще (люблю мыслить масштабно). Всё у нас как-то через задницу получается.

«Ладно-ладно, успокойся Гриша. Надо шагать в ногу со временем», — мелькнула здравая мысль в голове, и я решил прислушаться к советам молодого поколения.

— Айн момент, хер лейтенант, — сказал я, шустро водя пальцем по экрану.

Почему-то вспомнился немецкий язык, хотя познакомились мы с Бенце в Бухаресте.

Сигнал проходил, но мой друг трубку не брал. Тогда я спрятал телефон в карман.

Что-то мне не нравилось во всей этой таинственной истории. Не такой уж Бенце Вайда и дикарь, чтобы не уметь пользовать достижением человечества. Охотники никогда не выделяли себя отдельным видом разумных существ. Хотя, чёрт его знает, чего намешано в черепушке у старого венгра. Венгры народ самобытный — народ гордый и со своими причудами.

— А ну-ка, шеф, позвоните ему ещё раз! — небрежно бросил лейтенант.

Я посмотрел вперёд, в темноту, оценивая размеры бывшего завода и наглость молокососа. Опять эти «сосы»….

— Ты мне ещё «по ану-кай», — сплюнул я. — Лучше давай к проходной вернёмся. Вдруг Бенце подъехал и дожидается нас у входа.

— Вот хоть убей, мне непонятно… он позвонить вам не может, что ли? — продолжал возмущаться лейтенант. — Я говорю вам, шеф, наберите ещё раз. Мне показалось, что я слышал вдалеке какую-то мелодию.

— Окей, как скажешь… — снова шевелил пальцами по экрану я.

Телефон звонил, светил фонарик в руках лейтенанта, а мы вертели головами и шли вперёд. Мне тоже показалось, что где-то за кирпичными зданиями слышен звук.

— Это же чардаш! Нам направо, шеф! — хорошо расслышав танцевальный ритм и пиликанье визгливой скрипки, обрадовался лейтенант.

Теперь и я слышал хорошо знакомую мелодию. Изумляет то, что следователь имел такой острый слух.

— У тебя радары вместо ушей? — то ли подколол, то ли похвалил я.

— Да нет, что вы! — зачем-то оправдывался лейтенант. — В пять лет я здорово простудился. Осложнения начались… На всех глухота нападает при такой болезни, а вот меня наоборот пробило. Теперь как «бабка подслушка» — слышу и соседей по дому, и коллег по работе и этих слышу...

— Кого… этих? — изумился я.

— Да слух у меня музыкальный, — заулыбался Андрюха. — Только совсем голоса нет. Мне в детстве гланды вырезали. Говорят, из-за этого не пою.

Молодой следователь — то ли дурил, то ли шутил. А я не нагнетал. Сам люблю пошутить. Обхохочешься!

— Да у тебя талант! — хмыкнул я, похлопав его по плечу.

Всё отчётливей слышалась мелодия.

Дважды я набирал заново номер Бенце, поскольку вызов сбрасывался, а голос какого-то противного человека в телефоне предлагал отправить кому-то голосовое сообщение. Эти сообщения уже достали меня до дырявой печени! То Бенце пишет, не пойми чего, то приставучий голос лезет со своими советами! Эти новшества-инновации сводят меня с ума. Чувствую себя мохнатым мамонтом среди светлолицых людей.

— Это такси, шеф! — указал рукой лейтенант на машину у одной из стен.

Андрюха обладал не только хорошим слухом, но и отличным зрением. Старею я, что ли? А может, следаку какую операцию в детстве сделали?

Машина стояла с выключенными габаритами. Часть её скрывалась за облезлым кустом. Сразу и не приметишь её в темноте.

— Следопыт, твою мать! — пробурчал я себе под нос, а лейтенант не расслышал моего ворчания, потому что уже осматривал водительское место в машине.

— Шеф, у нас ещё один труп, — тихо сообщил он.

За рулём сидел человек. Голова его была откинута назад, глаза открыты. Его взгляд напоминал предсмертный взгляд Натальи Глотовой. Но горло ему не перерезали.

— Покойничек. Наверняка у него обнаружится сердечный приступ, — предположил я.

— Ага, вижу что покойничек, — с интересом рассматривал труп следователь. — Б..ть, это же трансфузиолог Уткин!.. из отделения переливания крови!

Я присмотрелся. Мертвец, которому при жизни было лет сорок пять, с короткой стрижкой и чуть посеребрёнными висками — сидел в машине. Что доктор Уткин делал за рулём такси, мне совсем не понятно.

Лейтенант схватился за телефон.

— Ты чего задумал? — спросил я.

— В полицию звоню, своих вызываю, — суетился лейтенант.

Я отрицательно покачал головой.

— Ты брось это дело, парень. Сейчас всё осмотрим, и я сам сообщу в Москву. Сюда надо спецов вызывать. А то запугали город убийствами. Поднимется шум… местные власти решат, что завёлся у них маньяк. Поднимут на уши всю полицию области. Журналисты понаедут. Нам лишние хлопоты ни к чему, Андрюха.

Вампир или группа вампиров переходили все границы разумного. Они убивали одного за другим. И вообще, почему врач Уткин сидел за рулём такси? Он что, подрабатывал извозом?

— Как скажете, шеф, — снова вслушивался в тёмноту ночи лейтенант, будто играл в «Зарницу». — Давайте это здание проверим. Ведь мелодия чардаша точно не из машины трезвонила. Позвоните ещё раз вашему охотнику, Григорий.

И снова послышалось пиликанье скрипки. Мелодия была весёлой и звонкой, но выплясывать рядом с трупом сейчас не к месту. Время шагать в здание — в ногу с молодым лейтенантом.

— Хорошо хоть фонарь у нас есть, — водил лучом по полу и стенам лейтенант. — Столько мусора здесь. Как бы не навернуться.

— Оружие у тебя с собой? — спросил я.

— Спирт взял, — доставал из внутреннего кармана куртки пластмассовую бутылочку следователь. — Говорят, вампиры на дух его не переносят.

— Говоря-ят, — снова подзадоривал я лейтенанта. — Если в лицо ему брызнуть, то будет ожог. А на запах им наплевать. Им что бензин, что спирт — всё едино.

— Ага, понял, — бормотал лейтенант, вытянув руку с бутылкой перед собой.

— Милок, ты пробочку-то открути, — посоветовал я.

Следователь быстро крутил пальцами пробку, пока не появился резкий запах спирта.