Я охочусь на тебя

— Поняла. Сейчас вызову. Держись!

Александр слышал слова, но сознание никак не могло собрать их в понятную речь. Он не обнаружил в себе сил думать об этом.

“Что ж мне так хреново? Я должен… подняться…”

— И подняться быстро. — Появился из ниоткуда Ульрик, отец Алекса.

Парень вскинул глаза на батю и попытался сфокусировать взор. Понимающее и доброе лицо Ульрика расплывалось, иногда принимая форму стула. Однако сердце подсказывало: это отец. Он явился спасти сына…

— Надо отыскать Агату.

— Сначала баллон. Иначе погибнешь. — Произнёс отец.

Покачнувшись, Алекс переключил мутные глаза на угол помещения. Там стоял обычный газовый баллон, на который он практически не обратил внимания при обыске.

— Поднимайся. Надо что-то делать. Поднимайся. — Велел ему Ульрик.

Парень поднялся, прошёл пару шагов, согнулся пополам и… его стошнило прямо на пол. На миг ему полегчало. В голове практически прояснилось.

“Нужно… открыть окно… ”

Оконная ручка не поворачивалась.

Александр надавил посильнее… затем двумя ладонями. Ручка неохотно поддалась давлению и поднялась… Повиснув на подоконнике, парень жадно вдыхал морозный воздух.

— Дыши. Это хорошо. Однако нужно уходить. — Сказал Ульрик.

Желудок Александра опять сжался в спазме, норовя выпрыгнуть из горла. Упрямо идя к двери, парень ловил за хвосты последние остатки сознания. Дверь с лeгкостью поддалась, раскрывшись практически от одной мысли. Вывалившись в холл, Александр держался за ручку. Там, направив пистолет, стоял тот самый человек, отнявший у него батю. Либо не тот? Было в этом типе нечто странное… Однако Александр ощущал и даже знал, что он находился в том здании, когда умирал его батя…

— Александр! — воскликнул Ульрик.

— Ты больше не грохнешь моего батю. — Александр отцепился от дверной ручки, ринувшись к своему отцу.

Выражение лица Дилана изменилось. Молча, темнокожий мужчина выстрелил. Выстрел взорвал коридор, бросив Александра вбок и на пол.

— Отец… — простонал Александр, схватившись за окровавленный бок.

Из уголка его рта потекла тонкая струйка крови. На пол стала течь кровь.

— Я любил тебя каждое мгновение собственной жизни… — Произнёс Ульрик.

Александр упал на пол. Кровь пропитывала свитер. Со стороны лестницы раздались торопливые шаги. Дилан спрятал оружие и поторопился дальше по холлу. Александр лежал на полу, истекая кровью и без сознания.

Агата металась и напрягала мышцы на руках, силясь разорвать верёвки. Она бы перегрызла глотку этому садисту собственными зубами…

— Должен признаться, идея принадлежала Чарльзу. Хотя он этого и не понял… Так, предложил как-то отравить тебя газом. Ещё и баллон достал. Он был полезен. Пока не помер, конечно.

Агата следила за Диланом опухшими и покрасневшими глазами. Потерев лицо руками, парень будто стряхнул сонливость.

— Нужно сказать, в одиночку я не справился бы. Этот русый Кадоган тоже не без фантазии. Но главное, знаешь… мне помогал отец.

“У него совсем крыша поехала…” — подумала Агата.

Дилан продолжил:

— Папа же учил меня, знаешь? Учил стрелять, обходить ловушки… ставить их. Папа считал, что мужик обязан уметь себя защитить. — Парень помолчал. Его локти лежали на коленках, а ладони безвольно свисали вниз. — Папа был хорошим человеком, мой батя. Лучше всех вас, ублюдков… — Дилан вскинул на девушку взор, улыбнувшись: — Ты практически готова сдохнуть, а? Не спеши. Осталась лишь твоя подружка.

— Ты не коснулся Рэйчел! Она постоянно… Да Рэйчел за всю жизнь никого не обидела!

— Выходит, она мученица. Господь примет еe хорошо. Радуйся.

Мученически застонав, Агата раскачивалась из одной стороны в другую.

— Ну ничего. Ты посиди да подумай, что я сделал для неe. А я пока пойду и проверю, всe ли хорошо. — Набросив куртку, Дилан с удовольствием размял ноги, выйдя из домика в ночь.

Спустя миг гул метели перемешался со слабым стрекотом мотора. Агата закрутила головой по-сторонам, ища то, что могло бы разрезать верёвки.

“Он оставил лезвие прямо на столе. Это ловушка? Мне дотянуться до него… а если даже дотянусь, то уроню. Или нет? Попробую… уронить бутылку”.

Она раскачала скрипучее кресло-качалку, сумев максимально близко подобраться к столику. Она согнулась в кресле всем телом и головой зацепила стоящую на краю бутылку, пододвинув еe горлышком к себе.

Бутылка зашаталась на краю столика, заставив девушку запаниковать на миг, и замерла.

— Ладно… ладно… иди сюда…

Агата выдвинула локоть насколько возможно вбок и стала тянуть бутылку к себе медленными толчками. Несколько раз она потела, если бутылка шаталась, чуть не падая со столика. Наконец каким-то чудом Агате удалось скинуть еe к себе на колени. С тяжёлым дыханием девушка качнулась вперёд в кресле да развернула бёдра, подталкивая бутылку к руке. Наконец, она крепко зажала еe в пальцах и размахнулась, насколько позволял поворот кисти… И со всей яростью ударила еe о ручку кресла.

Разлетевшись, бутылка оставила в руке девушки красивую розочку. Чуть не рыдая от радости, Агата стала перерезать края верёвки.

“Нельзя показать ему, что я освободилась. Пусть это будет неожиданностью”.

Она пошевелилась в кресле, и ей в бедро упeрся край позабытой рации.

“Верно! Я ведь могу попытаться вызвать кого-либо! Если, разумеется, сумею настроить рацию на другую частоту… Надо вспомнить. На какую частоту Сэм настраивал наши рации? Я помню”. — Нужно попробовать достать рацию. — Сначала она внимательно прислушивалась к звукам снаружи. Гудел ветер, деревья, целый мир, казалось, потонул в этом гуле. Дилана не было слышно. Она решилась. Агата освободила одну руку практически полностью, вытащила рацию из кармана, став перебирать частоты. Она остановилась на той, которая показалась ей верной, глубоко вздохнув. Наклонившись вперёд, она нажала кнопку вызова. — Всем, кто слышит меня. Повторяю, всем, кто слышит меня. Я в доме на горе. Я в доме на горе. Кто-нибудь… пожалуйста.

Рация отвечала равнодушным шипением.

— Сэм? Алекс? Ева, Рэйчел, Эллиа… кто-нибудь… — Ей было почти больно произносить их имена. В еe груди обосновалась тревога, царапая горло. — Отзовитесь хоть кто-нибудь! Если вы слышите меня… вызовите копов. Я попала в беду! Я в доме выше синего озера. Повторяю, я в беде!

Снаружи раздался моторный шум. Испуганно дeрнувшись, она выключила рацию. Потом стала запихивать еe под полы кимоно. Агата выпрямилась, приняв такой вид, словно ничего не произошло, и воззрилась на дверь.

Та распахнулась и впустила в домик стаю любопытных снежинок. Дилан отряхнулся, как зверь, шумно потопал ногами и стряхнул с них снег.

Он стянул куртку, весело встряхнув еe и обратился к ней:

— Думаю, нас теперь никто не потревожит. Это отлично. У нас ещё неоконченный рассказ. — Заглянув в чайник, Дилан долил в него воды из бутылки, буднично поставив греться на полку возле камина. Это всё было так обыденно, что не увязывалось в голове со всей обстановкой. Подкинув дров в камин, парень присел на медвежью шкуру на полу, продолжив: — Она была последней. Для неe не надо было ловушек. Наблюдать за всеми вами было интересно, знаешь? Видеть, как вы заботитесь друг о друге… Однако она… она была самой нежной из всех вас. Жила вами и дышала вами. — Дилан использовал прошедшее время.