Я подарю тебе «общак»

Алла Львовна всхлипнула и утерла слезы рукой.

– Вот так. Не знаю, можно ли давать это письмо бабушке в ее состоянии? – тяжело вздохнул Антонов.

– Она уже лучше себя чувствует, – ответила Алла Львовна, шмыгая носом, – врачи сказали, что в первый раз видят практически здорового человека, дожившего до такого возраста. Завтра ее выпишут. Я думаю, она очень обрадуется весточке от отца. Письмо-то ладно, отдадим, но я сама ничего не поняла из его слов. Где эти самые сокровища находятся?

– Где… на старом кладбище, – сердито ткнул пальцем в написанное следователь.

– Но там сказано, что он лично отдаст сокровища. Это как понимать, – задумчиво проговорила она, – он же давно умер. Как он может лично передать?

– А может, он, как и бабушка, долгожитель и прятался все это время где-то, – мрачно пошутил Антонов, – ведь доживают на Кавказе до ста пятидесяти лет.

– Ай, брось ты, – отмахнулась мать, – я же серьезно спрашиваю.

– Да все просто, дед передал на хранение сокровища доверенному лицу. Потом, когда он умер, его похоронили на этом старом кладбище, а доверенное лицо положил сокровища в гроб вместе с телом деда. Вот почему он и пишет, что лично передаст сокровища, и просит ничего не бояться.

– Стой, погоди, когда я была маленькая, мы с бабушкой несколько раз ходили на старое заброшенное кладбище у порта. Она там всегда останавливалась у одного склепа, плакала и клала на плиту цветы, которые мы до этого собирали на поле. Может, там могила дедушки?

– По-моему, без Лизаветы Сергеевны нам не разобраться, – покачал головой Антонов. – Завтра съездим, заберем ее и отдадим письмо. Она должна знать, что дед имел в виду.

– Давай сегодня съездим, – предложила Алла Львовна. В этот момент мать напомнила ему ребенка, просящего родителей открыть новогодние подарки накануне праздника.

– Мам, я сомневаюсь, что это хорошая мысль, – возразил Антонов, сворачивая письмо, – лучше подождать…

Его прервал телефонный звонок. Звонил Лукашин.

– Что у тебя там, Артем? – спросил Антонов, сделал знак матери, что ему надо поговорить, и вышел на улицу.

– Мы нашли Эдуарда Валерьевича Кано, – сообщил Лукашин без энтузиазма в голосе.

– Ну, и что он говорит?

– Он ничего не говорит, – ответил Лукашин, – он мертв.

– Как мертв? – изобразил удивление Антонов. Он сразу подумал о Семеновой – она все-таки нашла в себе силы покарать убийцу дочери. Пусть так, если в каких-то случаях законные методы не срабатывают.

– История достаточно жуткая, – принялся объяснять Лукашин, – его привязали к дереву на свалке, долго пытали, а потом облили бензином и сожгли. Эксперт насчитал двадцать восемь ножевых ранений. Свидетели видели рядом с местом убийства какую-то странную женщину. И еще один момент. Все раны неглубокие. Либо его таким образом пытали, либо удары наносил физически слабый человек. Возможно, это женщина…

– Скажи, Артем, а оно тебе надо? – перебил его Антонов.

– Не понял, что вы имеете в виду? – пробормотал растерявшийся Лукашин.

– Я имею в виду смерть этого подонка. Тебе что, действительно интересно, как там было на самом деле? Так вот, я тебе отвечу. Его убили те французы, которые потом напали на дом. А пытали они его из-за статуэтки, в которой, по их мнению, находилось что-то ценное. Затем французы и наши бандиты перестреляли друг друга. Все! Дело закрыто!

– Но как же, – запротестовал Лукашин, – есть нестыковки…

– Значит, надо состыковать все, – язвительно пояснил Антонов, подумав, как бы молодой коллега не натворил глупостей из-за чрезмерного рвения. – Понимаешь, Артем, если мы не закроем это дело в ближайшее время, всем будет плохо. Начальство рвет и мечет. По городу ползут слухе о новом переделе собственности. Грозятся из Москвы приехать. Мы должны, понимаешь, должны закрыть дело, или нас всех уволят. Тебе-то ладно, молодой, устроишься таксистом, а мне что делать?

– Как уволят? – испуганно пробормотал Лукашин. – Мы же работаем.

– Да вот так, – фыркнул Антонов, – наверху считают, что плохо работаем.

– Хорошо, тогда все понятно, я буду готовить материалы к передаче в прокуратуру.

У Антонова отлегло от сердца.

– Вот и славно, – похвалил он коллегу, – работай, а если что непонятно, звони мне. Я скоро подъеду.

Сбросив звонок, следователь улыбнулся. Ему очень повезло, что Лукашин оказался понятливым и не стал поднимать бучу. Не успел он как следует порадоваться, как последовал новый звонок. На этот раз звонил Баранов. Без долгих предисловий оперативник спросил напрямую:

– Слушай, это ты его… верно?

– В это время я находился у особняка Кано, поэтому не верно, – спокойно ответил Антонов. – И давай, Миша, раз и навсегда замнем эту тему. Могу поклясться на Библии, если не веришь.

– Я верю. Ладно, замнем, – сразу согласился Баранов. – Кто бы его ни пришил, он оказал человечеству большую услугу.

Узнав о смерти Клода, Зое едва не лишилась чувств, потом долго плакала, запершись в спальне, а когда успокоилась, вышла к ним и ледяным тоном спросила:

– Что теперь?

– Пока не знаю, – признался Алекс. Он сидел за столом в гостиной и чистил оружие.

Шарль-Анри с отрешенным видом пялился в экран телевизора. Он напоминал лунатика или восковую фигуру из Музея мадам Тюссо.

– Похоже, что никаких сокровищ нет, и все было напрасно, – дрожащим от слез голосом выкрикнула Зое ему в лицо, – все напрасно! Это ты виноват!

– Успокойся, – приказал Алекс, поджав губы, – никто не виноват. А насчет сокровищ еще не ясно до конца. Я звонил заказчику. Он сказал, чтобы мы пока оставались на месте.

Внезапно в дверь позвонили, и все, находившиеся в комнате, одновременно посмотрели в сторону прихожей. Шарль-Анри выхватил пистолет и передернул затвор. Алекс последовал его примеру. С двумя пистолетами он осторожно приблизился к двери и спросил:

– Кто там?

– Я от мсье Мало, – по-французски произнес неизвестный из-за двери.

Алекс сделал знак Стрелку, чтобы прикрывал его, а сам спрятал за спину оружие и открыл дверь. На пороге стоял высокий стройный мужчина лет тридцати в легком белом костюме, с «дипломатом» в руках. Спокойные карие глаза незнакомца изучали Алекса, и тот отметил про себя, что гость сильно напоминает самого Мало. Уж не его ли это сын, которого все прозвали Кровавым Люком? Еще одного психа им не доставало. Изобразив на лице гостеприимную улыбку, Алекс впустил его в квартиру. Парень сразу же повел себя по-хозяйски. Положил «дипломат» на стол, затем прошелся по квартире, заглянул в спальню, на кухню, выглянул в окно…

– Мы вам не мешаем? – вежливо поинтересовался Алекс, перехватив вопрошающие взгляды Стрелка и Зое.

– Пока нет, – сухо ответил незнакомец, – меня зовут Люк. Мсье Мало поручил мне взять на себя руководство этой операцией. Если есть какие-то вопросы, задавайте.

Люк открыл «дипломат» и стал копаться внутри. Крышка «дипломата» закрывала обзор, и Алекс не мог понять, что он там делает.

– У меня есть вопрос, – начал Стрелок.

Люк выхватил из «дипломата» пистолет с глушителем и выстрелил Шарлю-Анри в голову. Пуля попала в центр лба. Кровь, кусочки костей и мозга выплеснулись на стену позади него. Выронив пистолет, Стрелок упал лицом вниз на ковер. Все произошло так быстро, что у Алекса перехватило дыхание. Достать свое оружие он и не пытался, потому как знал, с кем имеет дело. Люк переместил дымящийся ствол на Зое и одновременно вытащил второй пистолет с глушителем, который наставил на Алекса: