Я не нарочно

– Могу я чем-нибудь вам помочь?

– Да, наверно… Мне нужно накормить эту собаку, вернее щенка. У вас такой обалденный выбор, я просто не знаю, на чем остановиться.

– Сколько щенку? – деловито стала расспрашивать продавщица.

– Я… я не знаю. Он маленький еще. Мне его только что… подарили, – пробормотала Светлана, ставя щенка на прилавок. – Может, вы определите возраст?

– Ну-у, месяц – полтора от силы. Вот, посоветую вам для начала «Роял Конин» для щенят. Его очень хорошо берут. Там витамины, минералы всякие полезные, в общем, все, что нужно. Берите, не пожалеете, – улыбнулась девица.

– Беру, и еще дайте мне вон ту никелированную мисочку, и вот этот коврик, и еще поводок и ошейник. – Светлана вошла во вкус: делать покупки для своей новой подружки, как она мысленно называла собачку, оказалось неожиданно приятным и даже захватывающим занятием.

Продавщица, продолжая улыбаться Светлане и поглядывая на щенка, улегшегося прямо на прилавке, назвала сумму. Тополян порылась в кошельке и озадачилась: стоимость всего купленного немного превышала количество наличности.

– Знаете, вы извините, но… у меня не хватает тридцати рублей! Придется, наверное, коврик оставить. В следующий раз, хорошо? – с досадой в голосе протянула Светлана.

Но продавщицу не смутили ее слова.

– Ничего страшного, забирайте и коврик. А тридцать рублей занесете потом, договорились? – сказала та, подвигая упакованные покупки к Тополян.

– Вы… мне доверяете? – смутилась Света, и ее щеки порозовели.

Тополян было трудно, почти невозможно представить, что совершенно незнакомый человек может поверить ей вот так, без тени сомнения! Да еще когда все ее близкие люди считают ее, как она полагала, закоренелой воровкой. Впрочем, этой милой девушке сей прискорбный факт неизвестен! И все же…

– А почему бы и нет? – весело заявила продавщица. – Не такая уж большая сумма. Если забудете, обидно, конечно, но я как-нибудь переживу!

– Я занесу, обязательно! Можете не сомневаться! Спасибо вам большое! И от нее тоже! – Светлана кивнула на собачку.

Снова укутав ее в одеяло и прихватив покупки, Тополян понеслась домой.

«А имя, имя же надо срочно! Как же ее назвать-то, блин, вот головная боль…» – раздумывала Светлана, расставляя банки с кормом для щенка по кухонному столу.

Как назло все известные собачьи имена казались девушке неподходящими для ее питомицы. Ну не называть же ее Жулькой, или Читой, или Дезькой! Все эти клички навязли на зубах, а Светлане хотелось что-нибудь этакое… необычное. Ее собака эксклюзивная, единственная в своем роде, и имя у нее должно быть соответствующее. Девушке казалось, что другого представителя подобной помеси двух довольно редких пород больше не существует. Во всяком случае, в ее родном городе. И очень может быть, что она не ошибалась.

4

Накормив нового члена семьи и так и не придумав подходящей клички, Светлана надела на собаку ошейник с поводком и повела ее знакомиться с квартирой. Благо территория для обнюхивания и изучения была немаленькой. Пять больших комнат, огромная прихожая, просторная кухня, три кладовые и два вместительных встроенных шкафа. Не считая двух длинных лоджий и балкона.

Когда собака знакомилась с четвертой по счету комнатой – спальней родителей, – зазвонил телефон. Светлана прижала трубку к уху, стараясь не выпускать щенка из поля зрения – еще натворит что-нибудь в родительской комнате, а на них же надо хорошее впечатление произвести!

– Алле, Ашот Суренович дома? – раздался в трубке зычный баритон.

– Папы нет, он на работе, – пояснила Светлана.

– А-а, ну передайте, Шошин звонил, это по поводу новых машин, он в курсе. Лады? – прогремел мужчина.

– Хорошо, передам. До свиданья, – отключилась Тополян и рванула в спальню, так как краем глаза увидела, что маленькая негодяйка уже успела поваляться на шикарном покрывале и подбирается теперь к маминому туалетному столику с кучей всевозможных пузырьков, баночек, шкатулочек и других хрупких предметов.

Светлана схватила развеселившегося не на шутку щенка и потащила на кухню. Что-то крутилось у нее в голове, какое-то слово из телефонного разговора вызывало смутную симпатию… Но вот какое?.. «Машины»? Может, «лады»? Назвать собаку Ладой? Тоже как-то избито. И тут Свету осенило. Фамилия! Ей понравилась фамилия звонившего!

– Иди-ка сюда, непослушная собака! Слушай и запоминай: ты будешь Шошей. Поняла? Ты – Шоша! – Светлана схватила собаку на руки и закружилась с ней по кухне. Уж такой клички нет ни у кого, будьте уверены! А кличка и вправду клевая!

Шоша не возражала против нового имени. А может, это было ее первое имя?

Светлана все распланировала к приходу родителей. Надо было их как-то подготовить к пополнению семейства, подлизаться к маме и поклянчить у папы. За всю свою жизнь Тополян сильно преуспела в подлизываниях и выклянчиваниях, отказа она никогда не получала, но сейчас ситуация была несколько иная. Сейчас она совершила ужасный, непростительный и необъяснимый проступок и должна была понести за него заслуженное наказание. А вдруг предки возьмут и запретят оставить Шошу? Именно с воспитательной целью? Хотя что хорошее можно воспитать в человеке, лишив его общения с единственным другом, пусть и четвероногим?

Чем ближе стрелки часов подвигались к цифре шесть, тем больше волновалась Светлана. Ей уже казалось, что Шоша давным-давно живет у них, и девушка уже не представляла свою жизнь без нее.

Но все планы Тополян по подготовке предков рухнули в тот момент, когда в замочной скважине стал поворачиваться ключ. С оглушительным лаем Шоша воинственно вылетела из кухни, готовая защищать свою хозяйку от всех врагов на свете до последней капли крови.

– Это кто еще такой? – Изумился Ашот Суренович, входя в квартиру.

– Ой, какая прелесть! Надо же, какая маленькая! Доченька, откуда такое чудо взялось, а? Хорошенькая какая! – немедленно умилилась Анна Антоновна и протянула руку к собачке.

Светлана на секунду испугалась, что Шоша сейчас цапнет маму за палец. Но собака оказалась действительно умной. Она тут же перестала лаять и усиленно завиляла хвостом. На ее морде был написан неподдельный восторг и вместе с тем покорность.

– Мама, папа, я сейчас все объясню. Это Шоша, она очень, очень умная и добрая, – зачастила Света, боясь, что ее прервут.