Я ожидаю смерть

Иногда вера вырывается из стесняющих её оков религии и производит страшные опустошения. Исчезают культуры и государства, уничтожаются и вымирают племена, народы и целые расы.

Ни народ без веры, ни государство без религии существовать не могут – таков закон человеческой природы. Всякое царство, отринувшее религию, обречено на гибель, народ же, разуверившийся в одном, сейчас же начинает верить во что-либо другое.

Прививая людям ту или иную веру, можно руководить их поступками, направлять и регулировать их деятельность, ослаблять или усиливать могущество государства, уменьшать или увеличивать численность населения, совершенно разрушать человеческие общества и создавать новые.

Особенно сильно командуют верой, используют её всякие “кудесники”, “маги”, “чародеи”, “шаманы”, которые вытворяют с простым, невежественным, безграмотным народом любые “выкрутасы”, выкачивая из их карманов деньги и другие ценности.

Вера как топор, которым можно и срубить дерево, и отрубить голову человеку.

В отличие от веры, которая даётся нам свыше, всякое божественное учение, всякая религия является делом рук человеческих. В них, как в зеркале, отражается умственное развитие исповедующих их народов. Религия – это термометр, показывающий высоту культуры данного народа.

Что касается христианства, то оно не является самостоятельным учением. Его скорее можно назвать побочным ребёнком иудейской религии. Христианство развилось в виде протеста в низших слоях древнего общества против иудейской религии.

Первые христиане состояли из воров, убийц, государственных преступников, нищих, бродяг, вообще людей, лень, распущенность и безнравственность которых делала из них врагов всякого организованного человеческого общества. Христианское учение было по сердцу этим людям. Римские писатели иначе не называли христиан, как подонками человеческого общества. Молиться и бить земные поклоны, быть может, очень душеспасительно, но сыт этим не будешь…

На этом месте я прервал Николая Ивановича:

– Так вот почему у нас в России уничтожается духовенство, разрушаются церкви и храмы, всё идет к тому, чтобы уничтожить Россию! Уничтожить русскую цивилизацию…

– Да, ты правильно меня понял, – ответил Николай Иванович. – Теперь возвращаемся к вопросам инквизиции. Слушай дальше.

Если понимать под инквизицией осуждение и преследование господствующей церковью инакомыслящих вероотступников, то хронологические рамки инквизиции следует расширить на всю историю христианской церкви – от её возникновения и по настоящее время, ибо епископ ещё со времён раннего христианства и по сей день присвоил себе право осуждать и отлучать от церкви тех верующих, которых он считает еретиками…Мне пришлось, посчастливилось прочитать книгу сицилийского инквизитора испанца Луиса Парамо (16 век), который написал и опубликовал книгу “О происхождении и развитии святой инквизиции”. Этот “писатель” описал инквизицию с момента сотворения мира. Первый инквизитор – сам господь Бог, а первые еретики – Адам и Ева. Бог изгнал из рая этих еретиков, провинившихся перед ним, предварительно учинив тайный допрос и суд…

Бог в дальнейшем осудил всех людей земли терпеть вплоть до “страшного суда” бесчисленные болезни, эпидемии, потопы, землетрясения, холод и голод, войны… Бог приговорил людей рождаться в нестерпимых муках, добывать хлеб насущный в поте лица своего и испытывать животный страх перед смертью. Даже земная жизнь праведника полна всевозможных мытарств, терзаний и испытаний. Но если так жестоко поступил Бог с прародителями рода человеческого и праведниками, утверждали средневековые апологеты инквизиции, то его гнев по отношению к непокорным и строптивым потомкам Адама и Евы вообще не знал предела…

Разве не всё человечество погибло во время потопа, Бог спас только Ноя и его семью….Разве не сжёг он живьём всё население Содомы и Гоморры, пролив на них “дождём серу и огонь”»; разве не истребил он 14700 человек, осмелившихся роптать против Моисея во время странствований иудеев в пустыне; разве не послал он ядовитых змеев на тех, кто “малодушествовал” в пути; разве не убил он 50000 жителей г. Вефосамиса только за то, что они заглядывали в ковчег господа?..

– Бог был, – продолжал говорить мне Николай Иванович, – не только непреклонно беспощадным и сверх меры жестоким к тем, кто отходил от его заповедей…

Инквизиторы: жестокие, беспощадные, тщеславные и жадные до мирских благ фанатики и карьеристы. А сколько они уничтожали людей… Например, инквизитор Томас де Торквемада за 18 лет (1480–1498 гг.) сжёг свыше 10000 человек…

Если смерть освобождала обвинённых от мщения церкви, то инквизиция не забывала их, и гнев её обрушивался на их детей и внуков…

Инквизитор также имел право назначать в другие города своего округа уполномоченных – “комиссариев”, или викариев, которые вели слежку и осуществляли аресты подозреваемых в ереси лиц, допрашивали, пытали их и даже выносили им смертные приговоры.

– Николай Иванович! – воскликнул я, – так и у нас в Красной армии были комиссары с самыми широчайшими полномочиями!

– Да, – ответил Николай Иванович, – должность комиссара была введена у нас руководителями государства. Эти комиссары не давали проходу командирам воинских частей. Этих комиссаров боялись не только простые красноармейцы, но и командиры. Очевидно, очень хорошо изучили опыт инквизиторов руководители нашего государства рабочих и крестьян. И эти руководители внедрили инквизиторские методы не только во времена гражданской войны, но и сейчас применяют, «обрабатывая» нас.

– Николай Иванович, продолжай рассказывать дальше, – сказал я. – Хотя мне всё это слушать больно и неприятно, но историю зверских отношений между людьми и нелюдями я хочу знать во всех подробностях.

– Слушай дальше, – продолжал Николай Иванович. – Нотариус скреплял своей подписью показания обвиняемых и свидетелей.

Другими важными чинами в аппарате инквизиции были: прокурор, врач и палач. “Родственниками” инквизиции также были: тайные доносчики, тюремщики, слуги и другие соглядатаи, шпионы – из разных слоев общества…

В подобных случаях родители выдавали своих детей, дети – родителей, мужья – жён, жёны – мужей…

– Погоди, Николай Иванович, – прервал я рассказчика, – ведь и сейчас наблюдается то же самое. Один к одному. И жёны отказываются от своих мужей и дети от своих отцов…

– Да, ты прав, Алексей Иванович. Всё сейчас у нас делается, как сотни лет назад. Аппарат насилия государства повторяет методы работы инквизиции средневековья. И ранее арестованных сажали в секретную тюрьму, в полной изоляции от внешнего мира. В тёмные и сырые помещения нас с тобой, Алексей Иванович, также помещают. На нас пока не надели кандалы и цепи, но эти «браслеты», очевидно, нас не обойдут в дальнейшем.

– Донос и самообвинение — это доказательство виновного, и поэтому следователи так усердно с нами “работают”, – продолжал говорить Николай Иванович. – Как и раньше, следователи на нас нажимают. Заставляют, чтобы мы говорили на себя напраслину. Чтобы в дальнейшем следователи могли что-то записать в обвинительном заключении. И так жестоко нас избивают, не кормят, не дают воды. И сажают в этот ужасный карцер, где не только вдвоём нельзя стоять, но и одному места не хватает.