Я не люблю убивать. Часть 1

— Как ты вошёл в мой дом? — хрипел мужским голосом Валентин.

Он изумил меня второй раз; не голосом, конечно, а самой постановкой вопроса. Что значит, вошёл в мой дом?

— Твой дом, гроб два метра вниз! — вскинул я руку, метнув в уродливое существо «магическую рогатину».

Это заклинание среднего уровня, но всегда оно работало стабильно. Сработало и сейчас.

У моей разящей рогатины древко огненное, а пылающий рожон, будто в мартеновской печи выплавлен. «Магическая рогатина» предназначена исключительно для вампиров. «Не лезь на рожон!» — предупреждали предки, отгоняя кровососов.

Рожон ударил Валентина в горло, прибив его к несущей стене. Вампир повис между шкафом-купе и телевизором. Его ноги не доставали пола.

— Кто ты, зверь воплоти? — призывно спросил я.

Вообще-то, я широкий и, можно сказать, разносторонний специалист в области дознания. И ни таких раскалывал. Мои методы могут показаться непопулярными и даже дикими, но когда ты вступил в сражение с нежитью разговоры о честном бое, не конструктивны. Короче, пытать я умею придирчиво, но наслаждения от мучений своего врага, не испытываю вовсе.

— Я твой сын, Валентин, — жалобно простонал вампир. — Папа, разве ты сможешь убить своего единственного сына? Отпусти меня, папа. Полюби меня, отец…

Я видел многое, но такое!

У твари на стене в паху стало расти мужское достоинство. Вот появился висячий орган, ниже звякнули два яйца в кожаной мошне и выскочили волосы: чёрные, кучерявые, наверное, как у сына Габриэлы, негра Лефу. Не проверял.

И сразу включилось правило номер один — не верь глазам своим, не верь ушам своим!

Этот урок я уже преподал своему оруженосцу, который, кстати говоря, выполнял мои требования безупречно. Он грамотно прятался где-то в комнате и следил за сражением без суеты. Вот бы увидеть его рожу. У всех оруженосцев, первый раз вступивших в бой, очень выразительная рожа. Глаза они выпучивают. Губы сжимают. Голову прячут в плечи и почему-то тужатся, словно сидят на толчке. А здесь ещё во всей красе анатомические фокусы от Валентины… или как его там зовут?

— Ты мне не сын, тварь! — усмехнулся я и бросил ему в живот горячий привет от Вершинского.

Острые и тонкие стрелы вонзились в мягкий живот. Нежить почти не чувствует боли. В любом случае, умеет её контролировать. Но вампиры страшатся заблудиться в безлюдие, прахом разлетевшись по болтливому ветру.

Зверя затрясло. Его шея поджаривалась. Чувствовался запах тухлятины. Вампир бился затылком о стену, ноги сгибались в коленях и нервно дергались. Его руки цеплялись за древко рогатины и тоже дымились.

Но его лицо менялось, превращаясь в женское. Вот он носик, вот они алые губки. Заколосились локоны. Потом стала расти грудь. Затем отвалился мужской орган. За ним шлёпнулись на пол и закатились под столик два яйца в кудрявом мешочке.

«Кто бы он ни был, у него прекрасное чувство юмора», — подумал я, швырнув в живот ещё три стрелы.

— Папа! — закричала тварь девичьим голосов. — Что же ты делаешь, папа? Мне больно!

— Не кривляйся, зверь! Отвечай: кто ты и зачем пришёл в мир людей? — задал я снова вопрос.

Честно признаться, я посчитал, что бой уже завершён, но оказалось, что чудовище и не думало сдаваться.

Я отвлёкся лишь на мгновение, узнавая в миловидной девице, девчонку их Бухареста, которую звали Валентина Руа. И только я подумал, что разгадка близка, что одержал победу, как вампирша схватилась за древко рогатины, выдернула её из стены и легко, почти воздушно опустилась на пол.

«Пи…ц квартире! — понял я. — Сейчас мы здесь всё разнесём к едрёной Фене!»

Вампир окончательно трансформировался в вампиршу. Морок спал. Теперь эта тварь в истинном обличии. Зверю необходимо экономить энергию, потому он обрёл привычную, изначальную форму… И не надо меня склонять по матери, оттого что называю женщину зверем. Ведь найдутся и такие, кто прилепит на мой лоб клеймо — сексист.

— Ты Валентина Руа? — спросил я, желая услышать вампирское имя.

Но я знал, что без вмешательства сильного мага невозможно быть и вампиром, и тёмным охотником одновременно. Эта тварь выпивала энергию из своих соперников. ОНО убило Бенце. А Бенце был опытный воин. ОНО сумело уничтожить совет вампирского клана, а старейшины, это вам не сопливые вампирчики, вечно пьяные от вольницы и лёгко доставшейся крови. Нет, братцы, здесь поработал великий маг. Кто-то из моих бывших врагов сотворил из Валентины Руа безжалостное чудовище. Этот маг воссоздал из пустоты трёх молодых вампирш, возможно, сделав одолжение Валентине из Бухареста. Этот маг и три вампирши, и Валентина — мстили мне, в полной уверенности, что у них хватит сил сразить меня… Но они просчитались.

Где-то в углу в «слепом мороке» затаился мой оруженосец. Он ещё не воин, но он бездонная кладовая магии. И тварь не видит его, не чувствует. Эта тварь, объединив в себе магию, вампирскую силу и навыки тёмного охотника, вознамерилась сожрать моё сердце!

Я ударил первым, бросив вызов дьявольскому ассорти, собранному в мертвецком теле.

Мои руки превратились в стальные щупальца, которыми я впился в вампира, пробив его плоть под ключицами.

Вызов был брошен. Я предложил сразиться, как бьются охотники, выкачивая из соперника магическую силу. Я предложил бой хранителей равновесия, и тварь ответила на мой зов, воткнувшись длинными, шипастыми лапами богомола, вонзившись в мои ключицы.

Было неприятно. Было больно. Но я тоже умею терпеть — и я тоже стратег. Но в отличие от древнего Нарки, я ещё и солдат, к тому же, весьма изощрённый в военной тактике.

Зверь не ведал, что всего в паре метров от схватки сидит на полу или лежит на диване, где-то между трупами двух вамприш, мой верный соратник.

Оруженосец Игорь полон энергии. В нём столько магии, что можно разрушить половину Москвы; что говорить, про какую-то квартиру из четырёх комнат, которая, кстати говоря, превращалась в руины... И я стал качать из смеси вампира и мага энергию нежити, столько, сколько понадобится, чтобы превратить его в труху...

А теперь кто кого!

Я решил немного поиграть с ним или с ней, а скорее, с ОНО. Дарил надежду на победу. Издевался. Я даже скривил лицо в судорогах, высунув язык как собака, будто чувствовал, как из меня исходит огромная масса опыта, знаний и магической маны, перемешанной с воспоминаниями о прошлом и верой в завтра.

Тёмный охотник ликовал! На его шее заживлялись ожоги от «рогатины», ОНО даже хорошело, румянилось, как живое существо — и улыбалось алыми губками. Я пожалел её в 46-ом, потому что не люблю убивать. И в моём нежелании дарить жизнь, а не смерть — скрыта вселенская справедливость.

Я воин, а не убийца. Мой дар ЛКН — ликвидация кровососущего нетерпения! Любовь всегда побеждает зло, даже если проигран один бой, за ним десятый, двадцатый. Творец всегда на моей стороне; на стороне любви и проникновения.

Зверь наслаждался. Но он тратил энергии больше, чем вытаскивал клешнями из меня. А я старился. Моё лицо испещрялось трещинами, язвами, кровоточащими ранами, рытвинами и синело вздувшимися венами. Я будто сдавал позиции. Словно проигрывал.

Какой же ты наивный и глупый соперник, тот, кто прячется под красивой личиной вампирши!