Я – необитаемый остров

– Давай, – буркнул недовольно Юрик.

Леша позвонил и закрыл ладошкой глазок. Потом позвонил еще несколько раз. После нечетких звуков и щелчков, дверь, наконец, открылась и на площадку высунулась опухшая морда Родиона.

Мы тут же запихали его в квартиру и просочились сами. Господи, слава богу, что Леша со мной поехал.

– А… – Родион вытаращил глаза и не смог сказать ничего больше.

– Ты чего? Ты как? – мы набросились на него и потащили в комнату на свет.

– Да отстаньте вы… – начал отбрыкиваться он.

В комнате он с трудом отлепил от себя наши пальцы и, обессиленный, упал на диван. Я огляделась. К удивлению моему, под диким бардаком угадывалась приличная квартира. С прекрасным ремонтом. С отличной мебелью. Ну, не красное дерево, но очень прилично. Все это было покрыто толстым слоем шмоток и объедков. Не удивлюсь, если в ванной окажется здоровенная джакузи с гидромассажем, наполненная окурками.

На столе – единственном месте, где царил хоть какой-то порядок, – стоял великолепнейший компьютер. Я подошла и пошевелила мышкой – спящий экран сразу загорелся и показал мне совершенно невообразимое чудовище черного цвета, местами смахивающее на кошку. Чудовище тащило за собой русские сани в диком хайтековском варианте. В санях оказались фигуры людей самой разнообразной расовой принадлежности. Их в основном выдавали орудия производства: каменный топор, электродрель, гаечный ключ. На небе светило коричневато-золотистое солнце. Снег золотыми искрами отражал его свет. Морда чудовища выражала доброжелательную снисходительность и легкое презрение. И даже некоторую иронию. Ирония совершенно явственно читалась в коричневых глазах, образующих некую художественно-логическую связь с солнцем. Вообще выглядело это так, словно кошка знала чего-то, чего не знаем и, возможно, никогда не узнаем мы.

С художественной точки зрения картинка была абсолютно гармоничной и невообразимо прекрасной. Хотелось смотреть на нее, не отрываясь. Тем не менее психически здоровый человек, как мне кажется, нарисовать ее не мог.

– Чья? – с надеждой в голосе спросила я зевающего дизайнера.

– Моя! – гордо ответил он, руша надежду на выздоровление. – Круто? Полистай, там еще штук двадцать.

Я полистала. Некоторые были еще круче. Кошки присутствовали везде.

– Ну, ладно. – Я села на стул. – Ты здоров?

– Да… – удивился он вопросу.

– А на работу почему не ходишь?

– Занят.

Родион подошел ко мне, взял мышку и начал открывать какие-то файлы и папки, приговаривая:

– Сейчас еще покажу, подожди, вот тут, ага…

Я просто взяла и задрала рукав на руке, которая вдруг оказалась на уровне моих глаз. Без предисловий. Он дернулся, но я в его руку уже вцепилась и вену разглядела. И ничего там не нашла.

– Ты чего? – Родион растерялся.

– Ну, мало ли чего.

Он задрал другой рукав, продемонстрировал другую руку и сел обратно на диван с перекошенным лицом.

Он окончательно проснулся, и глаза у него тоже оказались совершенно ясные и нормальные. Я на всякий случай огляделась еще – в поисках признаков наркоманского притона. Не знаю, что я ожидала увидеть, может, кокаиновые дорожки? Или кучи окровавленных шприцев? В общем, ничего такого не обнаружилось. Мусор – да. У меня, если домработница пару недель не придет, будет так же.

Родион проследил за всеми моими взглядами, посмотрел на офигевшего Лешу и покрутил пальцем у виска.

– А я тебе что говорил? – возрадовался тот.

– А какого хрена ты на работу не ходишь? – заорала я.

– У меня несчастье, – грустно произнес Родион. – Даже горе.

– Какое?

– Кошка умерла, – и он вдруг заплакал, клянусь! Понастоящему. Сотрясаясь от рыданий. Вздрагивая плечами. Кошмар. Не прерывая плача, Родион махнул в сторону окна, на картину висящую там. Поскольку напротив света оказалось ничего не видно, я встала и подошла поближе. Это оказалась не картина. Фотография кошки в рамке с черной траурной ленточкой. Тут мои нервы не выдержали, и я тоже разревелась.

Терпеть не могу плакать при подчиненных. Ну и денек! Ну, хорошо, может, он не наркоман, а просто шизофреник. Это не намного лучше, но все равно все усложняет.

– Ты понимаешь, – Родион вытер слезы, – я тринадцать лет с ней вместе. Я еще когда подростком был, все секреты ей рассказывал. Даже онанизмом при ней занимался. А потом и сексом. Она была маленьким котеночком сначала, ее пацаны положили в пакет пластиковый и били об стену. Я отобрал и спас. У нее почти все было сломано, только хвост один – в шести местах. Она рожать не могла потом, но была очень веселая. И добрая. У меня девушки менялись, места жительства, работы, а кошка всегда со мной была. И вот умерла.

Я разревелась еще сильнее. Мне вдруг стало жалко кошку и Родиона. И себя.

– От чего она умерла?

– Ни от чего. От старости.

– Как ее звали?

– Мухомор.

– Почему… Мухомор?

– Я сначала думал, что она мальчик, а потом, уже через пару месяцев, когда выяснилось, что девочка, поздно было менять имя. Привыкла.

– Аа. А что, она пятнистой была?

– Да нет, почему? – удивился Родион. – Черной. Действительно, чего это я?

– Тебе чем-то помочь?

– Да нет. Я похоронил ее. Поспал. Напился. Потом захотел ее порисовать. И как-то забыл про время совсем, извини. Увлекся. Я приду завтра, ладно?

– Ладно.

А, ладно. Сейчас половина учредителей будет орать, что таких сотрудников увольнять надо и все такое прочее. Сотрудники тоже обидятся – как же так, они себе такого не позволяют, ужас-ужас. Особенно всякие правильные корректоры обозлятся. Они всю жизнь по секундной стрелке на работу приходят, а тут такое. Правы они, вообще-то. Да и хрен с ними! И их правотой.

– Пойдем? – спросила я у Лехи.

Он героически старался не вмешиваться, ибо это не игрок, а мой сотрудник и мне разбираться с этим, но эмоции на его лице прослеживались отчетливо. Мне кажется, он меня понял.

– Пойдем, – вздохнул Леша.

Родион вдруг вскочил и умоляюще посмотрел на Леху. Я не особо поняла, что это значит, а Леха спросил:

– Где у тебя туалет? – и смылся в направлении взмаха дизайнерской руки. А Родион покраснел и начал топтаться передо мной. Только этого мне не хватало сегодня.

– Я хочу спасибо тебе сказать, – произнес он наконец, протягивая руку и пытаясь меня потрогать за локоть.

– Скажи.

– Спасибо.

– Пожалуйста. А за что?

– За то, что ты приехала.

– В Москву?

– Нет, ко мне.

– А. Так ведь работать некому, – я это сказала, чтобы сразу отбить у него охоту за мной ухаживать.

– А так бы не приехала?

– Нет. – Мне аж плохо самой стало от своего сучизма. Ну зачем я так?

– Врешь, – печально сказал Родион, неловко обогнул меня и пошел в прихожую.

Я, понятное дело, пошла за ним. Там мы повстречали Лешу.

– Пока, Родион, – тепло попрощался с ним Леха. Родион ему кивнул, а мне сухо сказал:

– До завтра.