Я никогда тебя не...

— Дорогая, сегодня нужно сделать перерыв, дитя слабеет. Нельзя так подвергать его риску, — обмолвилась она, настоятельно глядя на нее.

— Я знаю, что делаю, — категорично выплюнула она.

— Послушай хотя бы маму. Я боюсь потерять своего ребенка, — сказал я почти шепотом, но она сжала мне руку.

— Указать тебе, где дверь? — спросил ее грубый голос.

— Может, укажешь, где она Джеймсу? — спросил я и увидел, как он спускается. — Отлично. Помяни черта.

— Рад, что с тобой всё нормально после вчерашнего, — присел он напротив. — Всем доброе утро.

— Доброе утро, — улыбнулась Мортиша и принялась готовить и ему кофе.

— Ночью я много думал и, кажется, знаю, что можно сделать, — предложил он, скрестив на столе пальцы.

— Что? — спросила Уэнсдей сразу же.

— Знаешь магические круги для изъятия сил? — спросил он следом и она кивнула.

— Есть вариант запереть тебя в таком. Лишить твой организм магии. Когда это случится, я смогу воздействовать на нее в тебе. Ведь она сидит там с помощью чар.

— А это может сработать… — задумалась она. — Ты — гений.

— Так. Стоп. А ребенку от этого ничего не будет? Он всё-таки тоже колдун, — спросил я, останавливая их обоих.

— Временно он будет лишен сил, и всё. Но и Гейтс тоже, — ответил он, глядя на меня.

— Не знаю. Слушайте. Мне не нравится это. Я в первую очередь переживаю за здоровье Уэнсдей и малыша, — сказал я с волнением.

— Такие заклинания сложная вещь, но на беременность не влияют, Тайлер. Не волнуйся, — сказала Мортиша. Они с Гомесом были уже обо всем в курсе. Вот только отец…

— А где папа? — спросил я в панике.

— Он с раннего утра уехал на работу, сказал, что ждет нас в гости сегодня. Всей семьей, — сообщила Мортиша. — Кроме того, я даю Уэнсдей поддерживающие травы. Ей легче от них.

— Ладно… — согласился я, взяв ее под столом за руку. — Я буду рядом.

Она кивнула и ничего не сказала вслух. Но я чувствовал, что она и сама переживает. Это нормально. Ведь в ней уже был живой человечек.

Ближе к обеду Джеймс начертил все эти оккультные штуки на полу в гостиной, и поставил свечи. Шептал что-то на своем ведьмовском языке и позвал ее зайти в этот круг. Гомес и Мортиша тоже были рядом.

— Погоди… Уэнс, — взял я ее за руку. — Я что-то сильно нервничаю.

— Я тоже, но всё будет хорошо, — сказала она, поцеловав меня в лоб, и ступила внутрь, присев на пол.

Огонь на свечах разгорелся сильнее от ее присутствия.

— Извините, но я впервые такое вижу. Он очень силен, — сказал Джеймс. — Колдует из утробы, это просто реально нечто. Надеюсь, вы справитесь. Ладно, начинаем.

Он принялся шептать что-то много раз, зачем-то разрезая собственную ладонь и капая кровью на деревянный пол снаружи круга. Кровь растекалась вокруг, но не попадала внутрь.

— Работает. Закрыто, — сказал он, глядя на Уэнс. — Как ты? Что-то чувствуешь?

— Нет, ничего, — ответила она, положив руку на живот.

Я бился в тревоге, наяривая по комнате круги.

— Галпин, сядь, раздражаешь, — грубо рявкнула она, заставив меня упасть на кресло.

И буквально в одну секунду ее глаза стали черные как сумрак ночи. Полностью черные, вообще без белков. Джеймс видел это и протянул ладонь, пытаясь вытащить её из нее. Напряжение было невыносимым. Я не понимал, что происходит. Он удерживал свою ладонь в воздухе, а Уэнсдей сидела в позе лотоса с этим жутким выражением лица и черными глазами.

Внезапно огонь погас и в комнате был лишь естественный свет, исходящий от окна. Она открыла свои глаза, оглядываясь, а он опустил ладонь.

— Получилось??? — спросила она с восторгом. — Получилось, да?

— Похоже на то, — сказал Джеймс, озадаченно глядя на нее. Мортиша и Гомес замерли от увиденного.

И стояли, практически не шевелясь.

— Как малыш? — задал я вопрос в сомнениях. Мне было не по себе.

— Ладно, выходи, — указал Джеймс и она сделала шаг из круга. Буквально в эту же секунду от нее пошла такая ударная волна, что все полегли на пол. Абсолютно все стекла выбило к чертям собачьим, зеркала треснули, сигнализации на машинах во дворе сработали, и всё вокруг загорелось ярким пламенем, вспыхнув, словно от зажженной спички.

— Какого черта?! Надо выбираться отсюда, — схватил я Уэнсдей и Мортишу за руки.

Нам повезло, что мы все успели оттуда выскочить, Джеймс тяжело дышал, растерянно глядя на Уэнсдей и ее живот.

— Что? — спросила она, с опаской глядя в ответ.

— Ему просто не понравилось, что его лишили сил на чертовы десять минут. Вот это всё его рук дело… Ребят, я реально вам не завидую, — указал он взглядом на горящий дом, и нам всем стало не по себе… Твою мать… Что нас ждало впереди…

====== Глава 29. Мы ======

Аддамсы были вынуждены временно переехать к нам, и хорошо, что арендованный дом был застрахован.

Уэнсдей психовала по поводу и без, и я уже привык к такому её состоянию, но всё же опасался его. Она не позволяла мне даже касаться её, могла вспылить из-за криво стоящей кружки или вообще без повода. В таком напряжении проходили недели, хотя Джеймс всё еще находился с нами, чтобы в случае чего помочь с возникшей из ниоткуда магией. В конце концов, лишь благодаря ему тот дом сгорел не дотла. И я принял такой расклад, как бы сильно не ревновал её к нему.

Однажды я направился в центр, чтобы порадовать её чем-нибудь и тут в моё плечо буквально въелась разъяренная Синклер.

— Какого черта, Тайлер?! Где она, где вы оба?! Я уже два месяца не слышу от вас абсолютно ничего! Вы что там спятили?! Я конечно всё понимаю, любовь творит безумные вещи, но совсем забросить учебу, это же бред какой-то, — тараторила она с видом маньяка, пока я не промолвил:

— Энид… Мы ждем ребенка.

— Ч… Чтооо… Что?! — уставилась она на меня, рассмеявшись. — Да ты издеваешься. Нет. Нет. Ты не издеваешься?!

В этот момент Энид была похожа на Сида из ледникового периода. Будто в её голове происходило непонятно что, пока снаружи была сплошная статика.

— Так вышло. Мы временно находимся у меня, — сказал я, объясняя всё. — Может попьем кофе и поговорим?

— Ладно, — согласилась она, опешив и взяв меня под локоть. — Её родители в курсе?

— Да, они тоже с нами, — ответил я, рассеянно глядя по сторонам.

— И ты еще жив? Странно. Мои бы точно тебя загрызли, — рассуждала она вслух, а потом взглянула на меня. — Извини.