Я пас в СССР!

А сейчас пионер — обычный подросток вопреки официальной пропаганде, которая лепит из него «всем ребятам пример». В голове превалирует желание запустить руку за пазуху понравившейся однокласснице, а не вот это всё, что приписывает ему «Пионерская правда». Лозунги и клише идеологии надолго в сознание подростка не задерживаются, по примеру передовиц из советских газет, зачитываемых на политинформации перед всем классом. Существует такая практика, пока не сталкивался по причине освобождения от занятий, но помню из прошлой жизни. В определённый день, отведенный для политинформации — следовало придти в школу на полчаса раньше, чтоб выслушать навевающую скуку лекцию. Заключавшуюся в том, что назначенный политинформатором ученик — или зачитывал выдержки из газетных статей, или (что реже) — пересказывал своему классу.

Я запомнил всё это благодаря тому, что сам был однажды назначен политинформатором за какой-то проступок, учительница решила на свою голову, что начитанный, хоть и хулиганистый ученик — сможет оживить скучнейшее мероприятие, по крайней мере, не будет стоять у доски и мямлить. С выступлениями перед аудиторией у меня никогда проблем не было. И на этот раз подошел со всей ответственностью к порученному заданию — выбрал темой доклада не сходившую со страниц газет историю о простой американской школьнице Саманте Смит. О её триумфальной известности на двух континентах и трагической гибели в результате авиакатастрофы.

Эта история меня привлекла ещё и тем, что готовиться не понадобилось — изо всех утюгов о ней вещали, не говоря про печатные издания. Так что лекцию я начал в полной уверенности, что вниманием аудитории завладею и сумею удержать. Каково же было мое разочарование, когда жестокие дети, поначалу с интересом прислушавшиеся к моей речи, выгодно отличавшейся от скучного и монотонного бубнежа дежурных политинформаторов, услышав имя Саманты — скривились, разочаровано загудели (негромко, чтоб не вызвать неудовольствие учительницы) и вернулись к своим делам.

Никакая лекция не может помешать пионерам резаться в морской бой, шепотом обсуждать недавно просмотренный фильм, в общем — убивать время, пропуская мимо ушей неинтересную им информацию. Учительница, убедившись что всё в порядке, лектор работает, школьники делают вид что слушают — погрузилась в чтение книжки, замаскированной классным журналом.

Я же это воспринял как вызов лично мне и умению увлечь внимание аудитории. Так как по развитию ушел совсем недалеко от собравшихся, не придумал ничего лучше, как передразнить имя героини доклада, Саманты. Произнеся фразу: «И тогда собака Смит написала письмо генеральному секретарю Советского Союза!» — с удовлетворением заметил вспыхнувший интерес в глазах одноклассников. А поощрительная и благожелательная улыбка со стороны объекта моих симпатий и загоревшееся в её глазах любопытство — погубило меня окончательно.

В своей короткой и имевшей оглушительный успех лекции я смешал воедино всё — реальную жизнь Саманты Смит, элементы школьного фольклора и сюжеты любимых кинофильмов, не брезгуя и обсценной лексикой, не в безвоздушном пространстве рос, бэкграунд уже был богатый. Это стихотворения классиков, заданные в обязательном порядке выучить — тяжело и скучно запоминать, устное народное творчество, выражавшееся в переделке басен и известных литературных произведений с использованием мата — само собой в памяти запечатлевалось. Вот я и вывалил на благодарную публику свой поток сознания, наслаждаясь вниманием благодарных слушателей.

Даже учительница, привлеченная поднявшимся ажиотажем, переходящим то в бурные аплодисменты, то в счастливый и довольный рев восхищенного класса — не сразу правильно отреагировала, прекращая это безобразие. А некоторое время в полном обалдевании внимала тому, что я несу перед пришедшей в неистовство аудиторией. Вот ей богу, она сама прикрылась журналом, скрывая смех. Девчонки-одноклассницы вообще демонстративно приложили ладони к ушам, показывая, что слушать такое — порядочным школьницам неприемлемо. Пальцы, правда — растопыривали при этом, чтоб ничего не упустить из того бреда, что я нес в порыве вдохновения.

История, по моему малолетству и изрядно смягчившимся во времена перестройки и гласности нравам — особых последствий не имела. Первый раз из пионеров собирались исключать тогда, да на педсовет вызывали, где пришлось изображать искреннее раскаяние. И политинформацию больше никогда не поручали проводить, чему я только радовался. На педсовете тогда директриса припечатала: «Паяц и шут!» — и скандал раздувать не стали. Кто-то из педагогического состава негромко предсказал мою дальнейшую судьбу: «Сопьется под забором этот клоун, с такими замашками, помяните моё слово! Или в колонии зарежут!» Но как показала дальнейшая жизнь, бабка Ванга из этой училки оказалась так себе…

— Вань, а Вань?! — Шепчет мне Лена. — Ты чего так расстраиваешься, из-за того что пастухом придется работать? Это же не на всю оставшуюся жизнь, а я тебя и по вечерам натаскаю по алгебре, даже не вздумай увиливать! А не то временная работа может стать постоянной, ты же не собираешься всю оставшуюся жизнь коровам хвосты крутить?!

— А тебе не будет скучно, я то ведь с утра до позднего вечера буду пропадать? А тут лето проходит мимо… — В данный момент, обнимая её, подумываю о том, что идея с работой не такая уж и замечательная. Может, ну её? Романтику эту лесную…

— Жены декабристов за мужьями в Сибирь ехали, всё бросая! А я чем хуже?!

— Ты лучше! — Убежденно заявляю я, прижимая к себе ещё крепче. — Пошли уж домой, а то затянулись проводы после кино, мамка твоя волноваться будет…

Поход в церковь, то есть в клуб — удался. Я уже и забыл, как это — переживать эмоции коллективно, причем не на юмор ниже пояса или спецэффекты захватывающие реагировать, а сопереживать настоящим героям. «Русь изначальная» просто потряс, и не только неискушенных кинематографическими изысками хроноаборигенов, но и меня — таких фильмов в двадцать первом веке не снимают. Да и в кинотеатры я в своем времени ходил очень редко, несмотря на широкий экран и весьма качественный звук, как-то претила манера жрать попкорн и запивать колой во время просмотра…

Храм культуры, превращенный в свинарник — вот что напоминали мне кинотеатры, устроенные по западному образцу. Особенно сейчас это как никогда ясно почувствовал, на контрасте. Причем то, что киносеанс проходит в здание бывшего храма — не вызывало такого отторжения, как мысль о том, стоит раздать присутствующим ведерки с попкорном и газировкой и всё, внимающие волшебству на экране зрители превратятся в свиней, бездумно жующих отруби под яркую картинку…

В общем, проникся и фильмом, и атмосферой так, что твердо решил — летом будем ходить с Леной обязательно! Не на все фильмы подряд, конечно, и в этом времени хватает шлака проходного, на которое жалко тратить время. А вот многое из советской классики, пусть даже и уже виденное в детстве — стоит пересмотреть. Пример «Руси изначальной» показал, что в детстве я не всё понимал, многое, если не всё — проходило мимо внимания.

Ну и что, что появляться в деревне буду после восьми только и школьников на последний киносеанс не пускают. У заведующего клубом и билетерши тоже есть скотина, сейчас вообще нет такой привычки у народа — покупать продукты животноводства в магазине. Все держат животных, и коров, и овец, и свиней. Даже социальное положение не является в деревне препятствием для того, чтоб манкировать приусадебным участком и содержанием домашних животных, все учителя в селе — и огород копают, и навоз за скотом убирают. А вот директор новый — не по душе пришелся местным жителям ещё и потому, что демонстративно начал жить здесь, словно городской, приехавший летом на дачу. Нет, продать молока, десяток яиц или мяса ему никто не отказывался, но выводы народ сделал сразу верные, что впоследствии и подтвердилось. Так что договорюсь, и не только за себя, вместе с Леной будем ходить в кино, как взрослые, на последний киносеанс!