Я попал в ЛитРПГ-5. Арграгеддон
Шрифт:
— Уходи, — палач шмыгнула. — Не надо со мной разговаривать. Береги кислый рот.
— Ты капризная, как ребенок.
— Я просто хочу… пытаюсь… Да какая тебе разница? Кто я для тебя? Едва знакомая союзница. Сделаем дело — и прости-прощай.
Сел рядом и провел ладонью от шеи до поясницы, чувствуя, как приподнимаются волоски, а кожу усеивают пупырышки.
— Я не в настроении, — мохнатый хвост легонько стеганул по плечу. — Раньше надо было думать.
— Ты же не переспать со мной хочешь. Все твои соблазнения и домогательства — лишь ширма. Ты пытаешься привлечь внимание любыми способами, только бы ни на минуту не оставаться со своими мыслями. Поэтому ты хлещешь, как верблюд, и нарываешься на драки в надежде, что Хира тебя вырубит. Но так не может продолжаться вечно. Скажи, что тебя тревожит?
Ее мышцы
— Я — палач. И знаю триста тридцать три способа причинить боль. Я… я… нет, пожалуйста. Не заставляй. Тогда ты точно меня возненавидишь. Или убьешь на месте.
— Ты пытала поборников? — ответ слишком очевиден, чтобы гадать. — Живых игроков?
— Я… — она всхлипнула и судорожно сглотнула, — помню каждый крик. Каждую просьбу о пощаде. Каждое безумное бормотание. Каждый предсмертный вздох. Помню, как превращала красивые милые лица в… в… — ей с огромным трудом удалось не разреветься. — Мужчины, женщины, молодые и старики… Я делала такие вещи, которые никогда не смогу забыть. И за которые никогда не вымолю прощения. Говоришь, я пытаюсь отвлечься. Да, это так. Но это не помогает. Я все равно вижу их. Слышу. Чувствую запах и кровь на руках… Каждую гребаную секунду. Ни вино, ни драки, ни флирт, ни ссоры, ни болтовня не помогают. И я понимаю, что делала это по чужой воле и не могла сопротивляться. И это… не помогает тоже.
— Что же… Я тебя ни в чем не виню. И точно не возненавижу. И не стану относиться хуже. Ты знаешь, кто во всем виноват. И он ответит — обещаю. Быть может, это уймет твою боль. Если же я могу что-то сделать прямо сейчас — говори.
— Даже если это… интимно и неприлично?
— Да.
— Даже если Хире это не понравится?
— Да.
— Даже если придется поступиться своими принципами?
— Говори уже.
— Обними меня, — огромные голубые глаза засветились во мраке, — пожалуйста.
Я уже потянулся к ней, как вдруг услышал в голове знакомый голос:
Ты ведь помнишь, что я вижу и слышу все, что видишь и слышишь ты?
Помню.
Если Экзи не понравится — я оторву тебе член.
Разве что зубами.
— Прости, — блондинка повернулась на бок — спиной ко мне — и поджала хвост. — Это чересчур. Хватит и того, что не испепелил меня на месте, после всего, что…
Лег рядом и прижал девушку к себе. Какое-то время мы лежали в тишине, нарушаемой лишь напряженным сопением и похлопыванием кончика хвоста по доскам. Затем Экзера повернулась, обвила руками шею и ткнулась лбом в грудь. А вскоре… заснула — спокойным крепким сном.
Теперь ей придется спать с нами. Ты же не обречешь сестру на мучения?
Не обреку, — без промедлений отозвалась суккуба. — Но упаси тебя боги всех миров коснуться чего-либо, кроме спины и головы. Даже случайно. Даже во сне. Даже если она сама захочет. И очень настойчиво попросит. Договорились?
Договорились.
Тогда иди и полежи со мной. Чую, нам осталось недолго.
Я взял блондинку на руки, спустился в холл и уложил на диван. После прорубил Фотоном здоровенную прореху в баке, и десять тонн теплой воды за секунды затопили первый этаж до колен. Часа через два она превратится в новые горячие источники, еще через столько же закипит. Думаю, успею открыть люк и стравить кипяток в подвал — крабу-то все равно. Главное, не потерять сознание. И мало того, что от духоты раскалывалась голова и шалил мотор, так еще и полумрак давил на нервы. Ощущение, будто нас похоронили заживо — а точнее, заточили в непроницаемый неуязвимый склеп. Хорошо, никогда не страдал клаустрофобией, иначе это был бы джек-пот.
Хира выплеснула на меня таз воды, но без особого толка — вряд ли можно остудиться, поливаясь кипятком в бане. Даже махание крыльями не принесло облегчения, лишь зазря потратила силы. Поняв, что все бесполезно, прислужница села рядом и с грустью вздохнула.
— Не думала, что откинусь вот так.
— Тебе-то что. Уйдешь
на реролл.— Дурачок? Мы в Нижнем мире. Куда я уйду? Здесь демоны погибают раз и навсегда.
— Не парься, — положил ладонь на влажное разгоряченное бедро. — Что-нибудь придумаю.
— Что-то придумывать надо было три часа назад. Похоже, и твоя удача не бесконечна.
— Нет, — с улыбкой покачал головой, глядя на черный, как небо Преисподней, потолок. — Я не умру девственником.
— Ну… — игривые пальчики огладили пах. — Это я могу исправить. Вряд ли продержишься дольше минуты, так что времени хватит.
Нет… Думай. Вспоминай. Планируй. Самое сильное оружие попаданца — современная земная наука. Что есть в моем распоряжении? Вода. Очень много воды. Что можно сделать с водой? Заморозить… Так, не мечтай, а соображай. Ее можно нагреть еще больше — луч Фотона в прямом смысле жжет, как лазер. Но зачем нагревать воду? Чтобы превратить в пар. А зачем нужен пар? Для давления. А давление — это сила, способная крушить камни. Но особняк хоть и вырезан из чистого куска базальта, достаточных для взрыва атмосфер не накопит — ставни начнут сифонить. Да и зачем взрывать дом? Форт-Нокс слишком тяжел, его не перевернуть, не опрокинуть. Но что если направить силу не вверх, а вниз… Поверхность Нижнего мира изуродована Первой войной, когда колдовали так, что никаким «Толстяку» с «Малышом» и не снилось. В коре множество трещин, полостей и пещер — да тут все на соплях держится.
Эврика, мать ее. Эврика!
— Ты куда? А как же наш первый и последний секс?
Взглянул на браслет.
— Пока хватит и этого.
Перелить воду в подвал не составило труда — часть просочилась сама, остальное хлынуло через люк. Сложнее всего было прорезать отверстие в фундаменте, несмотря на сильное повреждение от мины под днищем. Пока выжигал и плавил породу, вода под ногами едва не вскипела, и я одновременно задыхался от зашкаливающей за все разумные пределы влажности и потихоньку варил супчик с собой в качестве главного ингредиента. И хуже всего — я не мог шевелиться, чтобы прорезь получилась достаточно ровная, и если бы не мотивация, если бы не жажда отомстить, если бы не моральная поддержка суккубы, я бы ни в жизнь не справился.
Но вот между ног закружился водоворот — жидкость стремительно уходила в породу, насыщая мелкие фракции, поры и скапливаясь в полостях. Если подать достаточно сильный жар, влага мгновенно испарится и расшатает камни под нами серией микровзрывов. И когда особняк опустится хотя бы до уровня второго этажа, мы получим долгожданную прохладу и протянем столько, сколько нужно. Главное, не грохнуться в лавовую пещеру или карстовый провал километровой глубины.
— Лучше уйди, — сжал эфес двумя руками и пошире расставил ноги.
— Еще чего, — Хира фыркнула и обняла меня сзади. — И даже не думай изгонять.
— Это опасно. Очень.
— Я в тебя верю.
Набрал полную грудь, зажмурился и шепнул:
— Я люблю тебя.
— Знаю, — она потерлась щекой об лопатку. — Давай, жги.
И я зажег. Сперва влил в клинок все десять делений. Потом, благодаря стараниям подруги, еще столько же. И через дюжину секунд — половину в довесок. Больше не рискнул — Фотон раскалился добела и дрожал, как отбойный молоток на листе стали. То, что я придумал, иначе как авантюрой не назовешь. С равными шансами все могло сработать как часы, а могло рвануть к едрени фени и распылить нас на атомы. Но как там говорилось — удача улыбается смелым? О нет, она хохочет над дебилами. Узрите луч, пронзающий глубины Ада. И пусть весь мир содрогнется.
Под днищем бабахнуло раз в десять громче, чем от подарочка Мюн. Особняк дрогнул, как корабль от волны в борт, и медленно пополз вниз. Опустился метров на десять и замер, застряв меж обломков скал. И когда я собрался расцеловать прислужницу во все места, до которых дотянусь, ходячий дом внезапно ускорился. И нарастающий сыпучий перестук ни разу не обрадовал. А потом все сорвалось, точно лифт без стопоров, и полетело с такой скоростью, что мы на миг ощутили невесомость.
К счастью, падение длилось недолго, и дом приземлился на что-то мягкое. И это что-то было даже не лавой и не зыбучими песками. И не успел я перевести дух, как чертов особняк соскользнул со склона и с громким плюхом скрылся на глубине. Что называется — бойтесь своих желаний. Спасшись от нестерпимого жара, мы погрузились в пучину подземного озера.