Я один вижу подсказки 9
Шрифт:
Причём ситуация была странной. Кто-то плакал, кто-то молча прижимался к спине. Один хватал за одну руку, другой за другую. Теперь понятно, что значит:
«Обнимают так, что кости хрустят…»
Только мои характеристики так сильно выросли:
«Какая должна быть сила у этих людей, чтобы мои кости хрустели?!»
…
Саму встречу можно было бы описать всего тремя словами: неловкость, теплота и слёзы. Причём о слезах стоит сказать отдельно: воды было столько, что пиджак буквально промок насквозь. Хоть выжимай, как половую тряпку.
Было желание вырваться, сбросить с себя этих липучих
Я стоял и не понимал главного:
«А что вообще произошло-то?»
Всё, что оставалось, – так это смотреть вперёд на неё – Ярославу. Единственная, кто вёл себя нормально. Без истерик и без обниманий.
Она просто спокойно сидела за столом: прямая спина, скрещённые на груди руки, спокойный взгляд. В её глазах не было ни радости, ни облегчения – только упрямое, сдержанное равнодушие.
Будто злилась на что-то. Будто я взял у неё денег в долг, а затем пропал. Может показаться, что такое поведение глупое, но это же моя младшая сестра. Я знаю её с пелёнок.
Хотя сейчас она не выглядела на шестнадцать. Скорее, на все двадцать. Последний раз я видел её, когда она уезжала в закрытое училище.
Туда принимали только девочек, обучая их не только «женским штучкам» вроде письма, истории, этикета… но и вполне серьёзным вещам: фехтованию, стратегии, выживанию.
Когда она уезжала, то расплакалась прямо у порога. Тогда она сказала:
– Я буду скучать…
А потом добавила, всхлипывая носом.
– Не забывай писать!
Приятно видеть сейчас, как же сильно она повзрослела. Всё же один вопрос не давал покоя. Тот, который крутился в голове с самого момента, как переступил порог:
– Так… сколько времени прошло?
Ответила Айгуль, довольно тихо:
– Тебя не было четыре года.
– Четыре? – не веря, переспросил я. – Как так-то?
На самом деле, если задуматься, то можно объяснить такую большую разницу во времени. Обычно никто не выбирается из комнаты Аватара через дыру. Тем более не строит там туннели.
Время в том пространстве работает по-другому. Тем более, я и сам застрял с Русланом и его навыками. Я думал, что контролирую ситуацию.
«И знаете что?»
«Если бы знал, что из-за моих действий пройдёт четыре года, то лучше бы сразу согласился на четвёртое испытание».
Дело в обычной математике. Шесть испытаний подряд заняли бы всего шесть недель реального времени. Они просто шли бы друг за другом.
«Чтобы стать богом – дел на полтора месяца. Всё…»
А получилось, что прошло уже четыре года, просто из-за желания выбраться наружу и побыть со своей семьёй… Как-то так…
Они ещё не знали в тот момент, но я уже принял решение:
«Я больше не буду выходить… пока не пройду все девять испытаний до конца».
То есть, это мой последний выход к семье. Быть может, когда я увижу их снова, для меня пройдут годы, сто, а может, и тысяча лет.
…
Так, в полной суматохе, прошёл весь день. Никто не говорил о делах, о проблемах, о том, что будет завтра.
Все просто… были вместе. Меня посадили во главу стола и накрыли, как в старые времена.
На подносах слуги принесли жареное мясо диких зверей Севера.Отец особенно гордился им. Мясо было нежным только потому, что варилось долгое время. Когда я попробовал, то вместо дичи почувствовал сладость:
– Почему оно сладкое?
– Особый маринад с ягодами.
Домашнюю еду Марфы ни с чем не сравнить. Мне понравились овощи: солёная капуста, сладкий ломкий лук и лесные грибы – всё щедро полито различными соусами.
«Вот как тут отказать?!»
Думал я, поэтому ел много, ни капли не стесняясь. Только вилка сверкала в руках. Еда ничуть не мешала говорить. Пришлось рассказывать о третьем испытании с самого начала: как попал туда, с какими трудностями столкнулся и как эти трудности превращались в благоприятные подарки судьбы.
Они слушали, иногда возмущались:
– Порок сердца?!
– Ты обучался боевым искусствам?!
– Тяжело тебе пришлось!
Что бы я ни сказал, обязательно сопровождалось какими-то комментариями. Конечно, о плохих поступках или вещах, о которых говорить было стыдно, я умалчивал.
Даже трудности пришлось немного приукрасить. Послушать меня, так третье испытание было настолько лёгким, насколько вообще бывают такие испытания.
Проблемы решались по щелчку пальцев, враги – тупые, чуть ли не умоляли их убить. А остальные люди только и делали, что восхищались моей крутостью.
В какой-то момент я даже начал раздавать подарки. Сначала показал им монету, а из неё уже доставал разные штуки.
В сокровищнице было немного драгоценностей. Я бы даже назвал их наполовину драгоценностями, наполовину артефактами. Красивые кольца, подвески и серьги. А поскольку девушек было много, я вывалил всё. В поместье всего три человека, которых можно назвать мужиками: отец, я и Скай.
Ближе к вечеру, в этой тёплой, почти безмятежной атмосфере, я вдруг задумался:
«Стоит ли мне говорить про жену?»
Долго колебался, слова застряли где-то между горлом и желудком. Каждый раз, когда хотел это сказать, натыкался на полные любви глаза Айгуль.
Несмотря на то, что наши отношения были вроде как «хозяин – слуга», прошло уже четыре года. А для нас, гораздо больше времени. Особенно для неё, ведь она тоже проходила испытания. Возможно, она не видела меня лет двадцать, а то и больше.
Кто теперь помнит, на каких условиях всё это было? В голове это прокручивалось десятки раз.
И всё же я решил не скрывать, не быть крысой. Правда всё равно всплывёт, по крайней мере, нужно быть честным. Так и думал, пока медленно и нервно доставал банку с пеплом и надписью: «Моя любимая жена».
Все странно посмотрели сначала на моё лицо, затем на банку в руках.
– Что?
– Ну… была крайне опасная ситуация, и меня женили…
С одной стороны, забавная история, с другой – жуткий факт. Я изо всех сил старался, чтобы именно женитьба на Красе стала самым ужасным событием третьего испытания.
Новость вызвала скорее недоумение. Особенно у матери, которая раньше так рьяно пыталась найти мне жену.
Однако вопрос брака, по всей видимости, уже был решён. И отец, и мать сошлись во мнении: женой всё же должна стать Айгуль. Об этом они мне прямо и сообщили.