Я один вижу подсказки 5

Она была всего лишь маленькой принцессой, слишком юной, чтобы выдержать его гнев.

Поэтому, когда я обернулся, она последовала моему примеру, с тревогой посмотрев мне в глаза.

– Твой воин… он только что проткнул мечом моего отца?

– Прости.

– Я просто не понимаю… Почему? Это из-за того, что ты не достигла ранга «А»?

Мои слова прозвучали, почти комично, хотя на самом деле в них не было ничего смешного. Чёрная шутка, рождённая в ужасе.

– Нет… – выдавила она, но больше ничего не сказала.

– Так что же ты молчишь? – я мягко подтолкнул её вперёд.

– А что делать? – её голос дрогнул, она действительно не понимала.

– Ты же принцесса… Так скажи им.

– А?

Её глаза широко распахнулись, словно молния ударила прямо перед ней. Она осознала, что в её власти остановить этот кошмар. Осознав это, она резко отвернулась от меня, набрала воздуха и, что есть силы, закричала:

– СТОЯТЬ!

Её голос разнёсся над окровавленной поляной.

Поле боя замерло. Солдаты, израненные, истекающие кровью, прекратили сражение. Кто-то остался без руки, кто-то – без ноги. Но все, как по команде, обернулись на крик.

Этот голос был слишком знаком.

И кто же это? Пятая принцесса Софья из рода Рюриковичей.

Несмотря на разгар битвы, воины медленно опустились на колено. Её слова стали рубежом – сражение завершилось.

Даже навык моего отца – Апофеоз Обжорства – «потух». Обжорство вернулось на своё место, в бездонную пустоту.

Отец уходил с поля боя, не глядя по сторонам, будто те, кто ещё минуту назад были врагами, больше не существовали. Те, кто готов был рвать друг другу глотки.

А что теперь?

Снова мир.

Отец подошёл ко мне. С дырой в груди он поднялся по лестнице, как будто это была очередная мелочь.

– Ты вернулся, сын? – спросил он, словно речь шла о погоде.

– Да, – ответил я, стараясь не показать смятения.

– Как прошло испытание?

Что я мог сказать? Только:

– Нормально. Все живы, здоровы.

Для него этого было достаточно. Обычно таких слов было бы мало, но сейчас он выглядел как-то… сентиментально.

– Молодец. Отличная работа, – произнёс он, и в его голосе звучало больше тепла, чем я привык слышать.

Я хотел возразить. Работа была выполнена кое-как, на троечку, если не хуже. Но спорить не стал – любая работа заслуживает оценки.

– Ты это… – начал я, пытаясь подобрать нужные слова. – Зайди в дом. Тебе нужно залечить рану.

Отец удивлённо поднял бровь.

– Что?

Во взгляде читалось: «Сынок, у меня дыра в груди. Тут подорожником не обойдёшься…»

Однако я настаивал:

– И всё же зайди.

– Хорошо.

Он подчинился и вошёл в дом.

Я остался стоять на крыльце, наблюдая, как воины один за другим покидают двор. Никто из них даже не пытался остаться, чтобы перевязать раны или отдохнуть. И правильно. Пускай убираются.

Если кто-то и рискнул бы остаться, я бы просто убил его.

Софья поняла это без слов. Её лицо выражало смесь стыда и облегчения. Она кивнула, молча села на лошадь и ускакала первой.

За ней начали грузить раненых. Остались разбросанные палатки, ненужная одежда – мусор, который никому больше не понадобился.

А этот тип… Тот, кто пытался убить моего отца.

Я бы хотел прикончить его сам.

Времени, похоже, совсем не оставалось.

Я услышал, как отец, едва успев закрыть за собой дверь, тяжело упал. Значит, ему совсем плохо.

Почему я не беспокоюсь?

Потому что, если испытание пройдено действительно хорошо, то ты получаешь навыки, которые делают беспокойство излишним.

Тяжело переживать за отца, когда у тебя есть Крылья Авриэля.

…

Когда я вошёл внутрь, всё оказалось так, как я предполагал: отец лежал на полу. Из груди сочилась кровь, образуя лужу на деревянном полу.

В доме началась паника. Мать, в слезах, металась из угла в угол. Служанки отчаянно искали эликсиры, травы, всё, что могло бы спасти его.

Я лишь спокойно сказал:

– Успокойтесь…

Но никто не слушал. Словно мои слова не имели веса.

Что ж, придётся показать. Закрыв дверь, я шагнул ближе и активировал Крылья Авриэля.

Эти огромные ангельские крылья с зелёным сиянием развернулись за моей спиной, окутывая всю комнату. Они не просто лечат – они способны отматывать время назад.

– Отойдите, пожалуйста.

На этот раз все подчинились, отступив в сторону.

Крылья накрыли отца. Время для него начало течь вспять. Рана на груди, глубокая и страшная, начала затягиваться. Кровь втягивалась обратно, мышцы и кости восстанавливались слой за слоем.

Лицо, ещё мгновение назад бледное, обрело здоровый цвет. Даже одежда – разорванная рубашка и запачканный пиджак – вернулась в прежний вид, будто ничего не случилось.

Отец выглядел так, словно его дурацкий навык никогда и не применялся. Никаких следов, никаких последствий. Всё вернулось к норме.

Реакция окружающих меня позабавила.

Мама, широко раскрыв глаза, прошептала:

– Чего? Это… это Господь?

Я чуть себя по лбу не ударил.

Мама, ты вообще видишь? Это я – твой сын. Какой ещё Господь?

Хотя, если подумать, понятно, что она имела в виду. Конечно, это не про меня, а про то, что Господь, мол, помогает нашей семье.

Тут я вопросов не имею. И всё же ей не нужно забывать, что я тоже стараюсь. Я прикладываю усилия, чтобы быть надёжным, опорой для семьи.

Поэтому меня так бесит, когда я запарываю испытания. Однако думать об этом сейчас было бы неправильно.

Отец, наконец открыв глаза, удивлённо произнёс:

– Это ты вылечил меня?

Такой тупой вопрос. Хотелось ответить с таким же сарказмом:

«А ты кого-то другого тут видишь?»

Однако вместо этого я коротко сказал:

– Да.

– Кто-нибудь видел?

Отец кивнул в сторону двери.

– Ты имеешь ввиду людей снаружи?

На улице, в лесу, среди деревьев, притаились люди.

Кто они?

Чёрт знает... Либо разведчики других аристократических семей. Либо сотрудники секретной канцелярии. Либо представители какой-то третьей силы.

Всё это наводило на мысль, что наша семья всего лишь пешка в чьей-то большой игре. Будто это лишь начало чего-то большего.