Я не толстая

– Я знаю, что между вами ничего нет, – сказал Джордан. – Меня не это беспокоит. Женщины такого типа, как ты, не нравятся Куперу.

Он был совершенно прав. К сожалению.

– Но известно ли тебе, что у Купера криминальное прошлое. Его арестовывали за вандализм. Ну да, он тогда был подростком, но тем не менее. Господи, Хизер, он совершенно не уважает общественную собственность! Он испортил растяжку моей группы «Гладкая дорожка». Я знаю, он всегда завидовал моему таланту, но я же не виноват, что родился одаренным…

Третий замок открылся. Я свободна!

– До свидания, Джордан!

Я скользнула внутрь и аккуратно закрыла за собой дверь. Мне совсем не хотелось хлопать дверью перед его носом. Не потому, что я все еще к нему не безразлична, а просто потому, что это было бы грубо.

Кроме того, он мог бы подать на меня в суд. Кто его знает, с него станется.

6

Я – тайная поклонница твоя,

Я мучаюсь, любовь свою тая.

От всех других и от самой себя,

Но если б знал ты, как люблю тебя!

Я знаю, ты другою увлечен,

Я знаю, что в другую ты влюблен,

Но если б знал ты, как люблю тебя,

Как тайной страстью я гублю себя!

«Тайная поклонница». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни О' Брайен/Хенке. Из альбома «Сахарная лихорадка». «Картрайт рекордс»

Джордан забарабанил в дверь, но я решила не обращать на него внимания.

В доме было прохладно и слегка попахивало тонером из ксерокса, который стоит в кабинете Купа. Я стала подниматься по лестнице, думая, что нужно выпустить погулять Люси. Я о ней упоминала? Это моя собака. Но тут я посмотрела вниз и увидела, что стеклянные балконные двери на заднюю террасу открыты.

Вместо того чтобы подняться, я прошла по коридору, оклеенному обоями в черную и белую полоску – по-видимому, в семидесятые геи были помешаны на таких обоях, – и нашла на задней террасе хозяина дома. Он расположился в шезлонге с бутылкой пива в руке, у его ног сидела моя собака, а рядом с шезлонгом стоял миниатюрный кулер. [5]

5

Кулер (ведро) – приспособление для охлаждения напитков.

Он слушал по радио джаз – он всегда слушает эту станцию, когда бывает дома. Купер – единственный член семейства Картрайтов, которому не нравятся визги «Гладкой дорожки» и Тани Трейс. Он отдает предпочтение более нежной музыке Куолмана-Хокинса и Сары Вон.

– Он уже ушел? – поинтересовался Купер, увидев, что я остановилась в дверях.

– Еще нет, но скоро уйдет. – И тут меня осенило: – А ты что же, прячешься здесь?

– Угадала. – Купер открыл кулер, достал бутылку пива и протянул мне. – Возьми, думаю, тебе не мешает выпить.

Я с благодарностью взяла холодную бутылку и села на мягкую подушку кресла из гнутых металлических прутьев. Люси тут же вскочила и подбежала ко мне. Я погладила ее.

Вот за это я и люблю собак – они всегда очень рады тебя видеть. Ну, и к тому же они полезны для здоровья. Когда человек гладит собаку или кошку, у него снижается давление. Это доказанный факт, я читала об этом статью в журнале «Пипл».

Конечно, домашние животные не единственное, что помогает снизить давление. Еще очень помогает, когда сидишь в каком-нибудь спокойном месте. Например, терраса дедушки Купера и садик внизу как раз подходит. Между прочим, это две самые сокровенные тайны Манхэттена. Зелень листвы в окружении высоких каменных стен – это крошечный оазис, вырезанный из бывшего заднего двора восемнадцатого века, где находились стойла для лошадей. В саду есть даже маленький фонтан, и Купер его включил. Гладя Люси, я чувствовала, как мое сердце возвращается к нормальному ритму.

Я думала о том, что после испытательного срока я, наконец, смогу записаться в колледж и выберу медицину. Конечно, будет нелегко совместить учебу с работой на полную ставку, не говоря уже о бухгалтерии, которую я веду для Купера, но я как-нибудь выкручусь.

А потом, позже, может быть, получу стипендию для учебы на медицинском факультете. А когда закону учебу, стану брать с собой на обходы Люси, и она будет успокаивать моих пациентов. Я смогу полностью излечивать болезни сердца, просто давая пациентам погладить мою собаку! Я стану знаменитой! Как Мария Кюри. Только я не буду носить на шее уран и не умру от лучевой болезни.

Я не стала рассказывать о моем плане Куперу. Мне почему-то казалось, что он не оценит его многочисленные положительные стороны. Хотя у Купера довольно широкие взгляды. Артур Картрайт, дед Купера, разозленный тем, как все остальные члены семьи отреагировали на его признание в гомосексуальных наклонностях, завещал большую часть своего немалого состояния на исследования по борьбе со СПИДом. Всю свою коллекцию живописи он распорядился продать с аукциона Сотбис и передать вырученные средства благотворительной организации, которая заботится о бездомных и больных СПИДом, а почти всю недвижимость завещал своей альма матер – Нью-Йорк-колледжу.

Всю, кроме любимого розового особняка, который достался Куперу вместе с миллионом баксов, потому что Купер оказался единственным членом семьи, который, услышав про Джорджа, нового бойфренда своего деда, сказал: «Лишь бы ты был счастлив, дед».

Не скажу, что Джордан и другие Картрайты уж очень расстраивались из-за завещания Артура. В семейной копилке Картрайтов все равно осталось много денег, на всех хватит.

Но в любом случае, это не добавило популярности среди членов клана Картрайтов Куперу, который и так уже успел стать «паршивой овцой», потому что его выгнали из множества школ, и он выбрал не местечко в «Гладкой дорожке», а колледж.

По правде говоря, это его не особенно волновало. Я еще не встречала человека, который бы до такой степени, как Купер Картрайт, довольствовался своим собственным обществом. Он даже внешне не походит на остальных членов семьи. Купер темноволосый, а все остальные – блондины. Однако что у него есть от Картрайтов, так это их фирменная привлекательность и голубые, как лед, глаза.

Но его сходство с Джорданом глазами и ограничивается. Они оба высокие, атлетически сложенные, но если мускулатура Джордана – результат многочасовых занятий в личном тренажерном зале с персональным тренером, то Купер развивал свои мускулы, играя раунд за раундом один против одного на общественной баскетбольной площадке, а еще (хотя сам Купер ни за что в этом не признается) бегая на своих двоих по делам очередного клиента. Я-то знаю правду, потому что сама занимаюсь счетами его клиентов и вижу чеки. Невозможно добраться от стоянки такси (поездка стоимостью 6 долларов, закончена в 5.01 утра) до северной билетной кассы (билет до Стэмфорда, время отправления 5.07), если не бежать.

Как вы понимаете, из-за всего этого я без памяти влюбилась в Купера.

Но я знаю, что это безнадежно. Купер обращается со мной по-дружески непринужденно, как и положено вести себя с подружкой младшего брата, кем мне, похоже, и суждено в его глазах оставаться. Ведь если сравнить меня с женщинами, с которыми Купер обычно встречается (а это роскошные женщины и все сплошь профессора чего-нибудь – или микрохирургии, или литературы эпохи Ренессанса), то я все равно что ванильный пудинг. А кому нужен ванильный пудинг, если он может получить крем-брюле?

Я собираюсь влюбиться в кого-нибудь другого, как только получится. Клянусь. А пока почему бы не получить удовольствие от его общества, что в этом плохого?

Отпивая из бутылки, Купер смотрел на верхушки домов, которые нас окружали… и одним из которых был, между прочим, Фишер-холл. С заднего двора Артура Картрайта были видны этажи Фишер-холла с двенадцатого по двадцатый, включая президентский пентхаус и вентиляционные отверстия лифтовых шахт.

– Ну, – сказал Купер, – это было ужасно?