Я (не) ваша Лия!

— Ужас какой! То есть мы незаконно продаем артефакты?

— Незаконно? — он оторопело на меня таращится, будто я сморозила глупость. — Разве нужно разрешение закона для того, чтобы фермер продал свою свинью соседу или маг продал свой амулет желающему? Поверь, сира, нам и других законов хватает!

— Но почему тогда черные стражи сажают служителей за решетку, если ничего плохого они не делают?

— Потому что им очень уж охота бесплатно поиметь наш энергиус.

На этих словах я морщусь:

— Эти стражи — настоящая коза ностра.

— Что? Козы, но сра… Ты только что выругалась сира?

— Нет. Обозвала стражей очень, очень плохими людьми.

— Так и есть, сира, они самые что ни на есть козлиные засранцы! Ты не устаешь меня удивлять. Раньше всех убеждала, что нет плохих людей, есть лишь невежественные.

— Раньше было раньше. Однажды у меня упали с глаз розовые очки, и теперь я вижу мир без розовых стекол.

— Магия розовых очков мне не знакома, — и уважительно склоняется передо мной — той уникальной сирой, которой она знакома.

— Надеюсь, и с тебя однажды упадут розовые очки, мой друг, — великодушно желаю ему.

Он собирается что-то ответить, как вдруг его взгляд падает на земляной пол сарая да так и остается там, споткнувшись об нечто удивительное и по-видимому неправильное. Ведь от потрясения парень широко открывает глаза и забывает закрыть рот.

Я мгновенно напрягаюсь от нехорошего предчувствия и вглядываюсь в пол. Там, внизу выстроилась целая армия темно-серых крыс.

Они встали на задние лапки и уставились на нас, жадно принюхиваясь. Грызуны рассматривают нас враждебно, а мы их ошарашенно. И хотя крыс я люблю, — в детстве мы их даже разводили в качестве домашних питомцев — но стоящие внизу мутанты меня откровенно пугают. Вместо милой мордашки у них свирепый, клыкастый оскал. Глаза — злобные бусины. Ко всему прочему еще и размер раза в три больше обычного. Не крысы, а тигры саблезубые!

— Нам конец! — тоненько голосит Сандер, испуганно скукожившись. От отчаяния, застывшего в его глазах, мне становится в разы страшнее. — У этой деревни есть магическая охрана. Когда появляются чужаки, посягнувшие на собственность деревни, появляются ее магические защитники.

— Но мы ни на что не посягаем, — ахаю я. — Зачем от нас что-то защищать?

— Как же… — парень размашисто бьет себя по лбу. — Глупец! Мы уже битый час отдыхаем на чужом сене. Ты, сира, зачем-то чужие вилы прихватила, — на этих словах я и правда замечаю, что та палка, которой я от нечего делать поигрываю, заканчивается вилами. Как обожженная, отдергиваю руку от деревяшки. Бросаю контрольный взгляд вниз — но крысы и не думают уходить. Видно, им не вилы, а сено жальчее.

Он запускает пятерню в густую шевелюру. Сдавленным голосом бормочет:

— Если нам повезет, эти грызы вызовут сюда жителей деревни. Правда, возможно, черные стражи еще не покинули селение — и тогда ночевать нам придется в их узилище.

— Сандер, — шепчу я, подползая к нему поближе, — а ты знаешь, что происходит с иномирянами, которые попадают в руки черных стражей?

— Пытки. И казнь через сожжение. Зачем тебе это знать? Это последнее, что должно тебя интересовать… Надеюсь все же, что грызы не решатся нас атаковать. Пусть призовут жителей деревни! Лучше уж сырые застенки стражей, чем зубы грыз.

Не-а. Категорически с ним не согласна. Лучше уж с крысами сразиться, чем пытки и костер. Замечаю внизу синхронное движение в нашу сторону. Словно прочитав мои мысли, клыкастые твари восприняли их, как руководство к действию.

— А зачем им такие огромные зубы? Они же ими не кусаются? — простодушно интересуюсь наивная я.

— Кусаются, конечно. Пока жрут тебя заживо… — на этих словах Сандер беспокойно елозит. — Возможно, если мы вихрем рванем к выходу, сбрасывая их на ходу, мы не очень сильно пострадаем… Главное, не дать им добраться до глаз!

— Может отобьемся? — киваю на вилы.

— Грызы известны своей живучестью. Говорят, если снести им пол головы, они этого даже не заметят — будут атаковать дальше. Их не убить. Только не нам.

Вот ведь зараза! Повезло нам наткнуться на зомбаков в крысином обличие!

Сама не знаю, зачем, лезу в суму. Надеюсь, наверно, найти какой-нибудь боевой арсенал, но, перебирая непонятные предметы, ничего, похожего на оружие, не вижу.

Из всего, что есть в сумке, узнаю только попрыгунчик-цветок и дудочку, усыпляющую младенцев. Но попрыгунчиком и прочими артефактами пуляться в наших противников бесполезно — особой меткостью я никогда не отличалась. А дудка выглядит хрупкой, не чета вилам! Хотя…

Протягиваю блестящую, дырчатую трубочку Сандеру, сую ему в дрожащие пальцы и прошу:

— Умеешь на этом дудеть?

Он враз понимает, о чем речь, но сомневается. Ведь магия предназначается только для незрелых детских голов. Подействует ли мелодия на крыс?

Впрочем, особого выбора нет — грызуны уже начали карабкаться в нашу сторону, поэтому Сандер подносит дудочку ко рту.

Через мгновенье раздается мелодичный, нежный, невыразимо прекрасный напев. Мгновенно и навеки проникающий в душу, зовущий куда-то вдаль, в сказочную страну. Обещающий вечное блаженство, побуждающий поддаться порыву, последовать за этой чудесной, ласковой мелодией в страну молочных берегов и медовых земель.

Глава 4

Я готова подчиниться зову этой мелодии, приглашающей меня в призрачную утопию, тем более мир вокруг меня так разительно отличается от эфемерного идеала. Но весьма болезненный пинок Сандера по правой щиколотке помогают стряхнуть наваждение звуков и остаться в суровой реальности.

Проклятые крысы прут на нас дальше, не давая себя убаюкать. От одного взгляда на них холодеет в груди и пронзительно сосет под ложечкой! Самого резвого атакующего, почти добравшегося до ноги Сандера, я, как следует замахнувшись, отбрасываю вилами на пол.

Удар по увесистой живности отдается ноющей болью в плечевых суставах. Да ладно! Вы шутите? При такой-то опасной, кочевой жизни почти не иметь мышц?!

Крысы все ползут, и очарование мелодии их нипочем не берет. Орудую вилами, как битой, отшвыривая полчища клыкастых терминаторов. На лету они злобно пищат, отчаянно клацают зубами, а, приземлившись, карабкаются в нашу сторону еще шустрее.

Пока я воюю, Сандер продолжает играть.

Я быстро утомляюсь размахивать своим орудием. Мышцы рук и спины сводит от напряжения. Хотя от мышц там одно название! Может, это кости, сухожилия и суставы стонут, работая на пределе?

Хорошо же Сандеру! Знай себе, в трубочку дуй! Чем больше устаю, тем больше меня распирает от возмущения. Что это я одна за двоих отдуваюсь? Хочется вырвать из рук парня дудку и всучить ему вилы — пусть сменит меня на посту!

Но атакующих так много, что и одна секунда промедления обратит фортуну в сторону врагов! Поэтому, сцепив зубы, продолжаю разбрасывать крыс.

Одной хитрой зверюге удается незаметно подобраться к моей ноге, и правую лодыжку внезапно пронзает резкая боль. К счастью, Сандер, умудряется, не прерывая игру, метким пинком сбросить гадину вниз. По моим непередаваемым ощущениям, приличный кусок моей плоти только что отлетел вместе с грызуном. Огромным усилием воли вновь концентрируюсь на ударах битой.