Я (не) ваша Лия!

— Слушаюсь и повинуюсь, капитан.

По серьезным лицам вдруг понимаю, что эту шутку никто не оценил, так как мои слова принимают за чистую монету. Подобные отношения все больше попахивают армией и муштрой, а, если честно, я никогда не завидовала израильтянкам с их обязательной воинской службой!

Встаю, отряхиваюсь от вероятной грязи и отправляюсь с капитаном наружу — в то самое местечко, где мы только что разговаривали с Ардо.

— Я знаю, что твой жених предложил тебе поездку во Фрию, чтобы познакомиться с родителями, — капитан решил сразу взять быка за рога. — Ты имеешь право согласиться. Но при этом должна знать, что и я, и верховный маг против.

— Почему, сир?

Он пожимает плечами.

— Это же очевидно. Мы на грани войны. Уже сейчас все дороги между странами перекрыты. Пропускные пункты забиты народом. Пускают только тех, у кого в порядке документы и есть веская причина для перехода.

— Разве знакомство с родителями жениха — не веская причина для поездки?

— Нет. То есть да. В каком-то смысле. Но главная причина даже не в том. В любой момент границы закроют окончательно, и тогда возвращение в Левию станет почти невозможным. На данный момент ты единственная способна полноценно восполнять ресурсы энергиуса в Храме. Прочие служительницы… В общем, своим отъездом ты поставишь под угрозу и процветание Храма, и благополучие Левии.

Ауч. Вот как! Опускаю глаза, чтобы не выдать своего потрясения. Меня, похоже, давно избрали на роль жертвенного агнца. Личное счастье Лии Клерр никого особо не волновало, включая и ее саму! Лишь бы исправно заправляла баки и прилежно смазывала маслом вращающиеся шестеренки в огромной махине пресловутого Храма. Что же… Перчатка брошена! Принимаю ваш вызов, капитан.

— Я готова остаться, хоть это и не входило в мои намерения. Но взамен прошу отпустить Ардо повидать своих родителей.

— Взамен?! — он ошарашен. Молчит. Не ожидал, что у бессловесной доныне послушницы окажется собственное, озвученное вслух желание. — Ты знаешь, что это против правил. Не ожидал таких просьб от тебя, всегда и во всем преданной делу!

— Если ты настаиваешь на соблюдении правил, сир, мне придется последовать за женихом во Фрию. Разумеется, не хотелось бы огорчать ни высшего мага, ни тебя. Однако и Ардо необходимо уберечь от левийских патриотов, видящих врага в каждом, в ком течет фрийская кровь.

— Ты радеешь о собственных мелочных интересах, когда твоя родина на грани войны?! — на этих словах лицо моего собеседника вытягивается, превращаясь в суровую, ледяную маску. Где-то в области позвоночника по коже бегут испуганные мурашки, но я усилием воли задвигаю свой страх куда подальше.

— Жизнь жениха — не такая уж и мелочь для меня, сир. Впрочем, в чем-то ты прав. Судьбы служителей — ничто перед судьбами стран и народов. А значит наше с Ардо отсутствие Левия даже не заметит.

Капитан внимательно рассматривает мое лицо. Пытается, наверно, выцепить черты мягкой, как глина, послушной Лии среди моих дерзких высказываний. Не получается. Нехотя заявляет:

— Ну, да ладно! Я уверен, что в такой отчаянной ситуации одно исключение можно сделать и Верховный не будет против. При условии, разумеется, что это исключение останется в тайне. Это все?

— Да, сир. Спасибо.

Он решительно направляется обратно в пещеру и я семеню следом. Ловлю на себе пытливый взгляд Ардо и мрачноватый Сандера.

Капитан присаживается у костра. Достает из своей сумы помятые темно-желтые бумаги и размашисто выводит на верхней странице строчку за строчкой. Затем вынимает из малюсенькой баночки сургуч, и тщательно прикладывает к нижнему углу бумаги. Торжественно протягивает лист озадаченному Ардо и заявляет:

— Пропускная грамота выдается служителю Ардо Кроу по убедительной просьбе невесты Лии Клерр. Твоя поездка к родителям во Фрию будет протекать под протекцией Верховного Мага. Однако все, здесь присутствующие, обязаны сохранить это в тайне.

Мужская составляющая нашей четверки — все, как один, хоть и с разным выражением лиц, особым образом складывают пальцы правой руки, левую прижимают к груди и произносят в унисон:

— Клянусь.

А потом выжидающе смотрят на меня. Встрепенувшись, я поспешно, кое-как повторяю этот жест и выдавливаю из себя то же слово:

— Клянусь.

С трудом давлю улыбку. Братство бесконечных тайн, ей-богу! Теперь бы еще не забыть, от кого какие секреты полагается оберегать! Как говорил один умудренный опытом человек: «чтобы врать, нужно иметь отличную память». Надеюсь, моя карта памяти такое сдюжит!

Глава 8

Капитан, важно нахохлившись, утверждает: раз наша с Сандером миссия провалена, мы обязаны немедленно вернуться в Храм. Восстановить силы для новых свершений, а также, как и полагается, провести некоторое время в комнатах для раздумий. Ардо же может хоть сейчас отправляться во Фрию. Причем «во Фрию» в исполнении капитана звучит почти, как «ко всем чертям!»

— Я все же предпочту спокойный сон рядом с невестой незамедлительному расставанию, — невозмутимо возражает парень, приземляясь рядом со мной на остывшие камни и совершенно не обращая внимания на колкие, осуждающие глаза капитана. По вопросительным взглядам понимаю, что он хочет сказать:

Как тебе удалось уломать, капитана, Лия?

Что еще я не разглядел за твоей кажущейся простотой?

Понимать-то понимаю, но под прицелом зорких глаз сира Краммера и его больших ушей-локаторов ничего ответить не могу. Сижу, улыбаюсь загадочно и кутаюсь в свой плащ. Похоже, в подобных обстоятельствах спать принято сидя. Пытаюсь пристроиться к стене, ерзаю, как уж на сковородке, но мне в любой позе некомфортно: то в лопатки врезается твердый выступ, то шея затекает, то позвонки слишком упираются в стену.

О, моя спина… Умоляю, продержись эту ночь! Возможно, уже завтра я смогу, раздобыть для тебя нормальную кроватку.

Отрываю кусок длинной тесьмы от плаща и вешаю кольцо, полученное от Ардо себе на шею.

Мне кажется, в свете последних событий я не смогу заснуть, но стоит мне, смирившись с тем, что удобнее больше не будет, закрыть глаза, как сознание стремительно погружается в липкую, холодную воронку дремоты, в которой плавают обрывки сегодняшних событий.

Ведьма превращается в капитана и сражается с Ардо на мечах. Под бряцанье их стали над нами носится огромная сиренево-розовая чайка, на шее которой привязан небольшой тубус. Падает кроваво-красный снег. Глядя на него, дрожу то ли от холода, то ли от страха. Сандер одной левой отбивается от крыс, а правой пытается всучить мне дудочку. Стараюсь его убедить, что никогда не ходила в музыкалку, но он упрямый, как черт. «Играй», — твердит он, и его фанатичная, безумная вера в меня по капельке просачивается в грудь. «Ты сможешь! Просто играй!» Внезапно на розовом небе проступают одно за другим четыре светила, прогоняя холод и снег. Когда я почти поддаюсь на уговоры, обхватив пальцами дудочку, до меня доносится оглушающий шепот:

— Лииияяя! Гдеее ты?

Просыпаюсь в слезах, как свою ощутив тоску того существа, что меня ищет. Мне так жаль его, потерянное, одинокое создание, что охота тут же, стремглав броситься наружу, чтобы найти беднягу, которому я так нужна, прижать к груди, утешить, убаюкать, укачать. Только где его искать?

Проморгавшись немного, окончательно стряхнув с ресниц остатки сна, осматриваюсь. От огромного костра осталась лишь жалкая горстка серой золы. В пещеру проникает рассеянный, мягкий свет, едва озаряя в густом полумраке две скрюченные фигуры у стены напротив.