Я, оперуполномоченный
Шрифт:
– Ты музыку любишь?
– Люблю, – кивнул Смеляков.
– Это хорошо. Музыка – свет души. – Капитан, тяжело переваливаясь, подошёл к старинному пианино и грузно опустился на крутящийся стульчик. Бережно подняв крышку, он положил толстые пальцы на клавиши и посмотрел на Виктора. – Чего желаете, мой юный друг? Шопена? Грига? Или, может быть, Шуберта?
Виктор растерялся. Он даже предположить не мог, что капитан умел играть.
«Шопена? Шуберта? – пронеслось в голове у Смелякова. – Он шутит или всё это всерьёз? Да я и не отличу одного от другого».
– Давай-ка начнём с Шульберта, – предложил Сидоров, с какой-то необычайной нежностью
В комнату вошла, медленно переставляя ноги в больших меховых тапках, мать капитана – Валентина Гавриловна.
– Сыграешь что-нибудь, Петя?
– Да, развлеку немного Виктора…
И его пальцы, с виду совсем не приспособленные для музыки, легко побежали по клавишам.
Валентина Гавриловна молча указала Смелякову на диван и проговорила одними губами: «Садитесь же, садитесь». Сама она опустилась в громоздкое кожаное кресло с облупившимися массивными подлокотниками. Бархатистое звучание старого инструмента наполнило комнату, проникло в Виктора и завибрировало во всём его теле.
«Ведь это ж надо…» – Мысли Виктора испуганно заметались, перехватывая друг друга, мешая одна другой, выбиваясь вперёд и сразу отступая назад, прячась. Он понял, что осмысливать происходившее не было нужды. Да, Пётр Алексеевич умел играть. Да, Смеляков об этом не подозревал и сам он не мог ничем похвастать…
«Как же великолепно он играет!»
– Пётр Алексеич, как же так? – спросил Смеляков срывающимся голосом, когда звуки музыки окончательно стихли.
– Что «как же так»?
– Музыка эта… Вы же великолепно играете! Настоящий музыкант.
– Брось ты!
– Петя мог бы стать отменным пианистом, – почти равнодушно сообщила Валентина Гавриловна. – Но для него игра всегда была просто забавой.
– Мама, ну какой из меня пианист?
– Это он скромничает, – всё с той же интонацией проговорила старушка. – Он никогда не умел себя ценить. Зарыл талант в землю.
– Я сыщик, а не музыкант, мама. – Капитан откашлялся в кулак.
– Пётр Алексеич, всё-таки я не понимаю.
– Чего ты не понимаешь?
– Вы же не далее как сегодня убеждали меня в том, что профессионал всегда однобок и что сыщику не нужны бесполезные знания.
– Верно, было такое.
– Но вы-то? Вы же прекрасно играете на фортепьяно! Вы профессионально играете! Значит, вы лукавили, говоря об однобокости.
– Я говорил о профессии, Витя, о службе. Все мы чем-то интересуемся, но специалистами можем быть только в одной области. В этом я убеждён на все сто… Возьми Шерлока Холмса: он был прирождённым скрипачом. Но профессия – превыше всего. Профессионалом нельзя быть наполовину. В твоей профессии для тебя не должно быть белых пятен, ты обязан уметь всё. А музыка, живопись, стихоплётство, собирательство марок или спичечных коробков – на втором месте. Ты и там тоже можешь стать специалистом, но профессия – в первую очередь. Сначала отдай себя профессии. Если не можешь, то оставь работу. По крайней мере, выбери для себя какую-нибудь безболезненную для других специальность. А милиция нуждается в профессионалах… Ну что, давай-ка я ещё что-нибудь сбацаю… Эта вещица называется «Лесной царь», Шуберт её на стихи Гёте написал. Слушай…
Сергей Никифоров, эксперт-криминалист ИТО, вернулся домой поздно. Днём, между выездами на места происшествий, он успел встретиться со Смеляковым и взял у Виктора его отпечатки пальцев.
– Не
беспокойся, Витя, сделаю тебе всё в лучшем виде, – заверил Никифоров. – Получишь за свою письменную работу лучшую отметку на курсе.– Спасибо, ты здорово выручишь меня…
Жена достала из холодильника котлеты в сковородке и поставила их на плиту.
– Серёжа, разогрей сам. Мне завтра рано вставать, Лидуську в поликлинику отвести надо, анализ крови сдать.
– Что-нибудь стряслось? – Никифоров озабоченно посмотрел на жену.
– Не знаю, – она пожала плечами и устало провела рукой по волосам, – доктор велел сдать анализ. Говорит, что возможны проблемы с печенью… Я лягу, ладно? У меня что-то голова болит сегодня…
– Иди, иди, Наташ, спи. – Он поцеловал жену и повернулся к плите, чтобы проверить, не слишком ли сильно горит конфорка.
Затем сел за стол и раскрыл тетрадь, чтобы ознакомиться с заданием контрольной работы Смелякова. Его взгляд остановился на отпечатках пальцев Виктора. В следующую секунду он напряжённо свёл брови.
«Чёрт, где-то я уже видел эти пальчики. Знакомый узор…» Сергей неторопливо начал составлять описание отпечатков, как требовалось для контрольной работы.
«Так, так… Ну где же я видел их? Почему они кажутся мне такими знакомыми?»
Профессиональная память у него была исключительная. Ему всегда было достаточно одного взгляда, чтобы запомнить узор отпечатка пальца, а затем выявить его из сотни других. И вот теперь память настойчиво твердила, что этот рисунок ему уже встречался. Но Сергей твёрдо знал, что не мог раньше видеть отпечатков Смелякова.
«Ладно, всё это не так важно. Видел и видел, а когда – не в том суть. Вот если бы они по какому-то делу проходили, тогда ещё понятно, что они в памяти застряли…»
И тут его прошиб холодный пот.
– Ёлки-палки! Ведь это же Клоун! Мать твою! – Сергей не заметил, как от волнения заговорил вслух. – Точно, это пальцы того самого Клоуна, который наследил в декабре на нескольких кражах!.. Но как? Каким образом Смеляков замешан в тех кражах?.. Что же делать-то? Это просто бред какой-то… Нет, Виктор не может участвовать в криминале. Зачем ему? Он не из таких… Да, но пальцы-то его!
Никифоров шмыгнул носом и почувствовал горелый запах котлет, о которых успел забыть.
– Вот дьявол! – воскликнул он, схватился за ручку сковороды, обжёгся и затряс рукой. – Чёрт возьми! Да что я, в самом деле!..
Он обвёл кухню растерянным взглядом и опять склонился над бумагой с отпечатками пальцев.
«Может, я ошибаюсь? Может, они просто сильно похожи?»
Никифоров дёрнул щекой и открыл холодильник. В боковом отсеке стояла початая бутылка водки. Он сделал большой глоток прямо из горлышка, подумал и глотнул ещё раз. Затем вилкой разломил одну из котлет прямо в сковородке и отправил половину в рот. Медленно и без удовольствия жуя, он пытался разрешить совпадение отпечатков пальцев Смелякова и таинственного преступника.
«Может, это просто уникальный случай в криминалистике? Одинаковых пальцев не бывает… Но мне, единственному специалисту, выпала такая удача… Нет, не может быть. Должно быть, в отпечатках всё же есть крохотное различие… Ладно, хватит, завтра на работе залезу в папку и сравню их. Если это всё же те самые… Тогда пойду к Носову…»
Начальник отдела уголовного розыска РУВД только что вошёл в свой кабинет и намеревался включить в розетку электрический чайник, как дверь распахнулась без стука.