Я пас в СССР!

Понятно, главврач районной больницы, по всей видимости — глупо подставился, направив меня сюда. А тут какие-то свои подковерные интриги, мне пока непонятные. Да и без разницы, если честно, мне ведь что надо — чтоб мамашу Мюллер отстранили от должности старшей медсестры как минимум, а как максимум — чтоб дали по рукам, отбив всякую охоту к самоуправству. А то нашлась тут доктор Менгеле в юбке! А что до главврача районки и неприятностнй, которые сулит ему эта ситуация — его проблемы. Надо было сразу пресекать такое, к тому же — это уже не первый случай, значит — не на своем месте человек.

Повозмущавшись — врачи коротко со мной переговорили, поспрашивали как учусь, что читаю и кем хочу стать, когда вырасту. За десять минут ненавязчивых вопросов — выяснили мою вменяемость:

— Обычный ребёнок! — С удовлетворением заключил зам главврача ПНД. — Непонятно, с какого такого перепуга его к нам направили, да еще на выходные!

Ну а мой ответ, кем я хочу стать — вообще привел их в умиление, честно глядя на собравшийся консилиум, заявил:

— Директором совхоза! Или, лучше, мясокомбината!

— Что мы тут время теряем, он нормальней всех нас вместе взятых, — констатировал один из врачей. — пойдемте бумаги составлять. А мальчиком Лариса Сергеевна займется, не оставлять же его без квалифицированной медицинской помощи. И этот факт обязательно укажем! Справишься, Ларочка?

— Справлюсь! — Пискнула покрасневшая от внимания высокого начальства притулившаяся сбоку на кушетке молоденькая медсестра, до этого сидевшая молча.

Довольные врачи, оживленно переговариваясь — покинули процедурный кабинет. Лариса, (которой отчество ну вот совсем не шло, так и хотелось назвать её, по примеру одного из врачей — Ларочкой) доброжелательно на меня поглядывая, пригласила располагаться на кушетке. Загремела инструментами, достала перевязочные материалы и занялась моей многострадальной рукой. Я с трепетом ожидал увидеть там, под слоем бинтов — некий хтонический ужас, вроде сожженной напрочь кисти, до костей.

Болела рука, надо признаться — всё время, ещё и бинтов с марлей намотали столько, что подсознательно не ожидал хорошего. Оказалось — всё на самом деле не так страшно, жить буду! И не то что до свадьбы, за пару недель заживет, бывало и хуже При виде реального положения дел — сразу полегчало, и саму процедуру перевязки перенес стоически, как и подобает мужчине. Закусив губу, правда. Ларочка это оценила и завязав бантиком концы бинта — ласково потрепала меня по голове:

— Молодец, как настоящий боец!

А мне, как бойцу — вдруг захотелось прижаться щекой к её явному третьему размеру, который тесный врачебный халат не мог скрыть. Еле справился с нахлынувшим порывом, мда, шалят гормоны, а дальше больше. Бедная моя психика! И окружающих, их тоже немало сюрпризов ожидает…

Вернувшись в палату — обнаружил бьющих копытом и прихорашивающихся Степана с вольноопределяющимися, на мой безмолвный вопрос — тут же просветили:

— Ты чего, Вань, посещение пациентов же! К тебе то приедут, есть кому?

— Должны… — Без особой уверенности пробормотал я, предстоящее знакомство с семьёй нервировало, как всё выйдет. И смогут ли вообще приехать…

Степан ждал приезда жены, перебирая в тумбочке банки и ненужное, которое следовало отдать домой, вольноопределяющиеся тоже предвкушали встречу с родственниками. И только Митяй с Мишкой грустили, не ожидая визитов, и передачек соответственно.

— Жуков, родственники приехали, выходи! — Заглянула в палату медсестра, приглашающе махнув рукой, недоумевая, отчего это я застыл столбом.

Тряхнул головой, сбросив охватившее оцепенение — с дядькой же вчера нормально всё прошло, а встречи с остальными родственниками не избежать, так что вперёд! Направляемый медсестрой, спустился на первый этаж и тут же был взят в оборот, затискан и зацелован молодой женщиной, довольно-таки привлекательной и высокой. В её объятиях как-то сразу понял, что да — это моя мама. Верней — реципиента, но сейчас моя! Накатило, что чуть не разревелся от нахлынувших чувств и на какое-то время выпал из реальности.

— Как ты, сынок? — Растормошила меня мама. — Всё хорошо, что врачи говорят, что ты молчишь, Ваня, ты в порядке?!

— В порядке, мама! — Голос всё-таки дрогнул и пришлось непроизвольно несколько раз сморгнуть. — Не волнуйся, всё хорошо и даже ожог так себе, как на собаке заживет!

Тут же, на стульях для посетителей — сидел улыбающийся дядька, с прижавшейся к боку малолетней курносой пигалицей, блин, какая она мелкая. Бант в светло-русых волосах больше головы! Мама суетливо поставила на стол здоровую сумку, приготовившись тут же, не откладывая, накормить нерадивого отпрыска, явно изголодавшегося вдали от родного дома. Пришлось вежливо попросить подождать с этим, ещё ведь и с остальными не поздоровался.

Пожал левой рукой протянутую дядькой руку, насупившейся сестренке как можно ласковей сказал:

— Здравствуй, Саша!

Сестренка потрясенно и недоверчиво воззрилась на меня, открыв рот от изумления. Впрочем, длилось это состояние у неё недолго, опомнившись — сжала кулачки и вместо здравствуй перешла в контрнаступление, гневно мне заявив:

— Ти поганька, Ванька! Мама из-за тебя плакала!

— Я тоже по тебе скучал, Саша! Иди сюда, сестренка, я же тебя люблю всё-таки!

Мда, вот реципиент тот ещё фрукт, судя по изумленной реакции мамы и дядьки — совсем не баловал младшую братской любовью. Да и мелкая в ступоре, не спешит обнять брата, ну хоть кулаки разжала и то хлеб. Дядька сориентировался быстрее всех и обратился к маме:

— Смотри, Нин, как на него удар током повлиял, по Шурке соскучился! Глядишь, ещё и за ум возьмется, отличником станет…

Мама осела на стул, рядом с привезенной сумкой, с неверием глядя на разворачивающуюся перед глазами картину, а я продолжил налаживать безнадежно испорченные отношения с сестрёнкой.

— Как живете то, Саша? В садик ходишь?

— Хожу, — буркнула она. — холошо живем, без тебя!

Да что ты будешь делать! Ладно, по отношению к младшей сестренке реципиент был редкостной скотиной, тут с наскока не исправить, есть над чем работать. А девчушка хорошенькая, вон боевая какая, ничуть не боится старшего брата. Который не только отлупить может, а неоднократно это практиковал, как подсказывает память…

Глядя на Сашу, продолжавшую зыркать на меня исподлобья и старающуюся держаться подальше, стал загибать пальцы на левой руке, размышляя вслух:

— Так, у нас сегодня пятое апреля, до двадцать четвертого осталось девятнадцать дней. Как шесть лет справлять будем, Саша? Что хочешь, чтоб тебе подарили?

— А ты пооомнишь?! — От удивления младшая округлила глаза и опять потешно приоткрыла рот. Нет, классная же она, мелкая ещё и все эмоции сразу на лице видно.

— Конечно помню, ты же сестра моя! — Тут же подтвердил. — Насчет подарка тебе сейчас ничего обещать не могу, но тортик точно испечем. Даже вместе, видишь у меня рука забинтованная пока, один не справлюсь, поможешь мне?