Я не верю в анархию (Сборник статей)
Шрифт:
Песни Егора Летова, привлекавшие меломанов и "ценителей русского рока", звучали на кухнях грязных коммуналок, в общежитских комнатах, где всегда царили хаос и пьяное веселье, разбавленное теми самыми песнями, которые соответствовали внутреннему обличию неформалов, рассуждающих о суициде как о единственном выходе из тупиковых ситуаций, когда уже не было сил на здравые рассуждения, а в умах оседали мутным осадком впечатления ушедших дней. Летов существовал в «мифических» рассказах да магнитофонных записях, он был далек и нереален… пока фаны не попали не его концерт в «пятерке» НГУ.
Небольшой зал, заполненный молодежью, освещают лучи прожекторов, а по ту сторону двери безбилетных неформалов не пускает милиция, надежно охраняя вход в зал. Ругань и крики слышаться долгое время, но потом их перекрывает лавина однообразной музыки — на сцене группа
Возле сцены тесно — толкаются локтями и запросто могут ударить, но нечаянно. Впечатление такое, что танцуют от нечего делать — лишь бы не остаться без движения, ждут, когда на сцене появится Летов, но, вероятно, это произойдет не так скоро, и еще какое-то время придется воспринимать на слух бесформенные, расплющенные слова. Милиция в дальнем углу зала. Непонимающе смотрят на молодых людей, прыгающих возле сцены; в глазах — напряжение и усталость: недолго и обернуться "безобразными выходками пьяных подростков", однако пока ничего не происходит.
Тусовка перемещается по залу, сигаретный дым повисает в воздухе, не исчезая и не растворяясь, переходя в постоянный туман. Со всех сторон давят, то бросая вперед, то отталкивая назад, и я понимаю, что человеку, попавшему в толпу, бывает сложно из нее выбраться. А на сцене уже совершенно другая группа, которая в считанные минуты «заводит» зал. Толпа колышется, создавая какие-то резкие волнообразные движения из стороны в сторону, последние ряды напирают, и дышать крайне трудно. Если бы на моем месте оказался человек, впервые попавший на концерт, то он наверняка бы подумал о том, что всеми овладел массовый психоз.
Не пытайтесь найти во время концерта хотя бы одного нормального человека, со всеми начинает происходить что-то непонятное, но никто не обращает внимания друг на друга — каждый сам по себе, пока не надоест "прикалываться в одиночку". За дверями зала неформалы, у которых есть наркотик, они знают, что их кайф будет слишком тяжелым, однако ничего не пытаются изменить, уходя от себя и своих проблем. Какой-то хиппи, прислонившись к стенке и безразлично глядя на тех, кто находится рядом, начинает читать свои стихи, но они слишком сложны, чтобы воспринять их в полубредовом, расслабленном состоянии, а потому тусовка, ни слова не говоря, возвращается в полутемный зал.
Летов появляется неожиданно. Под свист и аплодисменты, под возгласы фанов, под вопросительные взгляды тех, кто давно уже искал сходства и различия между Лотовым-поэтом и Летовыи-человеком. И оказалось, что поэт и человек не уживались в одном лице, потому как один противоречил другому, а человек был намного добрее и воплотить свои "песенные теории" в реальную жизнь не мог. Поэт, доведенный до отчаяния в те минуты, когда, на первый взгляд, уже нечем жить, был порою откровенен с листом бумаги, но иногда прятал между строк то, чего не сказал открытым текстом, не сочтя это нужным.
Оказавшись снова в толпе, я понимаю, что у нее все-таки есть одно преимущество — упасть практически невозможно. Летов работает на совесть, и все во много раз лучше, чем на концерте в ДК «Чкалова», от которого осталось впечатление какой-то незавершенности, недосказанности. Здесь все иначе: слушателей во много раз меньше — около ста человек, а потому общаться гораздо легче. По залу шмыгают панки с выбритыми висками, порванными рубашками и многочисленными булавками на джинсах. Обрывки фраз с пресс-конференции с Лотовым придают сил, и в то же время начинает казаться, что концерт закончится с минуты на минуту. Обстановка зала напоминает сейшн для узкого круга. На лицах — ощущение счастья, в глазах — фанатичный блеск. Они считают себя фанами, но редко кто задумывался над тем, нужны ли они своим кумирам. Однако Летов внимателен и вежлив со всеми и на протяжении всей пресс-конференции, которая началась сразу же после концерта. Усталый и скромный, абсолютно не такой, как герои его песен, Летов не оставляет без внимания ни один вопрос, говорит о том, что любит Новосибирск, а к фанам своим относится с уважением — "это такие же люди, как я"; шоу-бизнесом не занимается,
потому как считает это мерзким и унизительным, предназначенным для тех, кто не знает, что такое панк-рок. Плавный переход от музыкальных пристрастий к политическим, вопросов о политике задают много, а фраза о том, что "коммунизм и христианство едины; я всегда был коммунистом", изумляет. Летов говорит о бесполезности войн и о том, что "капитализм — это самое сатанинское, что есть на земле". Молодые люди слушают с большим вниманием, хотя несколько лет назад им было плевать на политику, идеалы и смену строя, произошедшую так внезапно. Не было ни призывов, ни клятв о том, что нужно спасать Россию во что бы то ни стало, просто состоялась встреча с человеком, у которого были свои взгляды на жизнь, и заставить его мыслить как-то иначе не удалось бы, наверное, никому…Ольга МОСКАЛЕНКО
12.1993 г., "Молодая Сибирь", Новосибирск.
ПРЫГ-СКОК
Прыг-скок — Детские Песенки Егора Летова, выпущенные, как и вся анонсируемая сегодня коллекция CD, в Германии, в представлении не нуждается. Единственно напомним, что посвящался этот альбом памяти омского музыканта из группы ПИК КЛАКСОН Жени Лищенко, а также выступлению сборной Камеруна на чемпионате мира по футболу в Италии в 1990 году, а также выскажем предположение, что с началом нового этапа в жизни музыканта, предположительно назовем его "этапом лимоновского экстремизма", изменится не только его творчество, но и рейтинг, как в среде музыкальной, так и в общественной жизни.
Лариса АЛЕКСЕЕНКО.
1993 г., "Молодая Сибирь".
НЕ СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА, ИЛИ ЕГОРА ЛЕТОВА БОЛЬШЕ НЕТ!
Люди, более или менее интересующиеся музыкой и связанными с нею событиями, знают, что 19 декабря прошлого года в Москве должен был состояться первый официальный концерт группы ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Концерт не состоялся. Есть множество точек зрения. Одни считают, что это была провокация, направленная на "уничтожение поголовья панков", другие — что панки сами нарвались, и именно они виноваты в случившемся. Есть мнение, что "все они там психи, и пускай друг друга калечат, меньше психов будет". Какое мнение правильно, решить очень сложно и не нужно, наверное. Со временем все само собой решится и выяснится. А читателям я хочу представить попытку статьи одного панка.
Эта девушка — участница событий, имевших место у ДК им. Горького в Москве. Это мнение человека, который разуверился в своем кумире.
В тексте множество цитат из репертуара ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ.
Текст приводится без изменений.
Н. Катаев.
Хой, панки, слушайте грустную историю — "развеселый анекдотец"…
Центральным телевидением ("МузОбоз") и радио 19 декабря в Москве в ДК Горького был объявлен первый официальный концерт группы ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. По-моему, все «гробоманы», кто узнал об этом (собралось около трех тысяч (!) панков со всей России), кто как, "по трассе" и "на собаках", съехались хоть раз в жизни увидеть ЕГО — поэта, песни которого нас разбудили! Песни, из-за которых мы и стали панками!
Он пел: "Ржавый бункер — моя свобода!" О, как нам это было понятно! Мы знали, что политика — это «попсня»: "Я убил в себе государство!" Что:
"При любом Госстрое я партизан, при любом режиме я — анархист!" — единственная правильная дорога в жизни…
Он был вождем добровольной армии, другом, пионерской организацией, любимым человеком… Егор Джа Летов — не него молились!
Он предал нас! Концерта не было, да и не могло быть! Его именем нас заманили в ловушку. В здание ДК не пустили никого. Там проходила пресс-конференция партии ЛДПР: Летов, Лимонов, Жириновский (двое последних не приехали). Даже тех «цивилов», которые купили билеты (на концерт, естественно, а не на пресс-конференцию) за 10 тысяч, «менты», улыбаясь, вытолкали дубинками, разрывая билеты. Потом уже те, кто попал внутрь (политики и журналисты), рассказали, что концерт (если это можно назвать концертом (Летов спел четыре песни), был.