Я попал в ЛитРПГ-4. Рейд мертвецов
Шрифт:
Обколотый...
Хм...
А что если доспех не только не дает гниющей плоти развалиться на куски, но и неким образом впрыскивает лечебные и укрепляющие зелья, как некий гибрид костюмов из Crysisи Half-life? Более чем правдоподобная гипотеза, но как ее проверить? Придется или уничтожить броню целиком, на что нет ни времени, ни энергии, или найти эти емкости и ударить точечно по ним. Знать бы еще, где искать... Шлем или грудь? Вряд ли, по ним бьют в первую очередь. Ноги? Такие тонкие, что давно заметил бы любую выпуклость. Руки? Сомневаюсь — отрубят и что тогда? Оставалась спина — самая защищенная и малодоступная в драке зона. С нее и надо начинать, но зайти в тыл столь быстрому и ловкому противнику непосильная задача даже для равного по классу и уровню. Останься Хира в строю — проблема бы решилась в ту же секунду, но
Дал бы кто еще время на подумать. Устав от шипастого массажа, Леон подставил арбалет под очередной взмах, и цепь намоталась на предплечье. Рывок — и оружие застучало по камням, а я чуть не приземлился рядом. Несмотря на бешеную силу, удалось удержать равновесие, но лишь для того, чтобы получить коленом под дых. Не успел выпрямиться, как удар поперек спины уронил на колени, а последовавшая за ним «вертуха» опрокинула навзничь. И мне, увы, лечебного зелья автоматом не вкололи, и боль разрядом тока пронеслась по каждой нервной клетке.
Кстати, о токе. Краем глаза, покуда тот не залило кровью, покосился на волшебниц: Трикс, скривив лицо, метала в Ренату сияющие протуберанцы, а та, в свою очередь, сдерживала напор огненным столбом. Ослепительные лучи бесновались аккурат посередине, но уже скоро пламя чародейки сдало позиции и медленно попятилось под натиском полыхнувшей молнии. Надо спешить, время играет не в нашу пользу.
Поднялся с грацией перебравшего водки бомжа и сразу поймал леща. Упал, прополз пару метров, снова получил — на этот раз по ноге. Леон все еще сдерживался, кайфуя от измывательств, и потому обошлось без перелома, хотя кость чуть выше голени словно окольцевали раскаленным железом. После пинка под ребра боль поутихла: мозг — самый энергозатратный и ресурсоемкий орган — намеревался отключиться, чтобы не мешать организму восстанавливаться. Все поплыло, магические сполохи свернулись в рыже-белый калейдоскоп, звуки стихли, а держать голову прямо стало непосильным трудом.
И все же я карабкался от приближающейся погибели, пока ладонь не легла на что-то холодное и гладкое. Что же, здесь началась эта битва — здесь и закончится. На большее не хватит, как ни старайся, а выше предела не прыгнуть. Избитое тело обмякло, затылок стукнулся об камень, сон надавил стотонной плитой. Сон, от которого не просыпаются.
— Что б ты сдох, — прошептал, еле шевеля губами. — Чтоб вы все сдохли...
Леон оскалился, в буквальном смысле растянув лыбу от уха до уха. Вколоченная в рожу сталь, крохотные черные глазки, некроз на коже и громадная клыкастая пасть — не самый приятный образ, но что поделать — смерть редко бывает милой и красивой. Взяв небольшой разбег, ловчий прыгнул, целясь пятками в грудь. Я же схватил присыпанный грязью обломок катаны за обух и поднял острием вверх. Ублюдок вздрогнул, замахал ногами, но инерция — сука безжалостная, с ней поспорит только магия, а колдовать стрелок не умел. Клинок (а это, напомню, почти метр острейшей стали) гильотиной срезал половину стопы, пропорол икру и рассек колено. Противник перелетел через меня и приземлился на живот, утробно рыча от злобы.
Я встал, взял обеими руками валун побольше и с размаху обрушил на затылок. Пока «зомби» тряс башкой и сучил обрубками, заливая гноем все вокруг, куском меча срезал крепления по бокам панциря и вскинул заднюю «крышку». Под «капотом» оказались штуки, с первого взгляда принятые за вторые кишки — ну а кто разберет этих чертей с их демоническими дарами? На пояснице сплелись ребристые полупрозрачные трубки, заполненные черной и зеленой жидкостями. Присмотревшись, понял — никакие это не кишки и не трубки, а пиявки в три пальца толщиной, не присосавшиеся к коже, как и подобает нормальным пиявкам, а вгрызшимся до самой требухи. Паразиты-симбионты — жрали хозяина, а взамен накачивали целебным дурманом. Удобно, однако такое улучшение больше пригодилось бы танку, а значит, пора исправить недоразумение.
Не без отвращения схватил пульсирующих жирных тварей и, поднатужившись и заскрипев зубами, вырвал вместе с мясом. Лишившись подпитки, Леон обильно истек кровью из всех щелей и ран, да так и сдох. Для верности прислонил лезвие катаны к затылку, наступил на край и тремя ударами ноги перерезал позвоночник. Не самая благородная казнь, зато действенная — теперь уж точно никакие черви не помогут. Отсюда мораль: не играй с добычей, иначе добыча
поиграет с тобой. И в некоторых ситуациях удовольствие лучше не растягивать, как бы сильно не хотелось, иначе оно станет слишком дорогим.Хоть и притворялся полумертвым, чтобы ввести врага в заблуждение, но удары получал вполне себе настоящие и чувствовал себя так, словно отпинала шайка гопников. Дышать полной грудью? И думать забудь — ребра и легкие пронзали иглы при любом резком движении. Левый глаз заплыл, правый видел дай бог вполовину от нормы, ушибленная нога нещадно ныла и горела. Но одного взгляда на суккубу хватило, чтобы в полной мере осознать — еще чертовски легко отделался.
Пока хромал к посоху, наблюдал за схваткой на ристалище. Сколько же длился турнир? Около минуты? Но соперники все так же на полной скорости неслись друг на друга — черный таран против серого ветра, варварская мощь против восточной ловкости. Вымазанное в угольной пыли лицо Бурана сплошь изошло светлыми канавками от пота, превратившись в дьявольскую маску кабуки. Распущенные и всклокоченные на ветру волосы превратились в смоляную гриву, придающую еще большее сходство с персонажем японского фольклора. От некогда роскошного халата остались измазанные обрывки, в каких обычно ходили крестьяне. Меч — любовь и гордость каждого самурая — преломили надвое, но жажда мести не давала духу угаснуть.
И Семен, скалясь и тараща глаза, несся на вражеского офицера с той же прытью, как и в первый раз. Тяжелый топор плохо слушался одной руки, и Клешня постоянно мазал, но и противник не мог достать рыцаря укороченным клинком. Не знаю, сколько продолжался бы поединок, как вдруг сгустившееся марево прорезал звонкий девичий крик. Сдвоенная молния вгрызлась в ослабленный протуберанец и ужалила Ренату в грудь. Девушку отшвырнуло еще дальше, чем Хиру, но, несмотря на удар, Рен нашла в себе силы незамедлительно подняться.
Буран отвлекся на вопль в самый неподходящий момент — Клешня направил топор обухом вперед, как копье, и воин заметил маневр за секунду до столкновения. Этого времени хватило лишь на то, чтобы выставить катану перед собой, хотя сами понимаете — это явно не та атака, которую стоит блокировать подобным способом. Топор сломал остаток меча и на полной скорости протаранил плечо. Парень закрутился волчком, как фигурист на коньках, и грохнулся оземь без чувств. Повезло, остался жив — другой вопрос, на сколько? Пламя ристалища погасло, трещины все еще украшали землю. Клешня, хохотнув, поднял оружие вертикально, на манер гильотины, и зашагал к поверженному сопернику, чтобы закончить начатое.
— Нет!! — не своим голосом заверещала чародейка и вскинула посох.
Подле ее ног вспыхнули два огненных шара размером с кулак и завертелись в противоход, удаляясь друг от друга и набирая скорость.
— Ах ты сучка... — прошипела Трикс и зашагала к Рен.
Взглянул на браслет — два деления. Слишком мало для полноценного удара, к тому же по превосходящей в ранге ведьме. Но коль не можешь врезать кувалдой — коли булавкой в уязвимое место. Взял посох как ружье, прицелился (удобно — щуриться не пришлось) и пустил луч прямо в бледную рожу. Сработал щит из проросших на спине кристаллов — не страшно, моя задача — не в уроне. Окружающее темный стержень пламя нахлынуло на барьер, как волна на лобовое стекло, полностью лишив мразь зрения. Минимум затрат — максимум результата, но моджо для поддержки заклинания хватит в лучшем случае на полминуты, а попытки накопить побольше отдавались жуткой болью не только в теле, но и в мозгу. Я уже превысил предел и мог в любой миг потерять сознание, а то и вовсе погибнуть, и все же старался делать все возможное, чтобы прикрыть чародейку.
Меж тем пылающие сферы воспарили под облака и завертелись так, что слились в огненное кольцо диаметром с олимпийский стадион. Рен стояла недвижимо, разведя руки, а ее глаза пылали, что те шары. Волосы и подол заметно укоротившегося платьица мерно колыхались, как водоросли на дне ручья, а время вокруг, казалось, остановилось.
— Око... — чуть слышно произнесла колдунья и с громогласным ревом хлопнула в ладони: — Бога!!
Файерболы столкнулись в небесах и выросли из маленьких шариков во второе солнце. Стало жарко, как в пустыне, остатки снега вмиг растаяли, вечная мерзлота изошла дымком. На пылающей сфере проступило более темное пятно, напоминающее зрачок, и нацелилось на Клешню. Рыцарь остановился в метре от цели и поднял башку.