Я отыщу тебя в будущем

Но как это объяснить ему?

— Я заметила странные буквы на корешке и попыталась сложить… Я немного умею читать. Меня в монастыре монахини учили! — гордо ответила я, теребя уголок серого застиранного фартука…

Принесла же тебя нелегкая на рассвете! Конечно, я сама виновата… но это был подлинник десятого века, я просто не смогла устоять!

— На греческом?! — Он захохотал. Затем вытирая выступившие слезы, самодовольно предложил. — Если хочешь, я помогу тебе научиться… А ты мне скрасишь вечера в этом проклятом доме!

Потрясающее предложение, я просто не знала, куда себя деть от оказанной чести.

— Я порядочная девушка. У меня есть жених. — В этом богобоязненном времени такое признание иногда останавливало насильников.

— Я могу сказать управляющему, что ты собиралась украсть книжку…

Вот же поддонок! Интересно, что же мне помешало, желая я сделать это на самом деле?

Я подняла глаза и сухо предупредила:

— И чем вы объясните управляющему, что я не взяла более дорогие книги с позолотой, а решила утащить старый облезлый фолиант? Тем более, ничего я не воровала и даже не собиралась. А еще герцогу, члену «Общества Кулака*» будет интересно узнать, как в его собственном доме совращают невинных девушек.

«Общества Кулака*» считали, что в преступлениях по большей части виновато само общество, толкающее бедняков на воровство и даже на убийство. Они считали, что число преступлений уменьшится с установлением всеобщего равенства перед законом.

Синьор, в костюме окраса райских птичек, нагло похлопал меня по щеке:

— Зубки показала…

Я с достоинством отступила к стене.

— Вы бы шпагу показали, обвини вас кто в воровстве… И извините меня, синьор, вот-вот сюда пожалует повар, он не выкажет радости при виде посторонних. Синьор…. — смиренно произнесла я и поклонилась, настойчиво прощаясь.

Радужный гость покачал головой, оценив всю дерзость жеста, но ничего больше говорить не стал. Молча вышел вон, резко хлопнув дверью.

И правильно, чего унижаться из-за прислуги.

Я с облегчением выдохнула. Что-то тяжело мне даются неравные отношения, особенно с теми, кто слуг за людей не считает. Все же Артур, несмотря на аристократическое воспитание, именно добрым отношением к слугам сразу мне понравился.

Сейчас мне затея с перенесением мужа из 19 века в век 18 уже не казалась столь правильной. Времени в обрез, я и часа для себя не имею, за месяц — два раза спала, употребив упаковку пластинок для бодрости.

Тяжело вздохнув, я продолжила уборку, благо в плите уже разгорелся огонь, и большая часть утренних дел была исполнена.

Повар, толстый усатый испанец, едва вошел, тут же вручил мне корзинку и отправил на рынок, так как в постный день господин желал чего-то новенького.

— Возьмешь зелень, сыр, чеснок, орехи… Да чтоб все свежее…

Я слушала и кивала, понимая, что сегодня ночью не смогу пойти на Виллу Папирус, так как просто падаю без сил.

Артур

Итак, жемчужина сработала, я в Неаполитанском королевстве.

Какое-то время праздно шатался по Неаполю, зашел в величественный кафедральный собор, побродил по улицам, попробовал местного вина… Казалось, что все пространство вдоль залива хаотично застроено стоявшими впритык зданиями, о существовании проходов между которыми порой можно было лишь догадываться, поскольку узкие проулки перекрывались выступавшими вперед верхними этажами грязных кирпичных строений.

Над городом постоянно висел едкий дым бесчисленных очагов, печей и жаровен, забивавший вонь, исходившую от производства шкур и копчения рыбы.

На улице было полно народа, туда обратно сновали рыбаки, торговцы, и ремесленниками. Порой людской поток рассекали портшезы аристократов, которых слуги в ливреях проносили над толпой.

Наконец перстень привел меня к точке, горевшей как маяк.

Золотой, врученный слуге, дал возможность беспрепятственно миновать лакеев у входа. Предвкушая встречу, я вошел в великолепный особняк. Меня тут же окутали ароматы фиалковой воды и разогретого воска.

Огромная зала, залитая сиянием тысяч свечей, радушно встречала гостей. Хрустальные люстры, висящие где-то высоко-высоко, освещали рисунки изыскано расписанного, отделанного под золото, потолка. Изящные канделябры на длинных, покрытых белоснежными скатертями столах всеми изгибами подчеркивали свою утонченность…

Одежды на гостях были в стиле моего деда.

Я и сам успел отыскать себе новый наряд с жюстокором в виде красного мундира и колютов синего цвета, не скрывая, что англичанин. Обувь с огромными пряжками смешила, но что не сделаешь ради любимой жены…

Все это время я с интересом разглядывал прогуливающихся по вилле гостей. Высокая стройная женщина в великолепном боа из перьев с напудренной высокой прической, украшенной цветами, держала руках кружевной веер. Почувствовав на себе мой взгляд, она грациозно повернула голову в мою сторону…

Но это была не Джил. Лет на десять старше, с тяжелым взглядом хищницы, который никакими бантиками на шее не смягчить. Леди, прищурившись, на меня вопросительно посмотрела.

Я любезно поклонился гостье из будущего и вышел.

Итак, в Неаполе Джил нет.

Не придумав ничего лучше, следующим утром я нанял слуг, купил закрытый экипаж и попросил доставить меня на окраину Стабии, крайнего пункта из всех, куда по работе могли отправить Джулиану.

Рассудив, если ее нет в Неаполе, то путешествуя по «золотой миле» с помощью перстня, я непременно наткнусь на нее, так как здесь все поселения расположены вдоль побережья.

Великолепный «тарантас», изнутри оббитый шелком, нещадно трясло, отсутствие рессор в этом веке довольно тягостно сказывалось на выдержке и здоровье путешествующих. Я бы купил коня и этим удовлетворился, но, увы, внимательное рассмотрение чудного перстня с картой, требовало уединения.

Один раз он замигал, указывая на путешественника во времени. Я остановил кучера возле богатого дома посреди большого поместья прямо на выезде из Неаполя, и послал слугу узнать, кто живет там. Но это ничего не дало. И часа не прошло, как огонек начал передвигаться по карте.

Но чуть вглядевшись в толпу выходящих из дома слуг, хотя огонек на перстне увеличился и усиленно мигал, показывая, что объект приближаться, женщин среди них я не обнаружил.

Раздосадовано качая головой, сколько же здесь пришельцев из будущего, приказал кучеру трогаться, решая добраться до конечно пункта, Стабии. И только в крошечном Портичи я, наконец, увидел ее…

Белый огонек на карте перстня усиленно замигал.

Оставив карету, я устремился следом… И оказался на небольшом приморском рынке, где горластые торговки наперебой предлагали свежую рыбу.