Я не могу с тобой проститься
Шрифт:
Какая же она смелая – моя Инна!
– А теперь бегом на мою половину и в постель! – а я ведь ещё сомневался, решался, не представлял, не верил, что это возможно!– хватит думать, иди! – и я перестаю думать…
Она лежит рядом, такая близкая и такая далёкая, недосягаемая. Меня колотит под двумя слоями одеял, уже не понимаю, отчего дрожь. Это какое-то сумасшествие, когда тебе холодно и жарко одновременно, и ты мучаешься между желанием сдохнуть или протянуть руку к её лицу, коснуться волос, приблизиться,
А она спит или делает вид, что спит, но очень правдоподобно, и я стучу зубами и одновременно борюсь с искушением, всё-таки, дотянуться до неё, хотя бы до этой мягкой пушистой пижамы.
И вдруг вытаскиваю счастливый билет,
– Ну всё! Хватит! Кто не спрятался, я не виновата! – она раздевается легко и просто, прямо на моих глазах! Почти темно, но зрение в этот момент обостряется настолько, что я замечаю даже выпуклые соски под тонким топом, дурею и не верю своим ушам, - ползи сюда, буду тебя греть комиссарским телом! – второго приглашения не надо.
Она снимает с меня футболку, сама! Обнимает собой… всем, чем может.
И больше мне не сдержаться, вжимаюсь в неё и вжимаю её в себя, внутренняя буря оказывается такой неуёмной, такой горячей, что не замечаю, как мне становится уже не знобко, а жарко! Начинаю сгорать от желания и бороться с собой!
Мне горячо и сладко, и одновременно стыдно,
– Прости… за всё прости! Я – урод!.. – потому что понимаю: это прощение за все прошлые обиды и ошибки, и за то, что со мной сейчас творится! Она думает, как мне помочь, а я в это время уже нарушаю все границы её милосердия! Меня уже не остановить.
И абсолютно не важно, что она говорит, хотя помню её исповедь чуть ли не дословно. Если бы она даже в это время в порыве откровения поведала, что у неё есть целый гарем, и все мужики в нём голые ходят строем, отдавая ей честь, или доказывала бы последнюю теорему Ферма, или диктовала рецепт приготовления торта «Наполеон», мой механизм уже запущен и обратного хода не имеет!
Она сказала,
– Хватит думать! – какое тут думать! – я вообще потерялся! Я как глухарь на току, оглох, ослеп и одурел одновременно! Как прыщавый пятнадцатилетний девственник, дорвавшийся впервые до женского тела! Вот оно, оказывается, как бывает! Как должно быть!
А я-то был уверен, что всё знаю, и что нет особой разницы, кто с тобой рядом: Карина или Марина, или ещё, какая-нибудь Настя, или резиновая Зина!
С Инной оказалось всё не так, всё по-другому, по-новому! Мне хотелось её ещё, и ещё, и ещё касаться, целовать, дышать ею, пробовать на вкус везде и сколько угодно долго! Я готов был себя извести бесконечной пыткой, отодвигая и откладывая насколько возможно, неминуемый взрыв! Потому что не хотел, чтобы это всё закончилось, я мечтал, чтобы эта сладкая мука длилась бесконечно! Если бы даже, в конце концов, просто взорвался и разлетелся на мелкие молекулы – это тоже было бы моим личным кайфом! Только бы ещё хоть немного продлить магию, удовольствие обладать этим телом, моим… только моим. Моей сладкой земляничной женщиной! Моей королевой!..
Вспомнил, и башка закружилась! И напряглось, и натянулось всё, как в подростковом возрасте. Только теперь так просто не решить проблему, как в пятнадцать. Теперь ещё и сердце замешано, и нет ему покоя ни днём, ни ночью.
Особенно ночью! Мои сны похожи на сладкие кошмары. В них всегда королева. Я целую её пухлые ягодные губы, осязаю под пальцами тёплый бархат кожи, мои руки с закрытыми глазами могут обрисовать контуры тонкой талии и нежной упругой груди, я знаю аромат её волос. Мне кажется, что даже в реанимации, одной ногой на том свете, я бредил ею.
Но все мои сны заканчиваются одинаково: в тот самый момент, когда уже уверен на все сто, что Инна моя, она внезапно уходит. Я пытаюсь догнать её, остановить, но не могу, будто ноги связаны тяжёлыми оковами. Я окликаю, но она никогда не оглядывается, я ору ей вслед, но вижу только прямую удаляющуюся спину.
Надо срочно её найти, пока не сошёл с ума!
Новая идея! Иду на кухню, именно здесь нужно искать подсказки: чистота, порядок, всё по шкафчикам, по полочкам, холодильник… отключен!
Больше ждать нечего!..
Звонок другу,
– Макс! Тебе Инна не говорила ничего? Она не собиралась случайно никуда уезжать?!
– Стрелец! Ты там не ох… ренел часом? У нас здесь вообще-то, третий час ночи! Я в постели с молодой женой… сам понимаешь, чем занимаюсь! Только тебя не хватало! – друг явно недоволен, но, скорее всего, разыгрывает сцену негодования перед Варькой, потому что после какой-то возни продолжает приглушённо в трубку, - что там у вас ещё стряслось? Я в туалет ушёл, говори скорей!
– Я у неё дома, а её нет! Тут полный порядок и холодильник в отключке!
– А как ты к ней попал? – недоумевает, - замок что ли вскрыл?
– Вскрыл… её ключом. Это не важно, не отвлекайся! Она говорила что-нибудь по поводу отъезда? Опять на какую-нибудь вахту не собиралась?
– Неа… - подумав минуту, - знаешь, по-моему, на этот раз всё намного серьёзней, - размышляет Макся, а мне уже страшно,
– Почему?
– Если уж она даже мне ничего не сказала, то точно не желает тебя видеть! Знает же, что солью лучшему другу!
– И что теперь делать? – я в полном отчаянии, - мы тут болтаем, а она сейчас отбывает куда-нибудь за полярный круг «за туманом и за запахом тайги», или на какой-нибудь другой край света!
– Остаётся только один вариант, - Макся меня пытается пугать, - идти к её родителям! Или она у них, или они знают, где её искать.
– Адрес давай! – друг изумлён моей решимостью,
– Пойдёшь, что ли?
– Побегу! Гони адрес!
– Улицу и дом скажу, квартиру нет… Никогда не был. Как звать предков, без понятия.
– Не важно, узнаю…
Еле дождался утра! В её квартире так и остался, ненадолго удалось заснуть, её пижаму под голову положил за место подушки, чтобы чувствовать запах, будто бы Инна со мной. Наверное, потому и сон пришёл…
С рассветом вскочил и маялся до шести, не попрёшься же к незнакомым людям спозаранку: дайте мне Инну! Если бы она там одна жила, а здесь, всё же, родители…
Около их дома занял пост между подъездами, жду!
Народ тянется на работу, понедельник – день тяжёлый.